Четыре партии в шатрандж (СИ) - Райт Дамина

Голова у Амареля и так раскалывалась, а от обвинений заима ему стало ещё хуже.

— Я объясню… — начал он, но заим перебил его:

— Лукавыми словами морочить будешь, чужестранец! Нет уж, молчи, пока я посоветуюсь с уважаемыми людьми, и мы вынесем тебе достойный приговор!

«Уважаемые люди», скорее всего, принадлежали к совету общины. Амарель знал, что здесь, как в Гафарса и Афирилэнд, несколько деревень собирались в общины, а в совете всё решали старосты.

— Какой… приговор? — Амарель заморгал. Он понимал, что не оправдал ожиданий ярлинцев, но одного удара по голове за это, пожалуй, хватило бы.

— Казним тебя, но сперва посоветуемся, как, — отрезал заим и удалился, а остальные, кроме человека с топором, присели на траву и стали ждать.

Амарель пошевелился, пытаясь ослабить верёвки или хотя бы сделать так, чтобы они меньше натирали запястья. Но тут же замер и со страхом подумал, что и безобидная рана заставит его потерять немало крови, не говоря уж об отрубленной руке. Он просто не успеет вызвать своё волшебство!

— Послушайте, — вкрадчиво заговорил Амарель и умолк. Он не так складно говорил на бей-ялинском языке, как заим, но постарался собраться с мыслями. — Золото… Хотите золота?

Взгляды ярлинцев стали пристальными. Тот, сзади, с топором, тоже наверняка прислушивался.

— Золото? — Старший из них, усатый, темнее всех лицом, сплюнул. — Ты же нищий! Откуда?

— Я нашёл… в пещере елмауза.

Троица переглянулась. Амарель торопливо продолжал:

— А вы думали, почему я его не убил?

— Я слышал, — раздался возбуждённый голос человека с топором, — в стране желтоволосых так бывало — сокровища в пещере чудовища! И у нас может быть!

У Амареля мелькнула догадка, что «страна желтоволосых» — это Афирилэнд, но сейчас не до этого было. Сделав усилие, чтобы не выдать своей радости, Амарель щедро пообещал:

— Каждому четверть! Отвяжите меня… я вас поведу.

Три пары раскосых глаз впились в него:

— А елмауз?

— Я его усмирил. Поранил только… лечил всё это время, — тут Амарель не солгал. — А он меня наградил. Золотом.

— Тебя отвязать, — старший всё не унимался, — так колдовать начнёшь.

— Не начну, — заверил его Амарель. — Обещаю…

И здесь он осёкся, вспомнив, что один раз уже обманул, а обманщику веры нет — и, похоже, жители Ярлы об этом подумали. Они колебались, смотрели друг на друга.

— А заим и совет? — вспомнил человек с топором.

Чувствуя, как убегает время, Амарель снова заговорил:

— Они всё себе! Себе заберут! Лучше отвяжите меня! Скажете, я исчез… прямо из верёвок! Я же колдун!

— Не так ты силён, а то бы и вправду исчез, — вдруг усмехнулся старший. — Ладно, пошли к пещере. Успеем.

И Амарель, наконец-то, облегчённо вздохнул.

IV

Эсфи медленно, шажок за шажком, брела вперёд. Храп Ирзы доносился всё слабее — она удалялась от повозки, то и дело пытаясь разобрать звуки голосов в ночи. Эсфи кралась по лесу, ощупывала стволы деревьев, через продранные башмачки касаясь пальцами ног то голой сухой земли, то жёстких травинок.

— Ай! — не сдержалась Эсфи, ступив прямо в крапиву, и отпрыгнула назад. Башмачок слетел с ноги, и Эсфи пришлось искать его. Еле-еле она нашарила башмачок и, подтянув его к себе, надела на ногу. А затем прислушалась.

Откуда-то доносилось птичье пение, едва различимое, но Эсфи хотелось, чтобы это оказался соловей, как в книжке. Птица умолкла, и Эсфи поднялась на ноги, нашла гладкий, восхитительно гладкий ствол неподалёку, к которому можно было прислониться и подумать, куда же теперь идти — направо, налево или вперёд.

— Как там в сказке было? Налево — бедствие, — задумчиво произнесла Эсфи, — направо — приключение, а впереди… а впереди — то-не-знаю-что!

Герой в книжке выбрал последнее, и Эсфи решила поступить, как он. Ещё немного блужданья по лесу, и Эсфи дождалась «награды» — услышала, наконец, приглушённые голоса. Эсфи спряталась за толстое дерево и стала слушать.

— …Значит, скоро будем в Фаарне? — спросила Мэриэн.

— Скоро, — прозвучал ответ Тарджиньи.

— И разойдёмся каждый своей дорогой. Так?

— Так.

— Тогда, может, всё-таки расскажешь, кто ты на самом деле?

Вот тут Эсфи заволновалась по-настоящему и сказала себе: правильно сделала, когда пошла искать Мэриэн и Тарджинью. А вдруг что-то страшное случится, и нужно будет помочь Мэриэн?

— Я тебя не понимаю, — безмятежно откликнулась Тарджинья. Эсфи поспорила бы на пару новых башмачков, что Мэриэн слегка рассердилась:

— Брось. Ты поняла, о чём я говорю.

— Да ладно, а если бы я хотела поиграть? — хихикнула Тарджинья. — Ну, хорошо. Сдаюсь. Ты такая грозная с этим мечом, к рукояти которого вот-вот потянешься…

— Хватит болтать, — оборвала её Мэриэн. Теперь она рассердилась ещё больше, и Эсфи её прекрасно понимала, хотя ей самой Тарджинья нравилась. Будет жалко, если она окажется оборотнем или злой ведьмой…

— Я — джинния.

В лесу сделалось совсем тихо, а у Эсфи заколотилось сердце.

— Джинния? — не сразу откликнулась Мэриэн. — Вы что, вправду существуете?

Эсфи задала бы тот же самый вопрос, поскольку джинны, как рассказывали в книгах, это волшебный народ. Они обитали где-то на нижнем небе, метали молнии и летали, как орлы, иногда и в орлином оперенье.

— Ага, существуем, — откликнулась Тарджинья таким тоном, словно ей до смерти хотелось поделиться историей о своём народе. — Мы живём в горах Ихранджана, нас немного, но у нас много глупых обычаев; мы можем говорить так, чтобы люди нас поняли, но у нас очень трудный язык; мы смотрим на людей и сразу видим их имена, словно они на лбу написаны, а ещё у нас разные таланты, у каждого джинна свой…

— У тебя-то какой? — Мэриэн не хватило терпения дослушать собеседницу до конца. Позабыв обо всём на свете, Эсфи подалась вперёд, чтобы лучше расслышать ответ Тарджиньи, и больно ткнулась лбом в шершавую древесную кору.

— Ай! — негромко вскрикнула Эсфи, хватаясь за голову, и тем выдала себя. Мэриэн мигом очутилась рядом:

— Ты не сильно ушиблась?

— Нет, — у Эсфи горели щёки от смущения — и немножко от стыда. Мэриэн вывела её из-за дерева, посадила на траву и сама устроилась рядом, держа Эсфи за руку. Это было так похоже на времена, когда они путешествовали вдвоём, и Эсфи ещё никого не успела погубить своим даром…

— Я здесь, на пеньке, ногой болтаю, — напомнила о себе Тарджинья. — Так вот, мой талант — водой повелевать.

— Это как? — выпалила Эсфи.

Она не сразу сообразила, откуда взялась струйка воды, которая потекла ей за шиворот, а потом возмущённо взвизгнула:

— Перестань! Это не смешно! Я заболею!

Тарджинья перестала.

— А реку ты смогла бы повернуть вспять? — Мэриэн своим рукавом вытерла Эсфи шею и спину под платьем, которое уже превращалось в лохмотья.

— Могла бы, — хвастливо заявила Тарджинья, и Эсфи фыркнула, всё ещё недовольная выходкой джиннии. Джиннии — кто бы мог подумать! Получалось, что джинны — как люди, потому как лишних ног, рук или рогов на голове у Тарджиньи не было. То ли дело книжные повести, где джиннов изображали уродами!

— А летать ты не умеешь? — спросила Эсфи, и теперь настало время Тарджиньи фыркать.

— Нет. Да вы послушайте…

Джинны жили в одинаковых домах-пирамидах с красными крышами, одевались в красное и соблюдали одни и те же обычаи на протяжении пятисот лет. Отступить от них считалось чуть ли не предательством.

— Я обязательно должна была выйти замуж, — с отвращением сказала Тарджинья, — когда мне стукнет двадцать четыре осени…

— Так долго же ещё, — перебила её Эсфи.

— Долго? Прошлой осенью мне исполнилось ровно двадцать четыре!

— Но с виду тебе лет двенадцать или тринадцать, — удивилась Мэриэн.

— Верно. Потому что вам, людям, отпущено сто лет, а нам — вдвое больше! И мы стареем медленнее.