Юлия Фирсанова - Дверь ВНИТУДА

Вот и осталась в городе, расположенном в средней полосе России. Вообще-то я даже люблю снег, и, когда знаешь, что в любой момент можно взять и уехать туда, где почти все время тепло, снежная зима не напрягает. А может, я в детстве настолько перекушала шумного родственного общества, что временное одиночество приносит удовлетворение? Тем паче изоляция относительная. Родственники звонят регулярно, да и друзья-подруги имеются. Но встречаться с ними я предпочитаю в кафешке или на иной нейтральной территории, в квартире же люблю тишину. Мой дом — моя крепость. Я снова укусила ломоть колбасы, блаженно зажмурилась и чуть не поперхнулась от усилившегося звона колокольчиков.

Глава 1

ГОСТЬ ИЗ НИОТКУДА

Звенело не в бедной моей головушке. Звук шел со стороны кладовой, рядом с кухней, где находились полки с утварью, неприкосновенный запас воды в канистрах на случай внезапного отключения и куча прочих условно нужных вещей, именуемых хламом. Тем самым, который хранишь всю жизнь и выбрасываешь как раз перед тем, как он понадобится. Со своим-то личным я поступала безжалостно, зато теткин уже проходил по классу винтажа, поэтому мне было откровенно жаль выкидывать занятные вещицы. Кладовок в ее двушке, что удивительно, было три, потому места под склад хватало.

Ветряные колокольцы я понатыркала у каждой двери просто потому, что нравился звук металлических трубочек, покачивающихся на сквозняках и поднимающих веселый перезвон, стоило слишком резко хлопнуть по ним дверью или распахнуть окно для проветривания.

Я насторожилась — не то чтоб всерьез, превалировало любопытство — и попыталась угадать причину звуков. Хлебнула еще разок чайку и с бутербродом наперевес вышла к кладовке. Дверь в нее была приоткрыта. Ага, створка задела колокольчики, отсюда и трезвон. Но так просто дверь не распахивается, если только на нее опять не упали злополучные швабра и ведро, живущие своей особой, неведомой хозяйке жизнью.

Я зажала бутерброд в зубах, щелкнула выключателем и распахнула дверь. Бутерброд шлепнулся под ноги вместе с отвисшей челюстью. В мою маленькую кладовочку как-то утрамбовался высоченный, на голову выше моих ста семидесяти сантиметров, мужик в черном кожаном прикиде, с лиловыми глазами, серой кожей лица и абсолютно белыми волосами, заплетенными в толстенную косу. Он застыл, как лемур от фотовспышки. Слезы боли катились из миндалевидных очей.

— Блин, у меня в кладовке дроу!.. — пробормотала я, аккуратно закрыла дверь и выключила лампочку.

Кто такие дроу и с чем их едят, в разного рода фэнтезийных историях, которыми я обчитывалась с подросткового возраста, расписывалось несколько противоречиво, но насчет чувствительности органов зрения к свету большинство авторов скромно умалчивало. Похоже, зря. Потом я зачем-то подобрала бутерброд и, тихонько постучав по косяку, позвала бедолагу:

— Эй, очень больно?

Никто не ответил, но отчетливое ощущение присутствия постороннего не исчезло. Впрочем, бросаться на меня в расистском запале с колюще-режущими предметами наперевес тоже никто не рвался.

— Что ты делаешь в моей кладовке? — сделала я очередную попытку наладить контакт с незваным гостем.

Занятно, я его совершенно не боялась. Ощущение парадоксальной нереальности происходящего наполняло каждую клеточку тела веселым куражом. Спать резко расхотелось. Вот так-то! Сначала шаровые молнии по лбу стучат, потом девушке материальные галлюцинации в стиле фэнтези являются. Какой уж тут сон!

— Я изгнанник, — глухо ответили мне из-за двери.

— Это мало что объясняет, — рассудила я. — Почему тебя выгнали именно в мою кладовую?

— Не знаю, я бежал от загонщиков. Меня почти настигли, когда я увидел зачарованный проем и шагнул в него.

— Понятно, что ничего не понятно, — вздохнула я и предложила: — Переговариваться из-за двери неудобно, на свету тебя корежит, что же делать? Ага, подожди, я кое-что придумала.

Я открыла холодильник, бросила многострадальный бутерброд в пакет с кусочками всякого мясного для бродячей живности, которую подкармливала во дворе, и направилась во вторую кладовку. Практическая польза хлама показала себя во всей красе. Порывшись в ящике старого комода, отыскала солнечные очки, оставшиеся от третьего тетиного мужа, и вернулась туда, где сидел дроу. Предварительно добросовестно потушила свет в коридоре, оставив гореть лишь одну из трех лампочек в люстре на кухне, и велела:

— Зажмурься и стой тихо.

Работать пришлось почти на ощупь, но все-таки мне удалось с третьей попытки взгромоздить очки на нос мужчины. Попутно совершенно случайно коснулась волос. Они оказались жесткими, как лошадиная грива. А как красиво смотрелись! Мораль: не все золото, что блестит.

— Попробуй открыть глаза, — предложила я. — Смотреть можешь?

— Могу. Волшебные стекла помогли, да пребудет с тобой милость Ллос. — Дроу отсалютовал мне растопыренной пятерней в забавной кожаной перчатке без пальцев.

Зрелище было бы комичным, если бы не печать крайней усталости на лице, отчетливо просматривающаяся даже в искусственных сумерках. Бедолага, кажется, едва держался на ногах. Это сколько же он бегал, если информация о выносливости темных эльфов правдива?

— Пошли на кухню. — Я проводила гостя до дивана и велела садиться. Сама оккупировала стул.

Ноздри тонкого носа расширились, вбирая запахи съестного. К перечню вопросов добавился еще один: «Сколько он не ел?» Я подвинула к нему свою чашку и большое блюдо, куда покидала кусочки из холодильника для ночного праздника живота.

— Угощайся.

Мужчина не заставил себя упрашивать. То, с какой феноменальной быстротой и изяществом очистилась тарелка и опустела чашка, говорило само за себя. Аристократ, голодный аристократ. Я почесала шею и поставила в микроволновку спагетти с подливкой. Больше ничего готового дома не было. Миска с макаронами опустела столь же быстро. За стеклами очков взгляда было не разобрать, но, сдается мне, гость из кладовой не наелся. Налила ему еще чаю, открыла банки языка и ветчины в желе. С деликатесами дроу расправлялся уже медленнее. И слава богу! А то не представляю, чем его еще кормить! В заначке остались только шпроты, сардинка в масле, фасоль и зеленый горошек. Мы с друзьями как раз собирались завтра в оптовку пополнять припасы.

— Мыться будешь или сразу спать? — спросила я.

— Спать, — выбрал дроу.

Я даже не особо удивилась, грязным он не выглядел, и не потому, что грязи вокруг не было, он каким-то образом умудрялся не пачкаться. Заколдованный? Я задернула поплотнее шторы и опустила жалюзи, теперь утренний свет не долбанет жителя подземелий по маковке без предупреждения. Тетушка одно время держала цветы во всех комнатах и активно пользовалась притенением в жаркие денечки. Сейчас притенять я собралась беглеца-дроу, но не думаю, чтобы он был в обиде.