Костяной Скульптор. Война (СИ) - Розин Юрий

И, похоже, остроухая сволочь прекрасно понимала, что я захочу отомстить, потому что не отвечала на сообщения Хобарда и остальных Воплощений и, как и Найс, исчезла с радаров Ирмы. При этом что-то мне подсказывало, что Найс не сам додумался отправиться к Демиургам. Осознание того, что пара самых ненавистных мной на данный момент людей находилась вне зоны моей досягаемости, да к тому же с заложницей в лице моей женщины, заставляло мой мозг едва ли не закипать от гнева. И от вспышки моего буйства окружающих спасала только Лира, отчасти своим вампирским гипнозом, а отчасти женскими чарами успокаивавшая мои готовые лопнуть нервы.

Тем не менее, острое желание убивать не могла унять даже моя эльфийская вампиресса. У меня прямо-таки руки чесались разрубить, размозжить или разорвать чью-нибудь плоть. И в том числе к своему счастью Ирма на мой прямой вопрос: «Кого тут можно прикончить?» — тут же предложила очень интересный вариант.

По её словам, за последние несколько часов в одной области человеческого мира образовалась необычная концентрация Воплощений полигона. Правда, это были звероподобные твари, чьи аспекты были куда примитивнее и слабее, чем у разумных монстров, но, с другой стороны, для первых экспериментов это мне подходило даже лучше. К тому же, по словам провидицы это место мне было неплохо знакомо, хотя после прорыва полигонов география континента и претерпела значительные изменения. И визуализированный с помощью какой-то магии у меня в голове образ действительно навевал ностальгию. Моим глазам предстал тот самый арсенал церкви, что я когда-то ограбил ради Гуйара. Долго думать я не стал, почему бы не это место, если в целом нет особой разницы. Тем более что последними словами, что я услышал от Ирмы, было:

— И не торопись уходить оттуда, найдёшь кое-что очень полезное…

Глава 230

Хобард, отправившийся со мной в качестве сопровождающего и экстренной поддержки, пока мы летели, успел объяснить причину столь странного поведения звероподобных монстров в районе бывшего арсенала церкви. Поначалу я его слушал в пол уха. Но с какого-то момента рассказ, кроме того, что был довольно муторным и преисполненным чувством безграничного обожания, что Воплощение церкви испытывал к своим трём учителям, стал ещё и полезен.

Трое Демиургов, ныне ставших богами святой церкви, были великими борцами с монстрами. Один из них, самый старший, даже участвовал в создании полигонов, правда тогда он ещё был лишь Правителем и выполнял роль помощника и мальчика на побегушках. Однако, как бы невероятны они ни были и как бы велика ни была их сила, Демиурги не были всемогущи. Да, их мощь была неоспорима во всех мирах и для таких как они разработать новый тип магии было не слишком сложно. Но вот создать отдельный, ранее не существовавший тип энергии, с помощью которого люди смогли бы максимально эффективно противостоять монстрам — это уже другой вопрос.

В природе существует если не бесконечное количество, то по крайней мере столько, что невозможно представить даже самым могущественным из Демиургов. И даже если бы те трое распространяли всю свою энергию по миру без остановок на протяжении тысяч лет, по сравнению с объёмами изначальных сил это была бы капля в море. Святая энергия быстро бы рассеялась на бескрайних просторах пустых океанов. А потому трём «богам» нужно было придумать какой-то способ удержать эту силу даже спустя тысячи лет после их смерти.

То, что они придумали, было настолько же безумно, насколько гениально. Среди пяти основных сил: энергий смерти, крови, тьмы, ада и жизни — первые четыре были условно отрицательными, но при этом последняя не была «положительной». Скорее уж её правильнее было бы назвать нейтральной. В результате при столкновении с запретными силами чистая энергия жизни почти всегда проигрывала. При этом, однако, её нейтральность была и плюсом. Отсутствию предрасположенности к чему-либо сделало энергию жизни куда лучше запретных сил подходила для «переработки». И хотя в древние времена человечеству пришлось туго из-за нападок монстров, развитие магии в итоге определило победителя в этом противостоянии.

Но троице учителей Хобарда простой магии было мало. Им нужно было нечто положительное, что смогло бы противостоять запретным энергиям по самой своей сути. И троица Демиургов сделала, в каком-то смысле, довольно простую вещь. Они «вычли» из энергии жизни четыре запретных энергии, в результате чего, следуя довольно простой математической логике, у них получилась сила противоположного, положительного полюса. На первый взгляд это звучало довольно абсурдно, но если представить, что запретные энергии обладают отрицательным зарядом, а энергия жизни имеют нулевой заряд, а вычитание отрицательного числа равно прибавлению положительного… да, иногда всплывающие в памяти знания мира Короля были всё-таки очень полезны, рассказ Хобарда был куда заумнее и сложнее к восприятию.

Естественно, на деле ни его объяснение, ни тем более моё, не отражали всего смысла. Высшая магия, в которой я был полнейшим профаном, состояла далеко не только из пассов руками и бросания фаэрболами. К тому же потом той троице Демиургов ведь надо было ещё как-то оставить святую энергию своим потомкам, чтобы она могла производиться путём такого вот «вычитания» вечно и независимо от них самих…

Однако суть я уловил вроде бы правильно: святая сила не была какой-то новой уникальной энергией. На сто процентов она была производной пяти изначальных сил, а ведь у меня внутри все эти силы присутствовали. Чёрное пламя сам по себе казалось неделимым, но я без особого труда мог извлекать из него составляющие энергии. Так что по идее мне ничего не мешало использовать святую силу, причём не получать из пространства, как это делали церковники, а продуцировать самому. В бою с Демиургамии, конечно, и чёрное пламя было довольно полезно. Но святая сила была естественным врагом всех монстров и априори подходила лучше всего остального. Конечно, к святой энергии у меня было… некоторое предубеждение, назовём это так. Но если победа выскользнет у меня из рук из-за того, что я не попытался, будет слишком уж обидно.

Тем временем, мы уже приблизились к пункту назначения. Часть человеческого мира, где мы оказались, ранее находилась под подземельем некроманта. Так что и промелькивающие под нами разрывы были полны нежити, и впереди по большей части ощущалась именно энергия смерти, исходящая от сильных монстров, но тварей из других полигонов я тоже чувствовал. По первым прикидкам вокруг бывшего арсенала собралось около двух десятков существ, из которых половина приходилась на нежить, ещё по четыре-пять Воплощений принадлежали к нечисти и тёмным тварям, а демонов, чей полигон располагался дальше всех отсюда, было всего две штуки. Плюс было ещё примерно столько же чудищ ранга Правителя, тут, правда, уже все поголовно мертвецы. Видимо учуять то, что привлекло сюда эту стаю, слишком издалека слабые монстры не могли. По поводу рангов что-то сказать было сложнее, но ни одного монстра на поздней стадии Воплощения точно не было, что уже было отлично.

Сказав Хобарду ждать и приближаться только если он почувствует что-то неладное, я поудобнее схватил Гуйар и пришпорил вернувшегося ко мне Карадора. Драголич явно был очень рад новому бою, а я не собирался его как-то ограничивать. За несколько секунд набрав скорость, которой смог бы позавидовать и оставшийся в Астранте кетцалькоатль, мы на полном ходу врезались в гущу монстров и первый же удар Гуйара превратил голову одного из трёх драконов нежити в костяное крошево.

Существа, до того явно соперничавшие друг с другом за место поближе к полуразрушенному зданию арсенала, резко переключились на нового врага. И, надо сказать, такого количества мифических монстров я не встречал даже на страницах древних манускриптов. Теперь уже два костяных дракона, огромный, длиной и шириной с полноводную реку, зомби-червь, два замотанных в серые, покрытые плесенью и коростой бинты, мумифицированных быка, полупрозрачный силуэт чёрного пса баргеста — редчайшего духа, использующего сильнейшие проклятья, а также три более классических, но от того не менее сильных и жутких скелета разных монструозных зверей: огромных тигра, ворона и змеи. У нечисти с разнообразием тоже всё было более чем отлично: Небольшая, длиной в мою руку, золотая змейка залтис, известная своим смертоносным ядом, волк размером со слона с красивой ярко-голубой шерстью, судя по всему один из не менее легендарных ашин, самых быстрых из волчьего рода, восьмиглавая гидра и, неожиданно, мой хороший знакомый — кетцалькоатль, но уже взрослый, размахом крыльев закрывающий облака и солнце. Пара демонов была представлена ифритом — вполне обычным огненным духом, сила которых, тем не менее, зависела от пламени, в котором они рождались и росли и вполне могла достигать даже уровня Демиургов, а также совершенно неизвестным мне, а значит невероятно редким демоническим конём с пылающей гривой и загнутым, словно клинок, рогом во лбу. Единственными, кто подкачал в плане интересных разновидностей, оказались твари теней. Все четыре были одинаковыми: сгустки черноты размером с человеческую голову с торчащими из неё непропорционально огромными, длиной по сотне метров, тончайшими иглами, из-за которых существа напоминали морских ежей-мутантов или какие-то дьявольские одуванчики.