Терри Брукс - Шкатулка хитросплетений

— Га! Хор-р-роший Хоррис. Хор-р-роший Хоррис. Больши лучше. Больши лучше. Хоррис прижал пальцы к вискам:

— Ах, полно! Нечего прикидываться наивной пташкой!

Больши резко закрыл клюв.

— Хоррис, это ведь все ты виноват.

— Я?! — возмутился Хоррис, угрожающе шагнув вперед. — Каким это образом вдруг виноватым стал я, идиот? Это не я начал болтать о Скэте Минду! Это не я решил вдруг сказать все, как есть!

Больши перелетел чуть повыше, чтобы остаться на безопасном расстоянии от Хорриса Кью.

— Не злись, не злись. Давай кое-что вспомним, хорошо? Это ведь ты все придумал, так? Я не ошибся? Тебе это о чем-то говорит? Со Скэтом Минду придумал все ты, а не я. Я присоединился к программе, потому что ты обещал мне, что все сработает. Я был пешкой в твоих руках, я всю свою жизнь остаюсь пешкой в клещах людей и обстоятельств. Бедная глупая птица, изгнанник…

— Идиот!

Хоррис рванулся вперед, еле сдерживая себя, чтобы не задушить эту паршивую тварь. Больши отлетел чуть дальше:

— Я жертва, Хоррис Кью. Я произведение твое и тебе подобных. Я делал, что мог, но нельзя же меня винить за поступки, не оправдавшие твоих ожиданий, правда же?

Хоррис остановился у лестницы:

— Просто скажи, с чего ты вдруг это выкинул. Возьми и скажи.

Больши напыжился:

— На меня нашло озарение. Хоррис изумленно уставился на него.

— На него нашло озарение, — невыразительно повторил он и покачал головой.

— Ты хоть понимаешь, как нелепо это звучит?

— Не вижу в этом ничего нелепого. Я ведь одарен озарениями, разве не так?

Хоррис воздел руки к небу и отвернулся.

— Просто не могу поверить! — И он снова яростно повернулся к Больши. Казалось, его неловкая фигура вот-вот разлетится на части от резких жестов.

— Ты нас погубил, глупая птица! Пять лет работы выброшены на помойку! Пять лет! Скэт Минду был основой всего, что мы создали! Без него все пропало, все! О чем ты думал?

— Скэт Минду говорил со мной! — ответил Больши разобидевшись.

— Никакого Скэта Минду нет и в помине! — завопил Хоррис.

— Нет, есть.

Огромные уши Хорриса заалели, а широченные ноздри раздулись.

— Думай, что говоришь, Больши, — прошипел Хоррис. — Скэт Минду — это двадцатитысячелетний старец, которого придумали мы с тобой, чтобы облапошить побольше болванов и заставить их выложить денежки. Помнишь? Помнишь наш план? Это мы все придумали — ты и я. Скэт Минду — двадцатитысячелетний мудрец, который во все века давал советы философам и вождям. А теперь вернулся, чтобы поделиться своей мудростью с нами. Вот какой был план. Мы купили эту землю, отреставрировали этот особняк и создали убежище для паствы

— для паствы жалкой, отчаянной, разочарованной, но богатенькой, которой очень нужно было, чтобы кто-то говорил ей то, что она и сама знает! Вот что делал Скэт Минду! Через тебя, Больши. Ты, простая птица, был его рупором. Я был распорядителем, управляющим собственностью Скэта Минду в этом преходящем мире. — Он перевел дух. — Но, Больши, Скэта Минду не существует! Не существует сейчас и никогда не существовало! Есть только мы с тобой!

— Я с ним разговаривал, — не сдавался Больши.

— Ты с ним разговаривал?!

Больши бросил на него торопливый взгляд:

— Не повторяй за мной, пожалуйста! Кто из нас двоих птица, Хоррис? Хоррис сжал зубы.

— Ты с ним разговаривал?! Разговаривал со Скэтом Минду?! Разговаривал с кем-то, кого не существует?! И не будешь ли так любезен поделиться со мной, что именно сказал он тебе? Не будешь ли так любезен приобщить меня к его мудрости?

— А ты тот еще типчик.

Больши впился когтями в отполированные перила.

— Больши, просто ответь мне: что он сказал? Голос Хорриса противно заскрипел, как ноготь по школьной доске.

— Он велел мне сказать правду. Велел признаться, что ты все выдумал про него и про меня, но что теперь я действительно нахожусь с ним в полном контакте.

Хоррис сцепил пальцы:

— Правильно ли я понял тебя: Скэт Минду приказал тебе во всем повиниться?

— Он обещал, что паства все поймет.

— И ты ему поверил?

— Я должен был сделать то, что от меня требовал Скэт Минду. Я не надеюсь, что ты поймешь меня, Хоррис. Но все дело в совести. Иногда просто необходимо реагировать на чисто эмоциональном уровне.

— У тебя крыша поехала, Больши, — объявил Хоррис. — Ты совсем сошел с катушек.

— А ты просто не желаешь поворачиваться лицом к действительности, — огрызнулся Больши. — Так что оставь свои колкости для тех, кто их заслуживает, Хоррис.

— Скэт Минду был идеальной схемой! — Хоррис завопил так громко, что Больши невольно подпрыгнул. — Посмотри вокруг, идиот! Мы оказались в мире, где люди убеждены, что потеряли контроль над своей жизнью, где происходит такое количество событий, что они давят на человека, где вера дается труднее всего, а деньги — невероятно легко! Этот мир был словно по заказу создан для нас, тут просто невероятное количество возможностей обогатиться, хорошо жить, иметь все, чего нам только хочется, и кое-что из того, чего даже не хотелось. И для этого надо было только поддерживать иллюзию относительно Скэта Минду. А значит, убеждать паству, что иллюзия — это реальность! Сколько у нас обращенных, Больши? Ах, извини: сколько у нас было обращенных? Несколько сотен тысяч как минимум! Рассеянных по всему миру, но совершавших регулярные паломничества в убежище, чтобы выслушать несколько драгоценных слов мудреца и заплатить за это неплохие денежки!.. — Он набрал побольше воздуха. — И ты мог подумать хоть секунду, что, когда ты сообщишь этим людям, как мы вытягивали из них денежки за то, чтобы выслушать слова птички

— не важно, чьи именно слова она им щебетала, — они быстренько это простят? Ты надеялся, что они скажут:

«Ах, ничего, Больши, мы все понимаем!» — и разъедутся по домам? Ну не смешно ли? Надо полагать, Скэт Минду сейчас просто гогочет над нами! Больши покачал головой с белым хохолком:

— Он недоволен тем, сколь малопочтительно о нем говорят, понял?

Хоррис поджал губы;

— Передай ему, пожалуйста, от меня, Больши, что мне наплевать!

— А почему бы тебе самому не сказать ему об этом, Хоррис?

— Что?!

Больши нахально сверкнул глазками:

— Скажи ему сам. Он стоит сейчас позади тебя. Хоррис иронически расхохотался:

— Ты сбрендил, Больши. На самом деле.

— Вот как? Да неужели? — Больши распушил перья. — Так посмотри, Хоррис. Ну же, посмотри!

Хоррис почувствовал, как по спине у него пробежал холодок. Больши говорил весьма уверенно. Большой особняк вдруг показался немыслимо огромным, а тишина, в которую он погрузился, — просто безграничной. Бурные вопли приближавшейся толпы исчезли, словно были проглочены целиком. Хоррису показалось, что он ощущает чье-то тайное присутствие, сгустившееся за его спиной из эфира: неясная тень оформилась и с мрачной настойчивостью прошептала: «Повернись, Хоррис, повернись!»