Часовой: Курсант - Дейлор Смит
— Что, думаешь, не слишком ли ты смазливый для своих дружков хагеров, ведьмин выкормыш? — с хохотом съязвил детина и злобно прошипел, да с такой ненавистью, что я понял, если сей же час не подчинюсь, он меня уроет. Казалось, из задрожавших на его шее трубочек сейчас повалит раскаленный пар. — У тебя осталось пять минут, чтобы присоединиться к своей группе и прекратить ломать комедию с потерей сознания, Часовой Тринадцатой стражи Альрик Безродный. Скоро под нами будет пригород Скобелева. И ты сам сможешь увидеть, во что его превратили твои любимые Ведьмы!
Очередной удар уже в который раз сбил меня с ног. Я скорчился на подрагивающем полу, в этом полутемном помещении, похожем на трюм старинного корабля или… Судя по всему, некоего воздушного судна, дирижабля? Кто я здесь? Почему Безродный, и почему меня бьют и так ненавидят? Почему без конца называют ведьминым выкормышем? Где я и почему не просыпаюсь⁈ И кто такие эти чертовы Часовые⁈
— Эй, там, как вас… Легачёв и Сойка. Да, вы, образины! Помогите подняться своему боевому товарищу и проведите его в оружейную комнату. Похоже, он от страха вообще перестал соображать. А еще из дворянского рода, недоносок чёртов… Попомните мои слова, ребята. Обратно на борт Циклопа он не поднимется.
Я уже почти ничего не соображал, когда меня подхватили с обеих сторон чьи-то сильные руки, и пыхтя от напряжения, споро потащили куда-то прочь. Мне уже было все равно куда. Лишь бы подальше от этого жуткого человека с крюком вместо руки и зелёным камнем вместо глаза.
* * *
Ноги почему-то отказывались слушаться. Меня тащили как скошенный сноп пшеницы, не спрашивая ни о чём. Лишь ругались вполголоса. В какой-то момент я кое-как умудрился поднять чугунную голову. Состояние охренительного похмелья выветривалось из организма с большим трудом. Я по-прежнему мало что соображал. Но, слава богу, глаза стали видеть лучше, а застилавшая их после пробуждения дымка почти развеялась. Меня упрямо волокли по каким-то коридорам и помещениям, напоминающим переборки в трюме подводной лодки. Вокруг была странная мешанина: дерево, железо, растяжки. С низких потолков тускло светили мерцающие желтоватым светом лампочки в решетчатых кожухах.
Лампочки! Значит, тут есть энергия, и что-то, что ее вырабатывает. В конце концов, что-то же заставляет наше судно двигаться. И неважно, чья эта энергия — пара, дизельного генератора или волшебных камней. Главное, что этот мир не совсем отсталый в технологическом плане. Непроизвольно я начал впитывать всё, что могло мне помочь. Все крохи и крупицы, способные дать мне хоть долю шанса на выживание. Отчего-то с тоскливой болью в сердце я вдруг осознал, что, судя по всему, застрял здесь надолго…
— Альрик, да что с тобой такое творится? — в отчаянии прохрипел тот, кто держал меня справа. — После того как ты упал на смотровой палубе и ударился башкой, ты сам на себя не похож! Ты что, последний разум потерял? Именно сегодня, в день экзамена?
— Альрик? — опять этот Альрик! Это я, что ли? В этом мире я даже не властен выбрать себе имя… — Алексей, меня зовут Алексей.
Переглянувшиеся между собой парни по бокам от меня, на секунду почти синхронно остановились. Затем они с руганью, как следует, встряхнули меня и потащили дальше. Повернув за угол, мы оказались перед большой железной дверью, испещренной замысловатыми рунами. Левый сопровождающий, Сойка, испуганно пробормотал:
— Альрик, во имя Господа, следи за словами, пожалуйста. Тебе нельзя даже наедине с собой упоминать своё Родовое имя! Ты бы еще фамилию назвал! Легачёв, он действительно чокнулся!
— Нельзя, почему нельзя? — пробормотал я, опираясь на крепкие руки несущих меня парней. Я сделал достойную попытку выпрямиться и у меня вроде получилось. Мы остановились, и парни наконец отпустили мои руки. Все втроем стояли перед дверью и тяжело дышали. Сойка, высокий статный парень с вытянутым худощавым лицом, пронзительными голубыми глазами и таким же коротким ежиком черных волос, как и на моей голове, схватил меня за ворот и очень внятно и внушительно произнёс:
— Альрик, возможно, мастер-сержант был прав, когда сказал, что ты не жилец и умом тронулся. Но мне всегда было плевать на его слова. И ты это знаешь. Герман подтвердит. Но Фляйшер никогда не ошибается. И если он сказал, что ты не вернешься после этой выброски на «Циклоп», то с большой вероятностью он прав. Но лично я в это верить не желаю. Здесь у тебя мало друзей. И мы не хотим, чтобы ты остался внизу. Так что соберись и постарайся стать самим собой. И разочаруй этого однорукого мудака.
Второй парень, Герман, стукнул твердым, как камень, кулаком в моё плечо и прогудел:
— Мы с тобой, не ссы. Или ты думал, что закатив этот спектакль, оттянешь неизбежное? Не дури, приятель. Мы шли к этому дню два года. И сегодня не все вернёмся обратно. Но если погибнем мы, ничто не изменится. Если же ты сдохнешь, то вместе с тобой окончательно сгинет и весь твой проклятый богами Род! Разве не ты нам говорил, что обязательно выживешь назло всем?
Я лихорадочно обернулся к Легачеву. Он был на полголовы ниже меня, очень плотный, мускулистый, что не скрывало даже просторное белье. Платиновый блондин с приятными чертами лица, но волевым подбородком и жесткой линией губ.
Сойка и Герман… Это мои друзья? Немного подумав, глядя в его красноватые глаза, одновременно задаваясь вопросом, а не альбинос ли он, я прошептал:
— Ребята, хотите верьте, хотите нет, но я действительно, после падения, малость того… Я много чего не помню. И не на надо так смотреть и думать, что я валяю дурака. С моей головой что-то не то. Если вы мне не поможете, то мне каюк.
Сойка уныло посмотрел на Германа, на дверь, затем вновь перевел недоумевающий взгляд на меня и разразился площадной бранью. Он с силой ударил кулаком по раскрытой ладони.
— Дьявол и все ведьмино племя, Альрик! Ты же еще вчера глушил с нами пиво и говорил, что мы все обязательно прорвемся! В кого ты превратился? Герман, ты хоть понимаешь, что мы не сможем там внизу вытирать ему жопу?
Легачев вздохнул так, словно поднял гору, и буркнул:
— Хорош трепаться, пошли. Иначе Фляйшер выбросит нас за борт голыми. А ты, Альрик, лучше заткнись и никому этот бред больше не пересказывай.
