Отдел 13 - Андрей Голов (АвторТудей)
— Короче, эту дрянь мы изымаем, а тебя я на личный контроль беру, ещё одна такая шутка… Значит, чувака из клуба ты не знаешь? Точно? Внешность-то опиши.
— Не могу, пьяный я был, как подумаю про его лицо, всё перед глазами плывёт сразу.
— Свободен, — рявкнул Терпков, и Лаврентьев скрылся в подъезде.
— Так кто это был в клубе? — спросил Корнеев, садясь в машину к Терпкову. — Уверен, ты знаешь.
У подъезда убийцы они задерживаться не стали, нужно было вернуться в отдел и поместить Мару в хранилище. Несмотря за защитный контейнер, последствия близкого соседства с проклятой вещью могли быть неприятными. Корнеев заметил, как помрачнел после разговора с Лаврентьевым Терпков, догадывался, что напарник в курсе, кто подсунул Мару Николаю в клубе.
— Душелов. Николай нам не сообщил, что фигурку он получил за свою душу. Никто такие предметы просто так не раздаёт. Либо за большие деньги, либо за душу. Уверен, что по пьяни Николаю показалось, что это шутка. Нехорошая это примета, если душеловы начали рекрутировать новых навий. Дозора-то у Калинова моста давно уже нет, если будет прорыв, ох и непросто нам придётся.
— Калинов мост?
— Граница между явью и навью, раньше там с разной нечистью бились богатыри. Впрочем, ещё рано об этом говорить, будем отслеживать ситуацию. Эту дрянь, — Терпков показал на контейнер со статуэткой Мары внутри, — сдадим в хранилище, и больше никто не пострадает.
— А как же Николай? Он всё-таки убийца, пусть и строит из себя жертву случайности. У нас для таких тюрьмы не предусмотрены?
— Не думай о нём, навь не любит долго ждать оплату, уже зимой к нему наведается одна из дочек Мары. Всегда надо помнить, что договоры с навью — опасное дело и для человека, и для мира.
Корнеев почувствовал, как мурашки пробежали по спине, перед глазами встало видение из недавнего прошлого. Тихая заводь, мелькнувший в рогозе рыбий хвост и мелодичный голос: «Я не забуду твою помощь, служивый, и дети моей убитой сестры не забудут». Показалось, что в салоне машины запахло болотом и рыбой, а на языке появился металлический привкус.
Выкормыш
Ребёнок в соседней коляске не плакал, а тихо поскуливал. Лена сидела в маленьком скверике возле дома, по привычке катая коляску туда-сюда. Дочь давно спала, холодный воздух и лёгкая тряска убойно действовали на трёхмесячного ребёнка. Ночью прошёл снег и не растаял, превратив сквер в зимнюю сказку, вот только, когда по соседству уселся мужчина с коляской, в которой хныкал и поскуливал ребёнок, сказочная атмосфера рассыпалась, и в душе Лены поднялась муть раздражения. На самом деле винить мужчину в том, что он никак не успокоит младенца, глупо. Редко есть отцы-молодцы, что с лёгкостью справляются с ребёнком в любом возрасте. Лена откинула злые мысли о нарушенном покое и, выстрадав на лице участливую улыбку, повернулась к соседу по скамейке. Мужчина выглядел лет на сорок, полноватый, с тем типом пивного пузика, который возникает у мужей в спокойном браке. Одет, как обычно выглядят автолюбители, редко выбирающиеся из авто на свежий воздух: слишком короткая куртка не по погоде и ботинки на рыбьем меху. Но холода мужчина не замечал, а смотрел в экран смартфона, который давно погас.
— Зубки режутся или газики мучают? — обратилась Лена к мужчине.
— Не знаю. Он всегда плачет, — голос мужчины был каким-то мёртвым, словно эти слова он говорил уже много раз, и они, как наждачка, стёрли из его голоса любые эмоции.
— А педиатр что говорит? — сочувственно поинтересовалась Лена.
Таких проблем с Сашкой у них не было, спала она из рук вон плохо, но, пока бодрствовала, не ныла, а либо ела, либо активно изучала мир вокруг. Плакала она очень редко и совсем не хныкала.
— Ничего не говорят, здоровый ребёнок. Если мы вам мешаем, я уйду, — сказал мужчина, поднимаясь с лавочки.
— Нет, что вы! Сидите, конечно, простите, что полезла к вам с разговорами, я в декрете, муж вечно на работе, поговорить особо не с кем. А сколько вашему?
Это было враньё, хороших знакомых с детьми и без них у Лены было много, и с кем поболтать искать не приходилось. Но так вышло, что сегодня подруга Наташа не пошла гулять, её Илья приболел, а искать новую компанию Лена не захотела. Мужчина сел обратно на скамью, повернулся и посмотрел на Лену взглядом утопающего.
— Три недели.
— Так он маленький совсем. Ну, ничего, подрастёт, и всё будет нормально. А ночью спит как? Мы вот с мужем не высыпаемся, каждые три часа встаёт есть, а потом под утро разгуливается ещё, — сказала Лена.
— Ночью хорошо спит, — неуверенно ответил мужчина и посмотрел на коляску. — Ночью не плачет. Мы живём за городом, сюда на консультацию приехали. Не ест совсем.
Мужчина съёжился, словно ожидая выговора от случайной знакомой. Похоже, ему не первый раз приходится выслушивать советы по воспитанию ребёнка, не привык ещё, что каждому есть что сказать и все мнят себя специалистами в этом вопросе.
— А вес же как?
— Нормально, набирает, — вздохнул мужчина.
— Ну так, значит, и ест, просто в груди-то не видно, сколько молока выпито, зря ваша жена переживает.
— Жена умерла при родах, Дениска на искусственном у нас.
— Соболезную, — выдавила из себя Лена.
Она представила мужа, одиноко катящего по аллеям парка коляску с Сашкой и грустно смотрящего на молодых женщин, играющих с детьми. Бр-р-р.
— Не спит он, надо домой ехать. Может, в машине подремлет, — мужчина встал и, не прощаясь, покатил коляску в сторону парковки. Лена долго смотрела ему вслед, ей всё ещё казалось, что где-то поблизости всё так же, словно брошенный котёнок, мяукал младенец.
Корнеев вернулся домой поздно, вот уже неделю они устраивали рейды по ночным клубам Нижнего в надежде найти душелова, продавшего Лаврентьеву проклятую фигурку. Увы, похоже, добившись своего, душелов сменил место «ловли» наивных простаков с жаждой мести. Корнеев надеялся, что сегодняшний рейд последний, ему надоело оправдываться перед женой из-за поздних приходов с работы и запаха курева от одежды. Терпков же от этого задания был в восторге, подкатывал к красивым девчонкам, пил безалкогольные коктейли и приплясывал у стойки. Корнеев
