Джеймс Роллинс - Яма
— Джейсон, хватит! — крикнула с веранды его новая мама.
— Ой, ну ма-ам...
Мальчик приподнялся на локтях, окруженный щенками.
Щенки смотрели друг на друга поверх груди мальчика, виляя хвостами, свесив языки, пыхтя. Глазенки сестры сияли напротив него в этот застывший навсегда миг, полный смеха, озорства и веселья. Он как будто видел самого себя со стороны.
Оттого их и взяли обоих сразу.
— Эти двое — прямо два сапога пара, — сказал старик, наклонившись над щенками и показывая посетителям братишку и сестренку. — Смотрите, у мальчика правое ухо белое, у девочки — левое. Как в зеркале. Славная парочка, а? Даже жалко их разлучать.
В конце концов разлучать их не пришлось. Братишка с сестренкой отправились в свой новый дом вместе.
— Ну можно я еще чуть-чуть поиграю, а? — попросил мальчик.
— Без ссору, без спору, молодой человек! Вот-вот папа вернется. Так что иди отряхнись, скоро будем ужинать.
Мальчик встал. Бенни видел в глазах сестры восторг. Сам он тоже был в восторге. Они не поняли ни слова, кроме последнего.
Ужинать!
Щенки бросили мальчика и наперегонки понеслись к веранде. Бенни был меньше, зато он компенсировал свой малый рост проворством. Он несся через двор туда, где его ждала полная миска, а может, еще и вкусный сухарик на закуску. Хорошо бы...
И тут его дернули за хвост. Он был застигнут врасплох и полетел кубарем. Проехался по траве и растянулся на земле.
Сестренка проскакала мимо и взлетела по ступенькам.
Бенни мгновенно вскочил и последовал за ней. Сестра перехитрила его, как всегда, но это было неважно. Он отчаянно вилял хвостом.
И надеялся, что этим дням не будет конца.
* * *— Ну че, может, пора его вытаскивать?
— Рано еще!
Брут плавал посередине бассейна. Задние лапы с растопыренными пальцами отчаянно молотили по воде. Передние лапы изо всех сил старались удержать голову над водой. Ошейник, тяжеленная стальная цепь, тянул его на бетонное дно. Крепкая плетеная веревка удерживала его в центре бассейна. Сердце отчаянно колотилось. Каждый выдох вздымал фонтан брызг.
— Слышь, мужик, ты ж его утопишь!
— Ничего, чуток воды ему не повредит. У него бой через два дня. Крупные ставки. От него слишком многое зависит.
Он все греб и греб. Вода щипала ему глаза. Поле зрения темнело по краям. Но он еще видел тренера, стоявшего на краю бассейна. Тренер был в трусах, без рубашки. На груди у него были вытатуированы две собаки, скалящиеся друг на друга. Еще двое людей держали цепи, не давая псу выбраться из бассейна.
Он смертельно устал и замерз. Его зад начал опускаться все глубже. Он боролся как мог, но голова все же ушла под воду. Он глотнул воды, закашлялся, задергался и снова высунул нос на поверхность. Его стошнило водой и желчью, которая расплылась маслянистым облачком возле его губ. Из ноздрей валила пена.
— Все, мужик! Давай, вытаскивай его!
— Стойте, поглядим, на что он еще способен, — сказал тренер. — Он, сука, уже пробыл там куда дольше, чем раньше!
Прошла еще одна мучительная вечность. Брут отчаянно сражался с весом цепи и своего собственного промокшего тела. Голова уходила под воду с третьего гребка на четвертый. Воды у него в легких было не меньше, чем воздуха. Он уже не слышал ничего, кроме своего собственного колотящегося сердца. Поле зрения схлопнулось в одну ослепительную точку. Наконец он почувствовал, что больше не всплывет. В легкие хлынула вода. Он ушел на дно, в глубину, во тьму.
Но покоя не было и там.
Тьма по-прежнему пугала его.
* * *Летняя гроза гремела ставнями и грохотала раскатами грома, которые звучали так, будто небо рушилось на землю. В окна хлестал дождь, вспышки молний раскалывали ночное небо.
Бенни забился под кровать вместе с сестрой. Он дрожал, прижавшись к ее боку. Она припала к полу, насторожив уши, задрав нос. Каждый раскат грома отдавался эхом в ее груди: она грозно рычала на грозу. Бенни от страха напустил небольшую лужицу, промочив ковер под собой. Он был не такой храбрый, как его большая сестренка.
Трах-тах-ТАРАРАХ!
Комнату залило ослепительным светом без теней.
Бенни заскулил, его сестра гавкнула.
С кровати свесилось лицо и уставилось на них. Мальчик, вися вниз головой, прижал палец к губам.
— Тише, Жужа, папу разбудишь!
Но его сестра не обратила на это внимания. Она лаяла, лаяла, пытаясь напугать того, кто прячется в грозе. Мальчик спрыгнул с кровати и растянулся на полу. Его руки подтащили щенков поближе. Бенни охотно прижался к нему.
— Ой, фу-у! Ты весь мокрый!
Жужа вывернулась из рук и принялась носиться по комнате, гавкая, задрав хвост, поставив уши торчком.
— Да тише ты! — твердил мальчик, пытаясь поймать ее, не выпуская из рук Бенни.
В коридоре хлопнула дверь, послышались шаги. Дверь комнаты распахнулась. Вошли огромные голые ноги, похожие на древесные стволы.
— Джейсон, сынок, мне же завтра рано вставать!
— Извини, пап! Они просто перепугались из-за грозы.
Раздался тяжкий вздох. Большой человек поймал Жужу и вскинул ее в воздух. Она немедленно облизала ему все лицо, молотя по рукам хвостом. Но все равно рычала каждый раз, как небо грохотало на них.
— Им придется привыкнуть, — сказал мужчина. — Грозы теперь будут до конца лета.
— Я их вниз отнесу. Мы ляжем спать на диване на задней веранде. Если они будут со мной... может, так им будет легче привыкнуть?
Жужу отдали мальчику.
— Хорошо, сынок. Только лишнее одеяло захвати.
— Спасибо, пап!
Большая рука похлопала мальчика по плечу.
— Ты хорошо о них заботишься, молодец. Я тобой горжусь. Смотри, какие они здоровенные вымахали!
Мальчик, пытавшийся удержать в руках сразу двух дрыгающихся щенков, рассмеялся.
— Да уж, я знаю!
Через несколько минут все трое зарылись в уютное гнездышко из одеял на пыльном диване. Пахло мышами и птичьим пометом — ветер и сырость усилили все запахи. Но все равно ему еще никогда не лежалось так здорово, потому что они были все втроем. Даже гроза поутихла, хотя с темного безлунного неба все еще хлестал ливень. Он стучал по тесовой крыше веранды.
Но как только Бенни успокоился достаточно, чтобы начать задремывать, его сестра снова вскочила на ноги, ощетинилась и зарычала. Она выскользнула из-под одеял, не потревожив мальчика. Бенни ничего не оставалось, как последовать за ней.
Что случилось?..
Бенни теперь тоже насторожил уши и принялся прислушиваться. С верхней ступеньки крыльца он смотрел во двор, выметенный грозой. Раскачивались ветки деревьев. По лужайке молотили капли.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});