Низвержение в небесную крепость - Елизавета Коробочка
Она уставилась на Рю, и тот кокетливо указал в сторону, на Мисаку.
— Хорошо. Я с вами.
И затем, они вновь окунулись в бойню.
Вперед, вперед, вперед! На сто восьмой этаж, к Танэгасиме, сквозь кровь, порох и гарь. Оникума задала хороший вопрос — с каких пор «Макаи-Мед» занимались резней — и Маки не знал на него ответа. Никогда в жизни он еще не участвовал в такой перестрелке, казалось, они окунулись в настоящий ад. На самых дорогих контрактах, говорили, иногда такое случалось. Но на серебряном тарифе? Зачем бы не был нужен этому Нанами клиент, он здорово за это заплатит.
И, чем дальше они шли, тем большие сомнения охватывали Маки. Они могли бы убить Танэгасиму, но что дальше? Вся его орда бросится на них и растерзает, и вряд ли они смогут противостоять всем им. Договориться? Но захочет ли он идти на контакт? Но Ситиро говорил верно, иногда простой диалог мог изменить многое. Танэгасима не выглядел глупцом, наверняка он не стал бы их провоцировать, завались они к нему всей толпой с оружием наперевес.
Но Маки не был главой отряда. Он был лишь пилотом. То, что они сделают, по итогу решала Мисака-тян, а она была правильным человеком. И вряд ли ей понравится, если они просто так уйдут прочь, не убив одного из виновников всей этой бойни.
Чем выше они поднимались, тем сильнее преображалась башня. Еще цивильней, еще чище. Они неслись сквозь пентхаусы и коридоры, сквозь открытые офисы и стеклянные лестницы, вперед — окропляя за собой дорогу чужой кровью. Чем дальше, тем сосредоточенней становилась Мисака, серьезней — Рю, тем сильнее росла улыбка на лице у Тецуо. Оникума ломала чужие головы, как орехи, а следом за ней тенью следовала Фумико. Настоящее безумие. Если мир и сошел с ума, то чума пойдет именно отсюда, места между небом и землей, где не действовали никакие законы. Лишь торжествовала кровь.
Но не было времени остановиться и подумать. И они шли вперед, по следу Танигаки.
Пока, наконец, перед ними не раскинулась лестница на сто восьмой.
Дорожка, покрытая дорогим ковром, с настоящими живыми цветами по бокам. Абсолютно дикое зрелище после всего увиденного. Идя вперед, Маки казалось, что он свихнулся, сошел с ума, настолько нереалистично это выглядело. А там, в самом конце, их ждала огромная бронированная дверь.
Оникума остановила их жестом и вышла вперед, вцепилась пальцами в створки. Мышцы на ее руках выступили, искажая очертания, и дверь сиротлива заскрипела, не в силах сдержать такой натиск. И, когда ее сорвало с петель, они вместе шагнули внутрь, туда, откуда им донесся знакомый уже голос.
— Погода словно чувствует бурю, правда?
Невозможно было, чтобы в этом поганом небоскребе существовало такое место.
Дорогие картины, резные мечи — все вокруг было украшено так, словно это и правда был кабинет какого-то генерального директора, а не оружейного барона, выбравшегося со дна их чертового города. Красивый зеркальный пол, такой же потолок, панорамное окно во всю стену, и там, в самом центре — роскошный стол из гранита, на поверхности которого лежал пистолет с гравировкой. Но хозяин этого помещения не сидел за ним; он стоял напротив окна, спиной к ним, наблюдая за тем, что творилось внизу. Настоящая буря — странно было представить это, стоя тут, где не было слышно ее рева. Около стола, смотря на них, стояла собака — не роботизированная фальшивка, это было видно, но хромированная целиком.
И этим человеком был…
Конечно же, Танэгасима.
Вперед вышла Мисака. В крови, гари и пыли, на его фоне она выглядела словно случайно забредшая сюда обитательница низших уровней. Но именно у них сейчас в руках было оружие — и, значит, Танэгасима будет играть честно. Пока что. Насколько позволяла его сущность.
— Эта погода, — криво улыбнулась она, — и есть буря.
— Буря, что происходит в моем замке, — его кулаки сжались крепче. — Госпожа Хошино Мисака.
— Отдали бы нам мужика сразу, не было бы никакой бури!
Хорошо… Хорошо. Может, Маки не стоило влезать, но он был в бешенстве, заебался, у него болело все, что только можно. Он все же не спецназовец, чтобы под пятьдесят этажей пешком преодолевать за пару часов в ритме экстренного бега.
Однако, вопреки его ожиданиям, Танэгасима лишь вздохнул и медленно обернулся. Взгляд его был спокоен, как у тигра, который знал, что люди перед ним ничего ему не сделают, и неторопливо он прошел вперед, продолжая держать руки за спиной.
— Кто же знал, что все пойдет не самым лучшим образом?
Однако, он все еще не смотрел на них — взгляд его был направлен в сторону, и, уставившись туда, Маки с удивлением обнаружил их клиента в полутемном углу. Танигаки, такой же, как и на фотографии, сидел на офисном стуле, пристегнутый к нему наручниками; в глазах у него была сущая паника, во рту — кляп, отчего он ни слова не мог вымолвить. И, словно в подтверждение всей той безумной истории, один рукав рубашки был ровно отрезан, демонстрируя обработанную рану.
— Всего одна маленькая оплошность подчиненного привела к таким массивным проблемам, — голос Танэгасимы был спокоен, хотя в тон то и дело просачивалось явное раздражение. — Честно сказать, я не думал, что вы доберетесь сюда, но, когда вы прошли на сотый этаж, я уже смирился. И даже, — слегка улыбнулся он, — заготовил вам приветственную речь. Впрочем, не вижу смысла ее читать. Вы уже испортили мой ковер, мой кабинет, и немного — мою репутацию.
Отчего-то это — особенно упоминание ковра — вызвало у Маки нервную улыбку. Боже, ну и бред. Перед ними стоял оружейный барон собственный персоной, который даже начала поигрался в типичного злодея из фильмов про шпионов, но потом плюнул на это амплуа. Все в этом месте работало как-то через задницу, и сейчас, стоя перед ним во плоти, Маки… не ощущал того же раздражения, что испытывал к Момидзи. Танэгасима бы все еще опасен, но, хотя бы, он был настроен на разговор.
А проливать кровь еще как-то не хотелось. По многим причинам. В конце концов… не зря же его боялась «Номура».
— Господин Танэгасима, — окликнул его Рю, и тот поднял свои бледные глаза на него.
— Да, Рю Нори?
Он знал их по именам. Мисаку, Рю… Лишь первая представлялась. Маки отчего-то вдруг представилось, что это была угроза — незаметная, но ощутимая. Он знал о них все. И если они сделают что-то не так, то он отомстит самым жестоким способом,
