Дин Андерссон - Жажда мести

С противоположной стороны примостилась Гутрун в тонкой белой ночной сорочке. Молодая, совсем еще девчонка, она только-только начинала приобретать женственность. Энергичное, с резкими чертами ее лицо окаймляли длинные волосы цвета воронова крыла.

Норда и Хальд служили богине Фрейе, ее божественной силой они творили свое волшебство. Гутрун тоже вскоре должна была примкнуть к когорте ее служительниц.

Девушке также не доставляли удовольствия посетившие ее этой ночью сны. Одно беспокойство, ни радости, ни отдохновения. Она то и дело крутила головой, тяжело, с надрывом дыша, все пыталась проснуться. Наконец быстро и широко раскрыла глаза. Тяжело вздохнула, вся напряглась в попытке вспомнить мучивший ее только что кошмар. Затем до нее донеслось нечто, что смело всякое упоминание об улетучившемся сне.

Снаружи. Что-то вроде приглушенного бормотания…

Гутрун мгновенно добралась до меча, оружие она всегда укладывала рядом с собой, чтобы сразу дотянуться рукой. Осторожно, без шума обнажила лезвие. Сердце у нее страстно забилось. Затем она молниеносно и так же беззвучно скользнула в сторону Хальд и схватила молодую колдунью за голое плечо.

— Хальд! — горячо прошептала она. — Просыпайся!..

Служительница Фрейи что-то простонала в ответ, но справиться с оковами сна не смогла, как если бы ее опоили снотворным зельем или крепко-накрепко заколдовали.

Внезапно дверь, выбитая ударом ноги, распахнулась. Несколько вооруженных мужчин ворвались в хижину, лезвия их мечей тускло сверкнули в призрачном, вмиг набравшем силу пламени очага.

Издав боевой клич, Гутрун ринулась вперед. Холодная сталь клинка распорола воздух, затем взметнулась вверх и обрушилась на ближайшего из ворвавшихся в хижину воинов. Лезвие замерло, войдя наполовину ему в шею. На лице нападавшего вспыхнуло нескрываемое удивление, затем, после того, как Гутрун вырвала меч из раны, сменившееся болью и ужасом. Тут же обильно хлынула кровь, густо оросив лицо девчонки. Это был первый убитый ею враг.

Все это — взмах, удар, смерть, продолжалось какое-то неуловимое мгновение. Ошеломленные люди отпрянули, а Гутрун вновь приняла боевую стойку — так ее всегда учила мать. Она отразила удар следующего напавшего, сделала ложный выпад и, когда тот поддался и приоткрыл левый бок, ловко выпустила ему кишки. Однако врагов оказалось слишком много. Те, кто был потрусливее и похитрее, успели пробраться к ней с тыла. Выкрикивая проклятья, подбадривая себя грозными возгласами, они скопом навалились на девчонку, когда ее оружие еще терзало чужую плоть. Кто-то сумел заломить ее руку с мечом за спину и, крепко вцепившись, очень больно сжал. Гутрун, стиснув зубы, продолжала удерживать оружие. Ей начали выкручивать руку, отчего боль стала нестерпимой. Девчонка вскрикнула, и меч выпал. Острие вражеского клинка уперлось ей в горло, ухмылявшийся бородач с большим шрамом на щеке надавил сильнее, железо вошло глубже. Неужели эта отвратительная рожа будет тем последним воспоминанием, с которым она покинет мир людей?

— Нет! — выкрикнул другой воин с бородой золотистого цвета, отталкивая того, со шрамом.

— Она убила Торира и Йона! — воскликнул первый.

— Спрячь меч, Рагнар. Торира и Йона погубили опрометчивость и самоуверенность.

— Но она же еще девчонка!..

— Что ж из того! Она же дочь Песни Крови. По мне, убей ты и ее, и дело с концом, но вспомни приказ Тёкк. Помнишь, что она велела взять ее целой и невредимой. Она же предупредила, что нам придется иметь дело с дочерью необыкновенной воительницы. Мамаша научила ее обращаться с оружием. Девчонка владеет мечом, и нагоняющие сон чары на нее не действуют.

Услышав имя Тёкк, Гутрун невольно вздрогнула.

— Так что я не советую тебе нарушить приказ хозяйки, — веско добавил светлобородый.

Девушка заметила, как другие мужчины связывают руки Хальд и Норде, заводя их за спину и скручивая там сыромятными ремнями. Колдуньи даже не проснулись, видимо, сильны были чары, наложенные на них Тёкк, Мгновением позже Гутрун почувствовала, как кожаные путы стиснули и ее запястья.

Тот, со шрамом, хотевший пронзить ей горло, отошел в сторону и уже оттуда с явно недобрым выражением на лице посматривал на нее. Такие же взгляды бросал он и на светлобородого командира. Меч Рагнар до сих пор сжимал в руке, и Гутрун невольно отметила, как сильна была его злоба, пальцы даже побелели от напряжения. Наконец ему удалось справиться с собой, отогнать жажду мести. Он наконец засунул клинок в ножны.

— Они были мои друзьями, Тирульф, — уже спокойней выговорил Рагнар.

Тирульф кивнул и похлопал его по плечу.

— Не беспокойся! То, что Тёкк задумала в отношении этой девчонки и тех двоих, вряд ли доставит им удовольствие. Так-то, Рагнар.

— Клянусь Одином, в этом ты прав.

Рагнар, припомнив кое-что из практики Тёкк, явно повеселел. Затем уже с издевкой подмигнул Гутрун.

Девчонка сплюнула.

— Всеотец Один не имеет ничего общего с Тёкк, — огрызнулась Гутрун, глядя прямо в глаза врагу, — или с теми подонками, что служат Хель.

На простоватом лице Рагнара вырисовалось некоторое сомнение, по-видимому, слова пленницы заставили его задуматься.

— Когда будешь издыхать, не мечтай о Валгалле, — добавила девчонка. — Таким, как ты, там нет места. — Она холодно и зловеще усмехнулась и продолжила:

— Готовься попасть в объятия ужаса в ледяных владениях самой Хель. Богиня Смерти никогда не позволит твоей душе отлететь к Одину, особенно теперь, когда ты продался Тёкк.

Рагнар издал что-то, напоминающее рев.

— Свяжи ей покрепче руки, — обратился он к воину, стоявшему за спиной Гутрун. — Ни генерал Ковна, ни сама Тёкк не требовали, чтобы ее везли в замок со всеми удобствами.

Он подошел к начальнику и что-то прошептал ему. Гутрун так и не сумела разобрать смысл сказанного.

Тирульф проследовал за Рагнаром туда, где лежала связанная Норда, присел на корточки и стал щупать пальцами горло старухи.

— Норда! — крикнула Гутрун, пытаясь пробудить ее от сна. — Норда!

Девчонка отчаянно забилась, пытаясь освободиться от пут.

Неожиданно Тирульф встал, пнул неподвижное тело сапогом и разразился проклятьями.

— Сдохла, вот старая ведьма, — объявил он, затем обвел непонимающим взглядом стоявших рядом мужчин. — Но почему? Мы ведь даже не прикасались к ней, разве что руки связали.

Он еще раз совсем уже непотребно выругался.

— Может, все дело в сонном заклятии? — с тем же недоумением обратился он к Рагнару. — Возможно, она так отчаянно сопротивлялась, что сердце не выдержало? Лет-то ей уже немало, по виду совсем развалина.