Тамора Пирс - Воля Императрицы
— Оно — часть меня. И это долгая история.
— Я с радостью услышала бы её, — сказала Ризу, выходя на террасу. — Если ты не против её рассказать?
Даджа улыбнулась и засунула руки в карманы куртки, идя в ногу с Ризу, когда дворяне потекли наружу, под утреннее солнце:
— Ну, если ты настаиваешь.
Трис задержалась, когда придворные потекли наружу. «Пусть гуляют, флиртуют и сплетничают о незнакомых мне людях», — думала она — о дворянах, не о своих друзьях. «Если бы я хотела заскучать, попробовала бы вышивать». Она улыбнулась. «И Сэндри бы отчитала меня за то, что назвала это занятие скучным», — добавила она.
Правда была в том, что окружавшие первый этаж дворца ветерки заливали её образами и голосами, которые они ловили своими порывами и течениями. Это были обрывки звуков и изображений сотен людей, которые ходили и работали на территории дворца. Трис могла блокировать большую часть голосов, но не давать частицам и обрывкам образов бить в её глаза было труднее, и Сэндри запретила ей носить её цветные линзы в день её формального представления ко двору.
«Мне нужны очки, которые блокируют образы, при этом не выглядя странно», — сказала себе Трис. «Или мне нужно сказать Сэндри, что мне плевать, как странно я выгляжу».
«Или… есть и преимущества в том, чтобы не выходить на улицу», — подумала она. «Это — новое место. И что лучше — это новая богатая резиденция, а значит — больше книг. Я сомневаюсь, что императрица даже заметит моё отсутствие», — сказала она себе. «Она так увлечена наблюдением за Сэндри, что я готова биться об заклад, что больше она ни на что не обращает внимания. Интересно, где Её Импершество держит свою библиотеку?»
* * *Браяр дрейфовал в толпе дворян, знакомясь с тем, кто есть кто, особенно среди женщин. Он не сосредотачивал все свои усилия на одной женщине, только не сегодня. «Ты сможешь провести в этом человеческом саде всё лето», — сказала он себе, когда его нагоняло желание выделить какую-нибудь одну красотку. «И некоторые из этих цветов очень даже стоят затраченных на их окучивание усилий. Ты же не хочешь бегать вокруг и подрезать их как жадный грабитель».
Несколько магов-мужчин сместились в его сторону, чтобы познакомиться. Они сопровождали свои приветствия лёгким давлением, чтобы проверить, был ли Браяр слабым или неподготовленным — касание магии, подобное слишком крепкому рукопожатию. Это было популярной игрой среди неуверенных в себе магов, в особенности мужчин, и Браяр выдержал давление, не давя в ответ. Он завершал беседу и уходил прочь от давления сразу, как только позволяли правила вежливости. «Зачем они тратят на это время?» — гадал Браяр, наверное уже в тысячный раз с момента начала обучения магии. «Они не соперничают со мной, а я — с ними, так зачем стараться? Никто из моих наставников никогда не занимался этой чушью».
— Прекрати, — наконец сказал он сердито последнему магу. — Я не буду взвизгивать как щенок, и сбивать тебя на землю я тоже не буду. Хватит впустую тратить моё время, и своё. Пора уже повзрослеть.
Кэнайл был в пределах слышимости. Он подошёл, отослав прочь мужчину, начавшего краснеть от ремарок Браяра.
— Лучше надейся, что Её Имперское Величество не поймает тебя за проворачивание таких трюков с её гостями, особенно не с магом-садовником, — посоветовал он дворянину.
Когда тот ушёл, Кэнайл вопросительно уставился на Браяра. Он был на ладонь выше, самый высокий мужчина при дворе:
— Ты думаешь, что это пустая трата времени? — спросил Кэнайл. — Не считаешь это способом оценить потенциальную угрозу от незнакомца?
Браяр засунул руки в карманы штанов:
— Зачем? — разумно спросил он. — Я должен быть чудовищно недоумком, чтобы попробовать здесь что-то такое — в месте, где даже тропинки проложены в форме защитных знаков.
— Ты не желаешь уважения окружающих? — спросил Кэнайл.
Выражение взгляда у него было как у человека, который наткнулся на какой-то странный новый вид животного.
— Какая мне разница, уважают они меня или нет? — спросил Браяр. — Если я захочу научить их уважению, то не буду делать это с помощью глупой игры. Я свои силы берегу для дел.
— Ну, моё дело — защита Её Имперского Величества, — напомнил ему Кэнайл.
— А в мои дела не входит ничего, что может ей навредить, — ответил Браяр. — Ты, очевидно, уже это знаешь. Я — милый, неопасный маленький зелёный маг, весь покрытый цветами и травкой, и всё такое.
Кэнайл прикрыл ладонью начавшую наползать на его лицо улыбку. Когда он убрал ладонь, снова взяв свои губы под контроль, он сказал:
— Маленькие покрытые растениями зелёным маги — не безопасны, только не тогда, когда они носят медальон в восемнадцать лет. Я считался одарённым, но свой я получил лишь в двадцать один год.
Браяр пожал плечами:
— Едва ли это моя вина. Может, твои наставники попридержали выдачу, потому что беспокоились об уважении с твоей стороны — а может быть, мои наставники уже знали, что я их уважаю за всё самое важное.
Кэнайл начал тихо смеяться. Переведя дух, он сказал Браяру:
— Ладно. Я сдаюсь. Ты победил — такие проверки силы действительно не имеют смысла в реальной жизни. Но если ты думаешь, что кто-то из этих волков не попробует показать своё над тобой превосходство, в магии или в бою, то тебя ждёт жестокая встряска.
Браяр отмахнулся от этой идеи как от мошки:
— То, что они хотят танцевать, не означает, что я буду двигаться в такт, — ответил он.
Они с Кэнайлом пошли в ногу по мере того, как придворные начали расходиться по окружавшему дворец парку.
— Так где ты учился? — спросил он, пока они шли вслед за лордами и леди.
Они неплохо поболтали, прежде чем одна из леди завладела вниманием Кэнайла. Браяр побрёл дальше сам по себе, осматривая растительное богатство, украшавшее дорожки. Появившийся в поле зрения пруд потянул его сесть на своём берегу, посмотреть на покрывавшие поверхность пруда зелёные листья лилий. Из воды на длинных стеблях торчали бутоны, ещё слишком плотно свёрнутые, чтобы показать цвет скрывавшихся внутри цветов.
Он услышал у себя за спиной шелест шёлка. Не оглядываясь, Браяр пробормотал:
— Алипутские лилии! Как ей удалось заставить алипутские лилии расти так далеко на севере?
Он позволил своей силе растечься вокруг, по поверхности пруда, но обнаружил лишь тончайшие шепотки магии по берегам и вдоль дна — обереги, отпугивавшие гниль и насекомых.
— Это было непросто, — весело ответила Берэнин.
Браяр повернул голову; она стояла всего лишь в футе от него, её придворные стелились у неё за спиной подобно цветастому плащу.
— Я укрываю их всю зиму в оранжереях, в бассейнах, достаточно тёплых для поддержания в них жизни. Мне приходится так поступать со всеми растениями из тёплых широт. Один хороший выдох Сиф в Ноябре — и они не протянут и десяти минут. В первый год моего правления я потеряла на водяных лилиях целое состояние, потому что оставила их снаружи в Октябре.
Она вздохнула, грустно скривив свои изящные губы:
— Мой отец вообще запрещал мне импортировать растения. Говорил, что не будет зря тратить хорошую наморнскую монету на садовую мишуру. В первый год моего правления я опасалась, что он был прав, и что было глупостью тратить все эти деньги на растения, которые мгновенно чернели при заморозках и так и не оправлялись.
Браяр посмотрел снизу вверх в её большие карие глаза, заинтересовавшись. Эту её сторону он не ожидал. Да, имперские сады были одним из чудес Наморна, но он думал, что они были результатом работы имперских садовников. Он и понятия не имел, что императрица интересовалась ими самими, а не только приносимой ими славы.
— Но вы попытались снова, — сказал он.
— К тому времени на меня было совершено три покушения, и было восстание крестьян, которое пришлось подавлять пятитысячной армией, — сказала она, уставившись в даль. — Я подумала, что если править империей так трудно, то я заслужила какое-то напоминание того, что у моего положения есть хорошие стороны.
Она улыбнулась ему:
— В соседнем пруду у меня растёт папирус, — сказала она. — Хочешь посмотреть?
Браяр поспешно встал:
— Я весь ваш, Имперское Величество.
Она посмотрела на него:
— Неужели? — с озорной улыбкой спросила она. — Тогда можешь предложить мне свой локоть.
Браяр так и сделал, отвесив ей свой наиэлегантнейший поклон. Она положила свою украшенную кольцами белую ладонь ему на плечо и показала в сторону одной из тропинок:
— Туда.
Придворные расступились перед ними, когда они двинулись по тропинке, и пошли следом. Браяр смотрел на свою спутницу, всё ещё пытаясь разобраться, как он относился к тому, что эта могущественная женщина любила растения.
