Герой - Роберт Энтони Сальваторе
Кэтти-бри была совершенно беззащитна перед этим божественным созданием и оставалась в живых только потому, что оно не желало лишать ее жизни.
Вместо этого существо хотело воспользоваться ее способностями, научить ее чему-то, с ее помощью каким-то образом высвободить свою магическую энергию.
Прошло несколько долгих минут, и наконец Кэтти-бри открыла глаза и отошла от отверстия горна. Она обливалась потом, чувствовала полное изнеможение; ей пришлось прислониться к столу с поддоном, чтобы не упасть, и сделать несколько глубоких вдохов. Она боялась потерять сознание.
Бренор подскочил к ней, подхватил, повторял ее имя.
– Дочка, что с тобой? Дочка?
Кэтти-бри отдышалась, с трудом открыла глаза, затем на губах ее появилась широкая улыбка.
– Что ты сделала? – мрачно спросил Бренор.
Кэтти-бри пожала плечами и покачала головой, вот и весь ответ. Все происходящее оказалось выше ее понимания, выше понимания смертного существа. Это было прекрасно. Она получила редкостную возможность заглянуть в мир бессмертных, и это потрясло ее настолько сильно, что она не могла вымолвить ни слова. Ей потребовалось сделать над собой усилие, чтобы не захихикать, подобно взволнованному ребенку.
Она подошла к рабочему столу и указала на висевшие на крюке щипцы – инструмент, на который были наложены могущественные чары, словно на знаменитые предметы вооружения Фаэруна. Обычный металл, соприкасаясь с огнем главного горна, почти немедленно плавился, но эти щипцы выковали и зачаровали во времена основания Гаунтлгрима.
Бренор надел толстые рукавицы, лежавшие на столе, и взял щипцы. Прищурившись на ослепительное пламя, он сунул щипцы в печь и пошарил там. Глаза у него стали круглыми от изумления, когда он вместо двух щитов нашел там один.
– Что ты сделала, дочка? – неуверенно спросил он снова и медленно потянул щипцы на себя.
Он вытащил и положил на поддон свой щит – нет, это был не его щит! Да, изображение кружки с пивом осталось, оно сверкало, словно мифрил, а пена была молочно-белой. Однако теперь это изображение приняло вид барельефа. Щит казался знакомым, но все же изменился: Бренор мог видеть внутри металла и дерева какие-то нити – прекрасную симметричную паутину.
Он рискнул прикоснуться к щиту, затем изумленно посмотрел на него и снял обе рукавицы.
– Не горячий. – утвердительно произнес король.
Кэтти-бри лишь улыбнулась в ответ. Она даже не нашла в себе сил заговорить.
Бренор взял свой новый щит.
– Такой легкий, – заметил он. Затем на лице дворфа появилось тревожное выражение; он надел его на левую руку, пошарил за щитом правой и выдохнул с облегчением, извлекши оттуда кружку темно-золотистого эля. Пенящийся напиток переливался через край.
Бренор уставился на полупрозрачную стеклянную кружку, и улыбка его становилась все шире по мере того, как пузырьки поднимались на поверхность и шапка пены росла.
Он поднес кружку к губам и сделал добрый глоток; половину бороды залила белая пена. Дворф одобрительно кивнул.
– На ощупь такой же, эль делает такой же, выглядит… – Бренор замолчал и присмотрелся к щиту, провел пальцем вдоль нитей паутины, заключенных в толще дерева и металла. – Выглядит немного иначе, – кивнул он; впрочем, на лице его не было ни недовольства, ни неодобрения. – Что же ты еще с ним сделала, дочка?
– Возможно, мы выясним это вместе, – ответила Кэтти-бри несколько рассеянно, потому что задумалась об искусстве создания магических вещей; никогда прежде ей не доводилось совершать подобного, даже в тот день, когда она выковала для Дзирта пряжку, в которой можно было носить уменьшенный Тулмарил.
Она уже думала о другом, о том, что сделает дальше, в мыслях она продолжала свои магические опыты и твердо намеревалась вернуться к главному горну сегодня же вечером.
* * *
С помощью Киммуриэля Джарлакс мгновенно вернулся в свою таверну под названием «Одноглазый Джакс», находившуюся в Лускане, после чего глава наемников немедленно отправил псионика выполнять наиболее срочное и важное задание. Джарлакс в компании Артемиса Энтрери ждал результатов за дверями комнаты, в которой Киммуриэль был занят чтением мыслей Далии. Ассасин нервно расхаживал взад и вперед.
– Я никогда не видел тебя таким, друг мой, – произнес Джарлакс.
Энтрери развернулся и окинул его яростным взглядом.
– В чем дело? – с недоуменным видом спросил наемник-дроу. – Разве я не выполнил твою просьбу? Рискуя при этом положением и даже жизнью!
Энтрери прекратил ходить и уставился на дроу.
– По-моему, это самое меньшее, что ты мог для меня сделать.
– Ты снова начинаешь?
– А я и не заканчивал.
– У меня не было выбора, – тихо произнес Джарлакс.
– Я несколько десятков лет провел в рабстве у лорда Алегни!
– Тебя, скорее всего, убили бы, если бы я не…
– Лучше бы меня тогда убили!
– Правда? После всего, через что ты прошел, после спасения Далии ты сожалеешь, что я не позволил тебе умереть сто лет назад?
– Я сожалею, что тот, кого я считал своим другом, подло предал меня! – прокричал Энтрери.
– Я сделал тебя королем! – театрально воскликнул Джарлакс. – Артемис Энтрери, король Ваасы! – Он улыбнулся – эта самая фраза едва не стоила им обоим жизни тогда, давно, очень давно. Легендарный Гарет Драконобор, король Дамары, хотел убить их.
Но Энтрери не разделял этого веселья.
– Я пытался помочь тебе, – уже серьезно сказал Джарлакс.
– А вместо этого весьма успешно помог самому себе и спас свою шкуру, – ядовито произнес Энтрери.
– Разумеется! Для того чтобы заняться твоим спасением.
– Ты спас только себя. А меня предал, чтобы избежать смерти.
– Я спас Калийю, – возразил Джарлакс, и Энтрери замер. Калийя была первой женщиной, сумевшей тронуть сердце Энтрери; она тоже была авантюристкой и родилась в Землях Бладстоуна. Когда-то давно ее отняли у него темные эльфы.
Темные эльфы Джарлакса.
Разозленный Энтрери шипел что-то неразборчивое, пытаясь сочинить подходящий ответ.
– Она убила бы тебя, – напомнил ему Джарлакс; и действительно, когда-то полуэльфийка в приступе ярости напала на Энтрери. Во время этого поединка Энтрери выбросил ее из окна их комнаты в переулок и оставил там умирать.
Но это убийство, все события того трагического дня разбили сердце Энтрери. Черноволосая полуэльфийка с синими глазами
