Морель и госпожа Смерть (СИ) - Любавин Лео

— Учтите, я владею приемами айкидо! — сообщила девица и выставила вперед правую руку, левая была занята драгоценной книгой.

Неужели дух явился не с кольцом, а сразу с ценным артефактом? Но что за блажь — принимать облик рыжей бестии? Однако, если это и в самом деле гость из мира мертвых, следовало обходиться с ним вежливо.

— Прошу вас, отдайте мне это, — Морель протянул руку за книгой, но тут же вынужден был выставить защитное поле, чтобы не получить кик пяткой в нос. Нет! Духи так себя не ведут. Это — бесстыжая живая девица.

«И в самом деле, сведуща в айкидо, не соврала», — оценил боевую стойку Морель.

Но и он не чужд был восточных единоборств. Изящный кататэ дори — и незваная гостья выронила книгу. Не ослабляя захвата, Лоран наклонился и поднял её. А затем рывком вытащил девицу за пределы магического круга.

— Отвечай, как ты пробралась в замок? — грозно сверкнул он глазами. — И зачем испортила мой праздничный камзол?

Параллельный мир.

В Парижском доме некроманта Мореля

Перо зависло над бумагой, и медленная жирная капля скатилась по нему, испортив запись. Умело скрепленный и до блеска отполированный человеческий скелет раздраженно хрустнул суставами пальцев, удобнее перехватил перо, обмакнул в чернильницу и заново принялся писать на чистом листе бумаги.

«Добрый мой господин Морель поднял меня из могилы на старом датском кладбище вблизи развалин Эльсинорского замка. И был уверен, что я именно тот, кого он ищет».

Скелет щелкнул челюстью, вероятно, это означало улыбку. Впрочем, если посмотреть со стороны, так он всегда улыбался.

«Но увы! Надежды не оправдались, и вместо принца вернулся в мир живых я, бедный Йорик. Господин зовет меня Шенкель, и это имя мне нравится».

Другого способа поведать миру свою историю у скелета не было. Говорить он еще не мог, хоть его создатель Лоран Морель — глава тайного Ордена Мертвой Розы и председатель Ложи рыцарей Мертвой Розы, не терял надежды, что сможет вернуть Шенкелю эту способность.

Сам Морель, потомственный некромант и прорицатель, был теперь в отъезде. Хозяйство же, включая лабораторию, оставил на Йорика Шенкеля, ошибочно разупокоенного на том самом кладбище, где похоронили и принца Гамлета.

И как это могло произойти, что Морель перепутал могилы?

В стремлении узнать рецепт капель датского короля он проделал долгий путь, провел сложный ритуал, но вместо принца получил Йорика. Вернее, кости любимого королевского шута, их потом пришлось еще подгонять и прилаживать, стягивать скобами, полировать. Вышло просто загляденье, но…

Впрочем, Йорик оказался лучшим скелетоном из всех, которых Морель когда-либо поднимал. Но в пылу гнева и разочарования Лоран был непримирим, он не желал брать Йорика с собой во Францию. Кто бы мог подумать, что скелетон окажется таким настырным и хитрым! Он увязался за некромантом сначала открыто. Пришлось останавливать его заклинанием оцепенения. Так и эту препону Йорик сумел обойти. Морель не ожидал. И когда дома, в Париже, он обнаружил в большом дорожном сундуке груду костей поверх своего орденского плаща, то пришел в ярость! А потом… рассмеялся.

Великий Магистр Ордена Мертвой Розы не смеялся сотни четыре лет, может, и больше, для бессмертных время течет монотонно одинаково. И вот! Глядя на виновато согбенного Йорика, Морель смеялся до икоты, до колик, до слез. Тогда-то и пришло на ум Лорану забавное имя Шенкель — для шута лучше не придумаешь. «Йорик» всегда казалось Морелю несколько претенциозным. Он даже Вильяму об этом говорил, но когда драматург слушал критиков?

Скелеты мало интересовали Мореля, он пытался найти способ воссоздавать плоть, чтобы та полностью принимала вид, какой имела при жизни, не разлагалась, а регенерировалась. Для этого Лорану и понадобился рецепт легендарных капель.

На этот раз он собирался отправиться в Китай, а Йорику поручил присматривать за городским домом.

Заняться скелетону было решительно нечем, все необходимое делалось само собой, предустановленные магические заклинания работали без сбоев.

Умный дом некроманта Мореля сам справлялся со всеми задачами, так что Йорику только и оставалось, что писать мемуары. Вполне подходящее дело для скелета. Правда, мозг его хранился отдельно от черепа, в специальной банке под номером 116−93, но это не мешало Йорику думать и пусть хотя бы в письменной форме, но все так же едко шутить, как при жизни.

За своего господина Йорик готов был рассыпаться в прах!

Вначале подобная преданность тяготила Лорана, но очень скоро он смирился с заботами скелетона и даже стал находить в них удовольствие.

В конечном счете, не перст ли Судьбы, о котором так любит вспоминать брат хозяина — сир Ришар Морель, направили в ту ночь стопы некроманта именно к могиле Йорика? Скелетон предпочел бы думать именно так, но он не был столь самонадеян. Какая польза от него, когда через некоторое время Лоран Морель усовершенствовал метод и смог поднять и более значительных особ.

Шенкель предусмотрительно поскреб пером край чернильницы, сгоняя лишнюю каплю и принялся писать дальше.

«Я хорошо помню тот день, когда мои прежние господа появились в прекрасном Парижском доме моего нового и навсегда единственного господина».

Еще бы не помнить! Йорик Шенкель стоял тогда во-о-н в том углу. И следил за тем, как мессир Лоран мечется по кабинету, осыпая кого-то невидимого отборной некромантской бранью. В присутствии Йорика Морель позволял себе не стесняться в выражениях и поминал части тела своего отца.

— Ад и Пламя! Клянусь копытом властелина Преисподней! Это была скверная идея! Худшая за три сотни лет!

Господин большими шагами мерил пространство от одного стрельчатого окна до другого. Кабинет казался невелик, умный дом ужал его до размеров уютной комнаты. К этому Йорик привык и даже научился общаться с домом. Тот понимал все без слов, соединяя свой разум с сознанием обитателей. А вот черная дыра посреди комнаты — это было уже чем-то новеньким. По краям зияющего чернотой провала искрил и рвано клубился голубовато-молочный туман. Он так напоминал родной кладбищенский! Йорик даже загрустил. Иногда ему не хватало покоя Вечности, которого скелетон лишился стараниями мессира Лорана. С другой стороны — не скучно! И что же там такое, в этой обрамленной туманом дыре? Неужели господин решил войти туда. Йорик приготовился последовать за Морелем, но похоже у того был иной план.

— Выходите! — громко приказал Морель. По ту сторону черноты послышалась возня и перешептывания, шлепок, похожий на звук пощечины и негромкое «Ой» приятным женским голосом. — Первым — Полоний, — раздраженно уточнил Лоран.

Из дыры-портала высунулась изрядно помятая широкополая шляпа, украшенная золотым аграфом и общипанными страусиными перьями, её держала мужская рука. Массивные перстни на пальцах, остатки тонких кружевных манжет, усаженный драгоценными камнями линялый бархат рукава не оставляли сомнений в статусе владельца шляпы. Рука приветственно взмахнула раритетным головным убором, и сразу вслед за этим из дыры выбрался седой, лысоватый, плотного телосложения старец. Весьма бодро для своего почтенного возраста он поклонился, церемониально разогнав перьями туман у ног Мореля. Некромант молча указал старцу место в углу у камина и все так же сердито произнес:

— Следующий.

Снова возня, звуки борьбы, и из дыры вывалились двое мужей помоложе, в одеждах еще более пышных, но сильно пострадавших от времени. Шляп у вновь прибывших не было, зато головы украшали одинаковые короны. Оба венценосца надменно поклонились, и тут же получили безмолвную рекомендацию хозяина становиться в угол рядом с Полонием.

— Теперь Лаэрт, — вздохнул Морель. Он понял, что там, за чернотой портала, собралось все разупокоенное семейство принца Датского: красавица Офелия, мрачно-мечтательный Гамлет, высокомерная Гертруда, возможно и ближний круг придворных. Теплилась надежда, что хотя бы Фортинбрас остался почивать в бозе и не явится в городской дом Мореля. Размещать на постой отряд головорезов-наемников некроманту не улыбалось.