Андрей Егоров - Стерпор

«Надо все-таки дать ей передохнуть. Может быть, даже окатить водой, чтобы немного пришла в себя. Пить ей, пожалуй, не стоит – слишком устала».

Я оперся о край колодца и заглянул внутрь. Ведра не было вовсе, да и воды, похоже, тоже, зато на самом дне я различил пару ярких угольков – красные глаза какого-то существа смотрели на меня пристально, не мигая. Я вздрогнул, отскочил назад и внимательно пригляделся к домикам. Судя по всему, хозяева давно покинули свои жилища. Только сейчас я приметил, что створка одного из окон висит на одной петле и покачивается на ветру, издавая слабый скрип. Доски ближайшего ко мне крыльца прогнили, перила лежали рядом с лесенкой, их покрывал зеленоватый мох. А половина одного из домиков и вовсе завалилась, обнажив пустое пространство комнаты. Что – то там внутри привлекло мое внимание, я пригляделся и различил, что это часть тела, точнее посиневшая нога давно умершего человека. Странный запах, царивший в этой местности, стал для меня очевиден – это был запах разложившихся тел. Хозяева домов никуда не уехали, они были убиты.

Я поспешно вскочил в седло, но что-то заставило меня обернуться к колодцу. На сруб, быстро перебирая руками и ногами, вскарабкался вилис, точнее вскарабкалась, потому что у адского создания было почти совершенное женское тело, расплетенные белесые волосы длинными прядями висели за ушами. Вилис глядела на меня и облизывала растрескавшиеся губы. Должно быть, она давно ничего не ела.

«Бедняги, – подумалось мне, – теперь понятно, что произошло с жителями деревушки. Она убила их, выпотрошила тела и съела внутренности. Интересно, почему король Стерпора до сих пор не прислал сюда отряд королевской стражи, чтобы расправиться с этим созданием? Глядя на гладкий девичий живот и округлости маленьких плотных грудей, я странным образом ощутил возбуждение. Фигура у нее была самая что ни на есть аппетитная. Потом взгляд мой встретился с красными угольками ее звериных глаз, и возбуждение мгновенно прошло – теперь я ощущал только трепет и страх, который холодной рукой внезапно забрался мне за шиворот. Я резко хлестнул лошадь, но она не тронулась с места, а, повернув морду, завороженно глядела на адское создание, потом вздрогнула всем телом, фыркнула, так что из ноздрей полетели кровавые брызги, а из горла ее вдруг хлынул бордовый поток. Лошадка моя стала заваливаться на бок, и я едва успел отпрыгнуть в сторону. Вилисы имели странную власть над животными.

Я выхватил меч, намереваясь защищаться, но вилис накинулась на лошадь. Одним прыжком она преодолела разделявшее их расстояние и жадно присосалась к шее. Кровь из прокушенной артерии фонтаном брызнула ей в лицо, и она завизжала от восторга, все глубже вгрызаясь в теплое мясо. Ко мне вилис мгновенно потеряла всякий интерес. Наверное, выбирая между двумя мясными блюдами, она предпочла лошадь – в ней было куда больше крови.

Я посчитал лучшим поспешно кинуться прочь по дороге, ведущей к Стерпору, благо до столицы королевства оставалось совсем недалеко. Это расстояние я вполне мог преодолеть на своих двоих. Я оглянулся напоследок и увидел, что вилис тащит лошадь к колодцу. Как она будет запихивать массивную тушу внутрь, наблюдать мне совсем не хотелось. И куда смотрит королевская стража? – подумал я снова и прибавил шагу…

Как я уже говорил, судьба всегда была ко мне неблагосклонна, вот и весь долгий путь до столицы королевства Стерпор меня преследовали неприятности. Сначала меня пытались ограбить на постоялом дворе, но изощренное фехтовальное мастерство помогло мне быстро расправиться с нападавшими. Потом у меня начался приступ жуткой простуды, но благодаря хорошей наследственности и крепкому здоровью я быстро выздоровел. На меня напал гиппогриф, но врожденная реакция позволила мне мигом разрубить его напополам. Кровожадная вилис съела мою лошадь, невелика потеря – лошадь уже была загнанная. Одним словом, со всеми этими неприятностями я разобрался довольно легко. И уже представлял себя настоящим героем, которому не страшны трудности. Но вскоре мне суждено было разочароваться в своей самоуверенности. Венцом уготованных мне злым роком испытаний стало происшествие на базарной площади, когда я уже миновал городские ворота и бодро шагал по каменной мостовой, насвистывая веселый мотив. Как только я очутился на центральной площади и, улыбаясь во все лицо, принялся осматриваться, интересуясь в основном местными красотками нежели красотами, вокруг меня неожиданно возникла странная давка. Народ куда-то спешил и толкался, кто-то проговорил: «Да посторонитесь же вы!» С присущей мне отзывчивостью я постарался исполнить просьбу неизвестного и отошел в сторону. Давка мигом прекратилась, народ разбежался, и я оказался на площади в одиночестве. Тут же у меня возникли смутные подозрения, я схватился рукой за поясной ремень и понял, что тугой кошель, набитый золотыми монетами, безвозвратно исчез. О нем напоминали только две жалкие, перерезанные неизвестным злоумышленником веревочки, которыми кошель был прикреплен к поясу. Когда? Как? Кто мог это проделать с такой ловкостью и изяществом? Я принялся озираться с самым озадаченным видом. Потом понял, что недавняя толчея была организована специально. Как назло. я не заметил лиц негодяев.

Когда-то давно этот кошель мне подарила влюбленная в меня кокотка по имени Илона. У нее были желтоватые глаза и удивительно криво растущие зубы. Ее внешность не вызывала у меня больших эмоций, но подарки тем не менее она дарила что надо. Поэтому я общался с ней довольно долго. На кошеле Илона вышила мой вензель, изящно свитые буквы Д и В – Дарт Вейньет.

«Ну что ж, – подумал я, – если я лишился средств к существованию, значит, мне ничего больше не остается, как взяться за старое». Не скрою, я бывал в ужаснейших ситуациях и весьма неприглядных местах, честность моя много раз подвергалась сомнению, и множество раз я подвергал ее сомнению сам. И все же всегда так неприятно вставать на этот путь – путь обмана и насилия. Оно несколько претит моему трепетному, отзывчивому сердцу. Подумать только, потомственный принц дома Вейньет вынужден добывать себе пропитание путем афер и грабежей».

– День добрый всем, господа, – снимая с головы пыльную шляпу, я вошел в первую же попавшуюся мне на пути таверну, – и, конечно, дамы!

Унылые лица пьяных «господ» и безыскусно намазанные лица «дам»… Впрочем, дамы всегда дамы, даже такие…

Унылые лица пьяных «господ» и безыскусно намазанные лица «дам» повернулись ко мне, послышался хриплый кашель, но ни единого слова приветствия в ответ я так и не услышал. Глаза их были пусты, как и души… Ладно, что с них возьмешь? Я всегда говорил: «Если врожденной культуры нет – прививать ее бесполезно. Это может затянуться на века». А откуда, спрашивается, взяться культуре в Стерпоре? Происхождение этого дикого, донельзя простого народца давно у всех на слуху. Когда мой покойный папаша основал здесь Академию наук, один из местных ученых выдвинул теорию, проливающую свет на культурные традиции жителей Стерпора. Оказывается, они произошли от обезьян. Как ему удается жить в Стерпоре, да еще и поддерживать свой авторитет, почему общественность до сих пор не заткнула ему рот, остается загадкой. Вообще говоря, странно даже, что ученый муж до сих пор цел. Нравы здесь царят такие, что за кружку светлого эля могут запросто выбить коренной зуб. Да что зуб, одному несчастному, выхлебавшему чужой эль, прямо у меня на глазах прищемили дверью детородный орган. Боже, как он кричал!