Талиесин - Стивен Рэй Лоухед
Увы, чтобы осуществить эти планы, следовало встряхнуться, а инерцию, зажавшую ее жизнь в могучем кулаке, Харита ощущала даже сильнее, чем томительную скуку дворца; собственно, только эти два чувства она и знала. Невозможность изменить сложившийся распорядок, кроме как в мелочах, означала, что ничего она не предпримет.
Она снова вздохнула и вернулась в переход. По пути она чуть помедлила в тени ближайшего куста, бесцельно обрывая нежные желтые лепестки и позволяя им, одному за другим, улетать с ладони, как улетают дни.
Войдя в длинную галерею, соединявшую большой зал с царскими покоями, она заметила впереди высокую, осанистую фигуру.
— Аннуби! — закричала она, отбрасывая остатки цветка. — Аннуби, постой!
Идущий впереди медленно обернулся. Его суровое чело хмурилось. Аннуби был прорицателем и советником царя; он занимал эту должность и при отце Аваллаха, и при его деде. Еще он дружил с Харитой сколько она себя помнила; из всей отцовской свиты один Аннуби всегда находил время для маленькой любопытной девочки.
Как часто в дремотный послеполуденный зной, когда диск Бела раскаляет землю и все остальные забиваются в тень немного соснуть, маленькая Харита вытаскивала Аннуби из душной кельи, и они прохаживались в голубой тени портика, где прорицатель рассказывал ей о давно умерших царях и об искусстве провидения. «Это полезное умение для царевны, — говорил он, — при должной, разумеется, осмотрительности».
Однако девочка выросла, любопытство ушло, а если и осталось, то дремало где-то в потаенном уголке души.
— А, это ты, Харита, — сказал Аннуби, снова сдвигая брови.
— Нечего супиться, — воскликнула девушка, пристраиваясь к нему сбоку. — Я не буду отрывать тебя от твоих драгоценных дел. Просто хотела спросить, кто это к нам пожаловал.
Она по-свойски взяла его под руку, и они вместе двинулись вдоль галереи.
— Что-то пробудило тебя от летаргии?
— Язвить — это не по-царски. — Она состроила кислую мину, передразнивая выражение его лица. Обычно это вызывало у Аннуби смех, сегодня же он лишь строго взглянул из-под нависших бровей.
— Опять смотрела в камень без меня?
Она рассмеялась.
— Зачем дурацкие камни, когда есть собственные глаза? Я видела, как в гавань входили корабли. А во дворце тихо, как в склепе.
Уголки его губ на мгновение поползли вверх:
— Так ты наконец-то освоила первое правило: провидение — не замена острому зрению.
— Ты хочешь сказать, — ответила Харита, — что провидение ничего бы мне не добавило?
— Нет, дитя мое, — прорицатель медленно покачал головой. — Но зачем учиться провидению, если не хочешь смотреть своими глазами?
— Я думала, Лиа Фаил видит всё!
Аннуби остановился и повернулся к ней.
— Не всё, Харита. Очень немногое. — Он предостерегающе поднял палец. — Если надеешься когда-нибудь стать хорошей провидицей, запомни: камень никогда не покажет тебе того, что ты могла бы увидеть, но проморгала. — Он помолчал, тряхнул головой. — Зачем я тебе это рассказываю? Тебе на самом деле всё безразлично.
— Может, и безразлично, но на мой вопрос ты не ответил.
— Корабли — твоего дяди. Что до следующего вопроса — зачем они здесь, — разве ты не можешь догадаться сама?
— А Белин здесь?
— Я этого не говорил.
— По-моему, ты вообще мало что сказал.
— Думай. Какой сейчас год?
— Год какой? — Харита взглянула озадаченно. — Год Тельца.
— Какой год?
— Ну, восемь тысяч пятьсот пятьдесят шестой от начала мира.
— Фу! — Прорицатель скривился. — Уйди от меня.
— Ой, Аннуби! — Харита потянула его за рукав. — Скажи мне! Я не пойму, какой ответ тебе нужен.
— Сейчас идет седьмой год…
— Год Совета!
— Год Совета, а еще точнее — седьмого Совета.
В первый миг Харита не поняла и оторопело уставилась на Аннуби.
— Иди утопись в море. Глаза бы мои на тебя не глядели!
— Семижды седьмой! — До Хариты наконец дошло. — Великий Совет! — выдохнула она.
— Да, Великий Совет. До чего же ты сообразительная, царевна! — поддразнил он.
— А как приезд дяди связан с Великим Советом? — по-прежнему недоумевала Харита.
Аннуби пожал плечами.
— Полагаю, есть вещи, которые лучше обсудить с глазу на глаз, прежде чем выносить на всеобщий суд. Белин и Аваллах близки, как могут быть близки два брата-царя. Впрочем, кому дано заглянуть в царево сердце?
— Между нашей страной и Белином что-то неладно?
— Я сказал тебе все, что знаю.
— Ты хоть когда-нибудь вынимаешь из своих обширных закромов больше одного самого маленького зернышка?
Прорицатель насмешливо ухмыльнулся.
— Чуточку неопределенности помогает людям не расслабляться.
Они дошли до входа в большой зал. Рядом с огромными дверями из полированного кедра стояли два церемониймейстера. При виде Аннуби один из них вытянулся в струнку и дернул за плетеный шнур — двери бесшумно распахнулись. Прорицатель обернулся к Харите:
— На сегодня довольно с тебя государственных дел. Иди, спи дальше.
Он вошел в большой зал; двери затворились, оставив Хариту гадать, что происходит за ними.
Несколько мгновений она смотрела на дверь, потом пошла прочь. «Аннуби ведет себя со мной, как с ребенком, — пробормотала она про себя. — Да и все остальные тоже. Никто не принимает меня всерьез. Никто мне ничего не рассказывает. Зато я знаю, как все выяснить». Она обернулась на закрытую дверь. Любопытство не давало ей покоя. Решиться? Нет? Однако, дойдя до конца коридора, Харита уже точно знала, что не отступится.
Тенью проскользнув по темному лабиринту нижних комнат и переходов, она оказалась наконец перед узкой красной дверцей. Не колеблясь, девушка толкнула створку. Комнату освещал единственный светильник, висящий на цепи возле двери. Привычным движением Харита вытащила из корзинки восковую свечу, зажгла от дрожащего фитилька и двинулась к круглому столу посредине комнаты.
На столе, на чеканной золотой подставке, лежал Лиа Фаил — сумрачно-матовый камень размером и формой напоминающий страусовое яйцо. Харита поставила свечу в подсвечник, протянула к яйцу руки и вгляделась в него. Прожилки в камне были темные, словно синий дымок, и мутные, словно воды реки Коран; Аннуби любил говорить, что это дымок случая и плодородная тучность удачи.
Она, как учили, привела в порядок мысли, закрыла глаза и прочла заклинание — три раза подряд. Постепенно камень под ее ладонями потеплел. Она открыла глаза и увидела, что дымчатые жилки поблекли, превратились в полупрозрачные струйки; чудилось, что они вьются и дрожат, словно морской туман под первыми лучами солнца.
— Зрячий камень, — обратилась она. — Я ищу знаний о том, что должно случиться. Дух мой не находит покоя. Покажи мне что-нибудь… — Она помедлила, ища, в какие слова лучше облечь просьбу. — Да, покажи мне что-нибудь насчет путешествий.
Аннуби учил ее при обращении к оракулу неукоснительно блюсти правило неопределенности. «Прорицатель приходит к камню выслушать наставление, а не повелевать, — говаривал он. —
