Хвост судьбы (СИ) - Валин Юрий Павлович
Морверн понял, что к нему обращаются и последним усилием пробормотал:
— Не особо красиво.
Болтуны, клыкастые и кухонные, еще о чем-то спорили. Кажется, бывшая Гонорилья удивлялась, отчего родственничек отдельно укладываться собрался. Вместе же уютнее. А если нагота бабья смущает, пусть с другой стороны Морверна ложиться. Морверн теплый. Мальчишка что-то мямлил. Наконец улеглись.
Морверн мог лежать только на животе. В глазах было темно, словно капюшон накинул. И плавали в этой темноте червячки светящиеся. Видно, бесчувствие подходило. Может, и к лучшему. Жрать начнут — не будет сил проснуться.
Пока жрать не собирались. Когтистая слева свернулась странным клубочком. Кухонный лорд улегся справа и старался не сильно жаться замерзшей спиной. Потрескивал костер. Надо бы вскоре сучьев подкинуть.
Червячки в глазах погасли. Понесло моряка-бродягу в сон неудержимый.
4. Люди и нелюди
Тысяча сто восемьдесят «корон» — это вам не мешочек с мукой. Запас муки тоже пополнился, но этот вес отягощал путь, по смутным ощущениям Эри, значительно меньше серебра краденного. Сейчас было еще ничего — шли по дороге. Вот когда обходили Развилку… Снегу местами выше колена, кусты непролазные, ручьи кое-где вообще не успели замерзнуть. А все мучения из-за города, к которому и приближаться нельзя. Понастроили, рыбья шерсть, городов. Без них куда лучше. Эри уже вдоволь намечтался о том, чтоб в мир безденежные времена вернулись. Серебро пусть останется — колечки всякие, подвески, оружие с чеканкой. Серебро — металл частично полезный. Девушки в украшениях совсем иной вид имеют. Не дикий. Беда в том, что последние пять дней о девушках Эри думал весьма редко, а о серебре наоборот. Вот, рыбья шерсть, от этого богатства навсегда мозоли на плечах останутся. А были ведь времена, когда проклятых «корон» вообще не было. Старики те времена еще хорошо помнили. А теперь и «белые короны», и глорские, и еще какие-то приблудные. «Белые» самые полновесные, как объяснил Морверн, и потому цена им выше. Разбойнику, конечно, виднее, но как одна «корона» может стоить больше другой? К тому же, если бы в мешке имелось больше глорских монет, мешок был бы легче, а, следовательно…
Размышления пришлось срочно прервать — спутники, идущие впереди, остановились. Го что-то унюхала. Да, милая дева Гонорилья сгинула, видимо, навсегда. И в родственницах Эри Уогана ныне оказалось существо странное, опасное, внюхливое, но, слава богам, когда попало когти в ход уже не пускающее.
Эри стоял, опираясь на копье, отдувался.
— Едут. Сходим? — проурчала Го, глядя назад.
Морверн кивнул.
Эри сдержал стон. Третий раз с утра! Разъездились…
Старался прыгать след в след, свернули с дороги, Го увела спутников в ельник. Проломились поглубже.
— Привал, — сказал Морверн.
Эри, выпутываясь из лямок мешка, на всякий случай спросил:
— Не остановятся?
Морверн хмыкнул. Го проурчала:
— Обояться. Здесь дарки трашные.
— Ну так, — уныло согласился Эри.
Если по дороге зоркие охотники возвращаются или лорд с воинами, могут и свернуть, поинтересоваться, чьи это следы в чащу ведут? След-то сам по себе не очень-то страшный.
Морверн хлопнул по плечу девушки. Го повернулась, позволяя снять с себя груз. Кисти девчонки были обмотаны лоскутами ткани, но пропороть мешок когтями она могла запросто. Морверн и так каждый вечер латки ставил. Шил разбойник, правду сказать, ловко. Он вообще многое ловко делал. Например, без слов понимал Го. И она его понимала. Тьфу, рыбья шерсть, прямо как приворожил деву.
Эри себя мысленно одернул. Кто здесь дева? Приворожил её кто или нет — не твое дело. Скажешь что — сразу и когтями, и просто по башке отгребешь. С другой стороны, кто здесь родственник этой… этого? Нет, всё-таки, этой. Последние дни она вновь на девушку весьма похожа. Если мелочи отбросить…
Кое о чем, (не о мелочах), Эри накрепко запретил себе вспоминать. Вспомнишь — запросто с ума сойдешь. Или загрызут. Что тоже будет правильно. Если с той стороны посмотреть.
«Та сторона» слаженно освобождалась от повязок на лапах. В смысле, руках. Морверн помог подопечной сбросить здоровенные мужские сапоги. Снова повязки с когтей, потом носки с дырищами. Морверн подсадил, держа за попку — Го заскреблась по сосновому стволу. Посыпалась кора. Лезла даркша быстро и вовсе не по-человечески. Морверн на ту здравую мысль навел — кошачьи повадки он откуда-то знал.
Эри со вздохом отвернулся, чтобы не видеть, как энергично дергается под штанами хвост. Иногда этот проклятый отросток ничем не скрыть. Штаны на Го, полощутся, что тот парус, а всё едино. Вообще, от былой красавицы в родственнице мало что осталось. И не только потому, что голосок изменился и порой тень усов мелькала. Это всё разбойник виноват. Видят боги, иной раз шесть дней срок просто бесконечный.
Началось с того, что Морверн за нож взялся. Еще там, у возов было. Неизвестно, обсуждали ли они раньше, но Го села с готовностью и даже не пискнула. В смысле, не уркнула. Морверн намотал её кудри на ладонь, да ножом полоснул. Эри от неожиданности выругался. Грубо. От разбойника словесной гнусности быстро набираешься.
— Отрастет, — буркнул Морверн. — Мешают. Не всё ж головой как кобыле трясти. Или ты, лорд-кухарь, благородные прически делать умеешь?
— Да на кого же она похожа будет⁈
Ответом не удостоили. Эри содрогнулся и к мешкам вернулся. Собирались в путь тщательно, уже второй день возились. Вернее, Эри возился-собирался, а разбойник командовал. Морверн в себя приходил, бока у него здорово пострадали, да и кровью изошел. Родственница, тогда еще Гонорилья, бродила над ручьем и думы думала. Изредка подходила к Морверну, и они о чем-то кратко разговаривали. Эри изумлялся — о чем можно полдня думать, а потом в двух словах решить? Ну, насчет одежды. Насчет пищи. К вечеру выяснилось, что и благородное имя сильно укоротилось. «Хвост вырос — имя отпало. Пропорционально» — кратко пояснила родственница. Эри и не подозревал, что она такие умные слова знает.
Ладно, имя. Теперь девушка красоты лишалась. Эри украдкой поглядывал на локоны, под бочонок падающие. Раньше бы точно прядь на память спрятал. Теперь вроде бы глупо.
— Готово, — буркнул Морверн, задумчиво помахивая ножом. — Не мешает?
Го качнула головой. Кое-что разбойник всё-таки оставил. Волосы чуть подлиннее мужских, уши прикрывают. Хорошо. То ухо с кисточкой Эри без содроганий вспоминать не мог. Теперь ушки, сейчас человечьи, на всякий случай прикрыты, но родственница-даркша жутко кудрявой стало.
— Ничего, — утешил Морверн. — И благородные так носят. Я видел.
— Аум, — сказала Го, вроде бы удовлетворенно и взглянула на Эри: — Его? Лагородно?
Морверн ухмыльнулся. Эри и понять ничего не успел, как разбойник рядом оказался. Скрипнуло. На колени парня упала рыжеватая кисточка.
— На память возьми, — посоветовал Морверн, ухмыляясь еще отвратительнее.
— Ага, прямо сейчас, тугой обдолбыш тебе в печень, — яростно прорычал Эри.
Го фыркнула в нос. Морверн сунул нож в ножны и пошел к повозке заниматься оружием.
Го решила подойти к родственнику — двигалась она так странно и непредсказуемо, что Эри непременно пугался.
— У ебя оже новая жизнь, — сообщила даркша. — И так тебе учше. Я давно отела сказать. Еще в Озерной.
Эри хотел намекнуть, что раз язык остался, то и нынче сказать-предупредить вполне можно было. Но толку спорить уже не было.
Го пошла к ручью размышлять. Эри повертел в руках кисточку — по правде говоря, на голове она казалась и гуще, и значительнее. Может, и не очень-то много в ней красоты было. Вообще-то, Эри Уоган редко в зеркало смотрелся. Последний раз лет пять назад это было, когда лорд Уоган в Развилку уезжал, а в кабинете полы чистили.
Да, теперь уже и сам Эри далеко за Развилку забрался. И сидел в зарослях, точно тот самый разбойник. Собственно, разбойник тоже сидел. Глаза прикрыл, во всём на Го полагаясь. Интересно, у разбойников и дарков всегда характер схож?
