Благословенная Империя (СИ) - "Ellerillen"

А там — снова к воротам. На этот раз — красным, мимо охраняющих их каритов в парадных одеяниях. На территорию Высокого двора.

Шоуки почувствовал, как по спине проходит холодок. Это с чего бы его — и туда?! С какой стати младшего слугу — да на господский двор? Да так срочно, к тому же, даже приличного платья не выдали, как был в рабочем — потащили.

А господин Распорядитель не останавливался. Шоуки — за ним, опустив голову и со смесью паники и любопытства зыркая по сторонам — на господской половине он ещё не был, а тут посмотреть было на что! Богатство баснословное вокруг, каждый камешек вдоль дорожек, каждая клумбочка и деревце, каждая колонна поддерживающая своды изящных крыш… Такой роскоши он даже в храме Предков в родной деревне не видел.

А ведь, тут, в Высоком Дворе, есть собственный храм Предков клана Оро. А Предкам, как водится, положено всё самое лучшее. Это же как всё богато там должно быть?

Мимо семенили слуги Высокого Двора, бегали с поручениями. Даже не бегали — величественно, но в то же время довольно шустро вышагивали с невероятным достоинством и важностью. Одеты так, как слуг малого двора разве что по праздникам наряжают, и у многих, очень многих поверх широкого тканевого пояса тонкие вышитые ленты. Прям невольно поклониться хотелось как высоким господам, но да по статусу не положено. Пусть и старшие, но они такие же слуги, как и он сам. Тут достаточно вежливого приветствия и наклона головы. Но да привычка своё берёт, одёргивать себя приходится.

Наконец свернули в какой-то из двориков, затенённый старой-старой смоковницей с бугристым раздвоенным стволом, а там — на галерею и со стуком — в богатое помещение с… кем-то. Шоуки начал кланяться даже раньше чем Распорядитель склонил собственную голову, да так и замер, разглядывая удивительного узора ковёр, и лакированные ножки стола, выполненные в виде тигров, спускающихся по древесным стволам.

— Господин Аори, я привёл мальчика, как и было приказано, — почтительно произнёс боров. Шоуки же и вовсе поплохело. Это его к Распорядителю Высокого Двора привели? К главному над всеми слугами и стражами поместья! Второй после клановых в цепочке подчинения! Он его лишь однажды видел, да надолго запомнил тот день…

— Благодарю. — голос спокойный, глубокий, вселяющий благоговение. — Выйди пока я переговорю с мальчиком. Обожди в беседке, отведай чаю из свежего урожая. Мне интересно твоё мнение о нём.

— Как прикажете, господин. — важно и самодовольно хрюкнул боров, да вышел. С тихим шорохом затворилась дверь, пустив по полу тени от украшающей её резьбы. Аж дышать легче стало.

— Подойди сюда, — а это уже ему. Юноша выпрямился и сделал пару шагов к восседающему за рабочим столом мужчине. Немолодой уже, но крепкий и всё так же хорошо сложенный. Высокая шапка выдаёт его статус, а стойка с клинками за спиной — то, что когда-то господин Распорядитель Высокого Двора являлся каритом. Вернее, и сейчас является, это и по фигуре его видно, и по движениям. Достойный воин и отпустив седую бороду до середины груди остаётся в первую очередь — воином. — Шо из Тростниковой Долины. Храмовый сирота. Презренный. Так?

— Н… Не совсем, г-господин, — Шоуки было не по себе, всё ещё, но спокойный голос и до оторопи прямой и бесстрастный взгляд старого чиновника производил неожиданно успокаивающее воздействие. В нём не было ни презрения ни высокомерия. Только достоинство и спокойствие. Господин Аори кивнул едва заметно, и юноша продолжил. — Моя мать умерла лишь четыре года назад, от пятнистой лихорадки, и её прах покоится под стелой позади храма, там, где почитают всех тех, кого в ту зиму забрала проклятая болезнь. Хоть я и не знаю других своих Предков и места их упокоения, но моя мать взирает на меня из Нефритовых Чертогов, как и подобает хранителю рода.

— Хорошо, — чиновник сделал какую-то пометку в бумагах, да отложил кисть на маленькую костяную подставочку. — И как твои успехи в постижении Дара?

Шоуки несколько скис, но попытался не выдать себя и удержать выражение лица.

— Всёидёт своим чередом, господин. Ежедневные тренировки наравне со всеми, утром и вечером отдаю положенное у Сторожевого Камня. Гирьку научился поднимать да удерживать легко… Уже полгода как…

Взгляд опустил не выдержал. Больным местом это для него было.

— Из небесного железа гирьку, тренировочную? — уточнил господин распорядитель. Шоуки пристыженно кивнул. Но да давно смирился со своими скромными успехами. Среди бедняков редко родятся сильные одаренные. Аристократия давно впитала в себя все линии крови, способные дать богатые всходы, и продолжает перетягивать к себе все те редкие таланты, что расцветают иногда на бедных крестьянских полях. И говорят, что таких с каждым поколением становилось бы всё меньше и меньше, если бы блудливые кариты эти самые поля то и дело, тайком, не окучивали бы.

А потом господин Аори поднял с края стола небольшие совсем песочные часы в железной узорчатой оправе, да велел:

— Удерживай перед собою да не забывай переворачивать.

И вперёд подбросил. Шоуки перехватил часы в верхней точке взглядом, да заставил замереть в воздухе. Чуть губу куснул — хоть и намного легче они были проклятой тренировочной гирьки, но и небесного металла в них было куда меньше — вместо них стекло и песок, а за них хвататься было едва ли не труднее, чем за дерево. Но удержал. Хватило умения. Перевернул, заполненной частью вверх. Господин Аори как раз новый вопрос задал.

— Как у тебя дело с письмом обстоит?

— Малый круг освоил, средний… немного. По верхам из большого знаки понимаю. Вязью северян писать могу.

— Вязью? — немного даже, кажется, удивился чиновник. — Значит и разговаривать можешь. Объяснись, откуда. На северном наречии.

Шоуки сглотнул, неловко, сильно коверкая грубые звуки чужой речи, перешел на язык северян.

— Настоятель Храма предков в деревне считал что всякому ребёнку надлежит понимать язык королевств хотя бы в той мере, чтобы направить дальних гостей к тому кто знает, ежели сами вопроса не поймут. Через Тростниковую Долину и прежде часто чужаки ходили, а как переправу на Игривой возвели, торговых обозов прибавилось. Много чужаков стало. Кто торгует, кто о направлениях спрашивает. И не только о направлениях. О всяком.

— Что ж, практики тебе явно не хватает, однако же говоришь достойно, грубых ошибок не делаешь. — чиновник снова кисть подхватил, делая записи в своём свитке. — Легко обучение давалось?

— Не сказать чтобы… — с трудом развязав язык после этой тирады, пробормотал Шоуки. И песочные часы перевернул, едва мазнув по ним взглядом. Беспокойства они пока не доставляли. — Настоятель — учитель усердный и требовательный.

Не научит, так вобьёт знание. Тут хоть на северном, хоть на собачьем заговоришь — лишь бы отстал.

Господин Аори, кажется, ответом остался доволен. И продолжил расспрашивать. Всё так же спокойно, почти благожелательно. О жизни в деревне, о работе в Малом Дворе. К чему все эти вопросы Шоуки не понимал, но отвечал покладисто. И чем дальше, тем больше раздражали проклятые часики. Концентрацию сложно удерживать стало, в груди заныло, сперва слабо, затем всё отчётливее. А ещё переворачивать их… Дыхание уже спирать начало и в висках заломило когда господин Распорядитель Высокого Двора смилостивился и ладонь подставил. Шоуки опустил на неё песочные часы и не удержался от того, чтобы выдохнуть с облегчением. Устал. Да вышел, поклонившись, когда велели к беседке ступать да борова позвать. Там и остался ждать его возвращения, опустившись прямо на землю и пытаясь хоть немного собраться с силами.

А ведь ему ещё вечером Сторожевому Камню долю отдавать. Тяжело сегодня будет.

***

— Придётся брать слабосилка, — констатировал старейшина Оминар, изучив предоставленные записи.

— Чем так позорится… — глава выглядел плохо, замотанно. Только в узком кругу доверенных лиц позволял себе хоть немного расслабится. Он явно был недоволен сложившейся ситуацией.

— Господин Оро, куда большим позором будет передать одарённого скорбного разумом, — возразил Распорядитель Высокого Двора. — Хоть карит Шити силён, но понимает верно лишь самые простые приказы, поведение его часто непредсказуемо, а в незнакомом доме он станет просто опасен для окружающих. Наши стражи давно уяснили что подливать ему спиртное — к безобразной драке, а насмехаться над ним чревато выбитыми зубами, и лишь потому он не только не доставляет проблем, но и приносит пользу. Если мы передадим его со свадебным обозом, то неминуемо он нанесёт ущерб людям или имуществу, вопрос только — как скоро.