В преддверии бури (СИ) - Рудкевич Ирэн

— Пить…

Незнакомец плавно шагнул ближе, опустился на колени, подсунул ладонь под мою голову, приподнимая её, и приложил к губам невесть откуда взявшуюся флягу.

Никогда не думала, что тёплая, застоявшаяся в кожаной фляге вода может быть вкуснее редчайшего и драгоценнейшего нектара. Я пила её жадно, давясь и кашляя, не в силах оторваться от потока влаги, льющегося в горло.

— Ну хватит, хватит, продышись немного, — незнакомец убрал флягу, невзирая на мои попытки схватить её непослушными пальцами. — Не надо пить всё сразу.

И, помедлив, добавил:

— Тебе очень повезло — ни разу не видел, чтоб кто-то выжил после нападения акмана. Как тебе удавалось так долго его сдерживать?

В вопросе слышалось неподдельное уважение и искренний интерес.

«Это ты ещё первую нашу с ним встречу не видел», — угрюмо подумала я, но озвучивать мысль, не стала — может, прямо сейчас незнакомец и вёл себя мирно, но кто знает, что взбредёт ему в голову в следующий миг.

— Жить хотелось, — туманно ответила я и решила сама начать задавать вопросы. — Тут были ещё двое, мужчина и женщина в странной одежде. Где они?

— А, эти, — незнакомец неопределённо махнул рукой куда-то в сторону. — Вон там валяются. Я отнёс их подальше, чтоб не смердели. Ближе к утру придут хищники, разделаются с телами.

— Ты их?

— Нет. Ты.

Я не почувствовала ничего: ни удивления, ни сожалений, хоть никогда раньше мне не доводилось убивать. Радужноглазые были врагами, они напали первыми, они собирались убить меня — и получили по заслугам. Моей ли рукой или рукой незнакомца — мне оказалось совершенно безразлично.

— Не помнишь? — незнакомец по-своему воспринял мою задумчивость. — Мужчине ты проломила переносицу, а женщину так вообще забила до смерти — у неё вместо лица теперь кровавое месиво из кожи и костей…

Я поморщилась — слушать об «аппетитных» подробностях не хотелось; всё-таки знать, что ты убивала, защищаясь, одно дело, а вспоминать, как именно — совсем другое.

— Где ты научилась так драться? — не обращая никакого внимания на мою гримасу, спросил он.

— В Степных Вольницах, — не моргнув глазом, соврала я, вспомнив, как Кайра наставляла нас, своих учениц, держать в тайне, кто мы и откуда, а если придётся о себе рассказывать, то притворяться вольниками. В этом был свой резон — о вольницкой жизни мы знали почти всё, и можно было не бояться ошибиться в деталях. — А ты? Я никогда не видела такой необычной манеры боя…

— У меня было много учителей, — уклончиво ответил он, и я поняла, что подробностей ждать не стоит — незнакомец тщательно берёг свои тайны. Ну да и ладно, разузнаю-ка я пока кое-что другое.

— А эти, — я глазами указала в сторону. — Кто они такие? У них очень странные глаза…

— Тайлерины, — презрительно бросил он. — Когда-то давно мы были с ними в родстве, но…

— Мы? — удивилась я.

Вместо ответа незнакомец вскинул руки, плавным движением сбросил с головы капюшон. Я вздрогнула — не было сил ни удивляться, не пугаться.

Тонкое костистое лицо с высокими, выделяющимися скулами, и глаза — совершенно, абсолютно не человеческие. Но вместо радужных переливов вокруг чернильных зрачков бушевало в яростном танце жаркое пламя, то вздымаясь вверх своими оранжево-синими щупальцами, а то опадая вниз грудой серо-красных угольков.

Эйо. Или, иными словами, огненноглазый — только теперь, воочию увидев одного из них, я, наконец, поняла, откуда взялось такое название, и — воистину! — оно подходило моему собеседнику как никакое другое.

— Удивлена? — лёгкая улыбка тронула его губы.

Я кивнула и, чтоб скрыть собственное замешательство, спросила первое, что пришло в голову.

— Я думала, вы и носа не показываете на Закате с тех пор, как создали Предел.

— Так и есть, — усмехнулся огненноглазый. — Но пару дней назад кто-то уничтожил защитные чары Портала. Я страж и должен защищать его, если такое происходит.

«Так зеркальная башня — Портал?» — удивилась я и прикусила губу, поняв, что чуть было не сболтнула это вслух. И, чтоб не выдать свою догадку долгим молчанием, спросила:

— А кто такие эти тайлерины?

Эйо усмехнулся, поднял голову, в задумчивости разглядывая небо — за время нашего разговора Старшая Сестра уже полностью взошла над горизонтом и по-хозяйски заняла причитающееся ей место на небосклоне, затмив Младшую и перекрасив льдисто-голубые снежинки звёзд во все оттенки жёлтого.

— В каком-то смысле они наша родня. Но это очень давняя история, — наконец, произнёс он. — И очень длинная. Но уверен, некоторые её события тебе известны — в том объёме, которым хранительницы древних знаний и тайн считают нужным делиться со своими не прошедшими ещё посвящения ученицами.

Незнакомец многозначительно посмотрел на мою измазанную грязью и кровью, изорванную в клочья, но всё ещё жёлтую тунику, останавливая готовые сорваться с моих губ возражения. Я почувствовала, как к щекам приливает румянец — выходит, существование Гартен-онарэ не такая уж и тайна, раз даже огненноглазые затворники по одной лишь одежде легко могут определить во мне их ученицу. Надо будет рассказать Кайре, мы-то об эйо знаем только, что они воздвигли свой Предел сразу после Войны Душ, и с тех пор не было никаких свидетельств, что они хоть иногда пересекали его, появляясь на Закате. Ежели не считать таковыми свидетельствами хвастливую болтовню гарнизонов имперских башен, выстроенных вдоль Предела.

— У нас тоже есть маги, онарэ, — глядя на меня, спокойно сказал эйо, безошибочно прочитав по лицу все мои мысли. — Есть разведчики, о которых вам, людям, неведомо. И, как и вам, нам тоже есть что хранить и что скрывать.

— Например, визиты радужноглазых? — не думая, ляпнула я и тут же пожалела об этом — эйо враз напрягся, замер, будто окаменел, молча буравя меня полыхающим пламенем взглядом.

— Ты неверно поняла мои слова о родстве, — наконец, холодно произнёс он. — Радужноглазых, пришедших в Шагрон, мы убиваем.

Мне стало немного стыдно за второпях брошенное обвинение.

— И часто они… приходят? — спросила я уже миролюбивей.

— Иногда. В большинстве случаев мне не приходится вмешиваться. Если, конечно, не появляется кто-нибудь вроде тебя и не взламывает защиту Портала.

— Почему тогда ты не живёшь рядом с ним? Что, если однажды они появятся, а тебя не окажется рядом? А ещё этот… акман, б-р-р…

Я поёжилась, представив, что будет, если такое чудовище доберётся до населённых земель.

— Это человеческие земли, — пожал плечами он. — Мне опасно находиться здесь.

— Как же ты тогда охраняешь Портал?

— Мне не нужно быть рядом с ним постоянно. Я всегда знаю, когда радужноглазые делают очередную попытку проникнуть в Шагрон, и в большинстве случаев башня справляется сама.

— А что, если люди её обнаружат? Я ведь справилась с защитой башни в одиночку, а представь, что на моём месте окажется с десяток имперских магиков.

Он усмехнулся.

— Они найдут всего лишь развалины. Пока башня защищена чарами, никто не увидит её истинный облик. Кроме стражей.

— Но я же увидела, — возразила я и пожала плечами. Из-за лежачего положения жест получился неловкий.

Эйо вздохнул, деланно возвёл глаза к небу, точно досадовал на моё непонимание.

— Давай лучше начнём со знакомства, — неожиданно предложил он. — Неловко разговаривать, не зная имени собеседника. Я Атиас Матте-де-Вара, третий лорд Высокого Дома Вара.

Судя по его тону, окрепшему, когда он представился, я немедленно должна была проникнуться уважением и восхищением к упомянутому им Дому; но вот проблема — об эйо мне было известно настолько мало, что упоминание некоего Высокого Дома казалось такой же полновесной чушью, как и упоминание Низкой Хижины, Болотистой Тропы или какого-нибудь Птичьего Гнезда, — но никак не поводом для восхищения.

— Аэр. То есть Аэрлирен, — представилась я.

— А имя семьи? — настойчиво вопросил он, будто ожидал, что моё имя будет звучать столь же длинно и вычурно, как его.