Кровь фей - Дамина Райт (Вера Дельвейс)
– Дитя, – мягким грудным голосом сказала фея, обращаясь к Анфигрене. Будто не замечала, как та вжалась в сиденье повозки. – Неужели ты и вправду отказываешься от дара? От предназначения? Ведь достаточно сказать: «Принимаю!», и за спиной у тебя вырастут крылья!
– Ей не нужны крылья! – вмешался Изулен, вставая, чтобы фея не смотрела на него сверху вниз. Раньше он не знал, что эти твари умеют увеличиваться! Интересно, что они ещё могут? Не попытается ли крылатая зачаровать Анфигрену, раз уговорить не удалось?
– Она не отказалась от своего дара. Значит…
– Она его не приняла, – бесцеремонно перебил фею Изулен. – Значит, отказалась!
Анфигрена сжалась в комок и всё повторяла слабым, дрожащим голосом: «Серенькие, серенькие, серенькие…»
– Оставь её в покое, – фея нахмурила свои безупречные брови и подняла серебристую палочку. – Дай бедной девочке решить самой. Ни ты, ни твоя мать об этом даже не подумали!
– Не смей говорить о моей матери! – Изулен подобрался, готовый выхватить у феи палочку. – Она умерла из-за вас! Потому что вы хотели забрать мою сестру!
Он помнил, как мать сжимала его руку и шептала: «Не отдавай им Анфи. Только не феям. Сестрёнка – это всё, что у тебя есть…»
– Твоя мать умерла, потому что пришёл её час. А мы тут не при чём! – Фея злилась, с неё как будто слетела маска доброты и красоты. Изулен на миг понадеялся, что и Анфигрена это заметила, но она, кажется, уже ничего не видела – только всхлипывала, уткнувшись лицом в грязные ладони. А затем вскинула голову и пронзительно выкрикнула:
– Серенькие!
Изулен вдруг обнаружил, что небо над ними потемнело, услышал, как охнул и выругался возница. Феи в едином порыве подняли палочки, а сверху налетели с криками, от которых у Изулена заложило уши, серые птицы.
Рассмотреть их он толком не успел. Изулен прикрыл собой Анфигрену, выхватил нож из-за пояса. Он видел, как из палочек фей вырвались белые, золотистые, алые лучи. Видел, как две птицы шлёпнулись о землю, как мешки, и их тела вспыхнули пламенем. Видел, как у феи в алом платьице вырвали палочку узким клювом. Спустя миг пронзённое насквозь тельце повисло на этом же клюве. Краем глаза Изулен заметил, как в лесу промелькнула и скрылась огромная фигура возницы. Сбежал!
– Мы защитим девочку! – Фея в белом повернулась к Изулену. Потратила драгоценное время на эти высокопарные слова и ободряющую улыбку…
– Сзади! – заорал Изулен.
Она выстрелила белым лучом, не оборачиваясь, и конечно, не попала. Взгляд Изулена на миг задержался на подлетавшей птице – Кэаль Справедливая, да у этих тварей по одному глазу, и тот на лбу! Удар крылом – и фея отлетела в сторону.
Птицы налетели на Изулена, как буря из перьев и острых когтей. Он ударил наугад, но удивительное дело – нож отскочил от птичьего тела, как от брони! Сбоку больно хлестнуло по лицу крылом, мелькнула лапа, едва не попав когтем в глаз. А затем Изулена облепили и оторвали от Анфигрены. Он закричал, срывая горло:
– Сестра, беги!
Прозвучал тоненький, страшный крик. Чей – не разобрать.
Изулена подняли в воздух – выше, ещё выше. Нож выпал из дрогнувших пальцев, башмаки слетели с ног вместе с обмотками.
– Сестра! – крикнул он снова… и напротив себя увидел Анфигрену. Её тоже подняли и держали три птицы, вцепившись когтями в платье. Изулен выдохнул с облегчением – жива! Только на щеке алела свежая царапина, и один башмак еле болтался на ноге. Мелькнула тревожная мысль: что нужно от него и сестры этим одноглазым тварям?
Пленников понесли прочь так стремительно, что Изулен едва успел глянуть вниз. Фея в белом лежала неподвижно, остальные сражались с десятком птиц.
Анфигрена всхлипывала. Потоки воздуха били Изулену в лицо, не давая сказать ни одного слова, чтобы утешить сестру. Всё из-за проклятых фей! Всё они виноваты!
Стало гораздо холоднее – пленников несли к горам, и как помнил Изулен из короткого школьного обучения, это должны быть Герийонские горы. Дрожа от ветра в своей простой домотканой рубахе и штанах, Изулен часто глотал воздух, и в голове у него вертелось: «Кэаль, помоги, помоги, Кэаль, помоги…»
Свет Золотой Звезды медленно тускнел – скоро она уступит место Алой. Внизу показалось тёмное отверстие в горе – должно быть, пещера. Птицы стали снижаться так быстро, что у Изулена перехватило дыхание. Его сбросили на землю, и он ушиб себе локоть, да так, что в глазах потемнело. Ничего, пустяки! Неподалёку пискнула сестра – и, вскочив на ноги, Изулен рванулся к ней. Анфигрена сжалась на земле, взлохмаченная, плачущая, в порванном на плече платье. Второй её башмак тоже слетел в полёте, и на ногах оставались только шерстяные чулки.
– Анфи, с тобой всё хорошо? Не бойся, я…
Он не успел договорить. В спину больно ткнули чем-то острым, и, оглянувшись, Изулен увидел, как подобравшаяся со спины птица угрожающе щёлкнула клювом. Все остальные хищницы полукругом встали вокруг брата и сестры, оставив свободным только один путь – в пещеру. Оттуда разило зловонием.
Изулен огляделся. Вокруг высились горы, упираясь верхушками в покрасневшее, будто залитое кровью небо. Бежать некуда, и он поднял сестру на ноги, вытер рукавом её заплаканное лицо.
– Анфи, пойдём.
Кто знает, любимое ли прозвище успокоило сестру, или напускное спокойствие, прозвучавшее в голосе Изулена. Она вцепилась в него своей красной от холода ручонкой – надеялась, что старший брат спасёт, выручит из беды. А ведь в беде повинны не только феи, подумал Изулен, но и он сам. От этой мысли стало ещё хуже. Раньше ему не приходилось винить себя за что-либо.
– Пойдём, – твёрже сказал Изулен. Ведя за собой сестру, он сделал пару шагов и поморщился – камни кололи босые ступни. Помедлил и снова
