Джордж Мартин - Пир стервятников

В ногах кровати стоял кедровый ларь с ее одеждой. Принцесса скинула грязное дорожное платье, в котором и ночь проспала, и оделась как могла соблазнительней. Тончайший шелк прикрывал все и не скрывал ничего. Хотя принц Доран относится к ней как к ребенку, одеваться по-детски она не станет. Отец, придя отчитать ее за проделки с Мирцеллой, сконфузится, когда увидит ее наряд. На это она и рассчитывала. Если уж ей придется ползать у него в ногах и рыдать, пусть ему тоже будет неловко.

Она ждала его весь день, но когда дверь наконец открылась, это были всего лишь слуги, которые принесли ей обед.

— Когда я увижу отца? — спросила она, но они не ответили. На обед был козленок, зажаренный с лимоном и медом, а к нему свернутые виноградные листья с начинкой из лука, изюма, грибов и огненного драконова перца. — Я не хочу есть, — заявила Арианна. Ее друзьям на пути в Серую Крепость предстоит питаться сухарями и солониной. — Унесите это и пошлите за принцем Дораном. — Но еду ей оставили, а отец так и не пришел. В конце концов голод ослабил ее решимость, и она пообедала.

После этого ей стало и вовсе нечем заняться. Она побродила по своей башне, подвигала бесцельно слона по кайвассной доске, села на подоконник, открыла книгу. Но слова расплывались перед глазами, и она поняла, что опять плачет. Арис, мой милый, мой белый рыцарь, зачем? Ты должен был сдаться. Я бы так тебе и сказала, но голос мне изменил. Глупый, отважный герой, я совсем не хотела, чтобы ты умирал. И Мирцелла, эта малютка… о боги…

В конце концов она снова легла в постель. Что еще прикажете делать, когда ночь на дворе? Кто-то проговорился. Гаррин, Дрю, Сильва-Крапинка — друзья ее детства, не менее дорогие ей, чем кузина Тиена. Ей не верилось, что на нее донес кто-то из них. Значит, остается только Темная Звезда… но если предатель он, зачем ему было поднимать меч на бедняжку Мирцеллу? Надо убить эту девочку, а не короновать ее, — он так и сказал в Шандистоне. Только так, мол, Арианна получит войну, которой желает. Нет, это просто бессмысленно. Если червяк в яблоке действительно сир Герольд, зачем он поднял меч на Мирцеллу?

Кто-то проговорился. Быть может, сир Арис? Неужели чувство вины в ее белом рыцаре возобладало над страстью? Неужели он любил Мирцеллу больше нее и предал свою новую принцессу, чтобы искупить измену прежней? А после погубил себя на Зеленой Крови, чтобы не жить опозоренным?

Когда отец придет, она дознается, кто это был. Но принц не пришел и назавтра, и на следующий день. Ей предоставили плакать и зализывать свои раны в одиночестве. Днем она пыталась читать, но книги все как на подбор были скучные: труды по истории и географии с древними картами, свод дорнийских законов, Семиконечная Звезда, «Жизнеописание верховных септонов», трактат о драконах, делавший эти создания не занимательнее летучих мышей. Арианна многое бы отдала за «Десять тысяч кораблей» или «Возлюбленных королевы Нимерии», чтобы занять чем-то мысли и покинуть тюрьму хотя бы на пару часов, но в подобном развлекательном чтении ей было отказано.

Она смотрела с подоконника вниз, на цветной, позолоченный стеклянный купол отцовской палаты, и говорила себе: скоро он меня позовет.

Посетителей к ней не допускали, но слуги захаживали часто: Борс со щетинистым подбородком, напыщенно-важный Тимот, сестры Морра и Меллея, хорошенькая девочка Седра, старая Беландра, служившая прежде горничной у ее матери. Они приносили еду, меняли простыни, выносили судно из-под мраморного стульчака, но в разговоры с ней не вступали. Если она требовала вина, Тимот его доставлял. Если ей хотелось фиг, оливок или начиненного сыром перца, стоило лишь заказать любимое блюдо Беландре. Морра с Мелеей забирали грязное белье и приносили выстиранное. Каждый второй день наливали ванну, и Седра терла принцессе спину и помогала расчесывать волосы.

Но никто из них и слова не проронил о том, что происходит за стенами ее клетки.

— Темную Звезду уже взяли? — спросила она как-то у Борса, но тот повернулся к ней спиной. — Оглох ты, что ли? Вернись и отвечай, я приказываю! — Вместо ответа он затворил дверь.

— Тимот, — попыталась она на другой день, — что с принцессой Мирцеллой? Я ведь совсем не желала ей зла. — Последний раз она видела девочку на пути в Солнечное Копье. Мирцелла, слишком слабая, чтобы ехать верхом, путешествовала в носилках, с перевязанными шелковыми бинтами лицом и лихорадочным блеском в глазах. — Прошу тебя, скажи, жива она или нет. Что плохого случится, если я буду знать? Скажи, как она себя чувствует. — Но Тимот не сказал ничего.

— Беландра, — начала она снова через пару дней, — если ты любила мою леди-мать, сжалься над ее бедной дочерью и скажи, когда отец располагает со мной увидеться. Прошу тебя. — Но и Беландра словно воды в рот набрала.

Быть может, отец пытает ее таким образом? Не дыбой и каленым железом, а безмолвием? Это было так похоже на Дорана Мартелла, что Арианна не удержалась от смеха. Он думает, что действует тонко, а на деле лишь показывает свою слабость. Принцесса решила использовать свое уединение, чтобы исцелиться духовно и укрепиться перед грядущими испытаниями.

Нет смысла размышлять беспрестанно о сире Арисе — лучше подумать о песчаных змейках, особенно о Тиене. Арианна любила всех своих побочных кузин, от вспыльчивой колючей Обары до самой маленькой, шестилетней Лорезы, но лишь Тиена заменяла ей родную сестру. С братьями принцесса никогда не дружила: Квентина рано увезли в Айронвуд, а Тристан был намного младше ее. Они с Тиеной, Гаррин, Дрю, Сильва-Крапинка — вот из кого состоял их тесный кружок. К их забавам порой присоединялась Ним, и Сарелла вечно пыталась втереться, но пятерка оставалась неразлучной всегда. Они плескались в прудах и фонтанах Водных Садов, устраивали бои, сидя верхом друг на дружке. Арианна и Тиена вместе учились читать, ездить верхом, танцевать. Когда им было по десять, Арианна стащила винный штоф, и они напились допьяна. Они делили между собой еду, постель, драгоценности. Даже первый мужчина у них был общий, Дрю, — от избытка пылкости он залил Тиене всю руку, когда она извлекла предмет их вожделений из его бриджей. Арианна улыбнулась, вспомнив об этом. У Тиены опасные руки.

Чем больше принцесса думала о своих кузинах, тем сильнее скучала по ним. Насколько она знала, их держали здесь же в башне, прямо под ней. Ночью она постучала в пол подошвой сандалии, но ответа не дождалась и перегнулась вниз из окна. Там тоже виднелись окна, меньше, чем у нее, некоторые не шире бойниц.

— Тиена! — позвала она. — Тиена, ты тут? Обара, Ним? Вы меня слышите? Эллария? Кто-нибудь? ТИЕНА! — Она полночи висела в окне и звала, пока не охрипла, но ей опять никто не ответил. Это испугало ее так, что и сказать нельзя. Если песчаные змейки сидят в Копье, они не могли не услышать ее — отчего же не отвечают? Если отец что-то сделал с ними, я никогда ему этого не прощу, сказала себе Арианна.