Бернхард Хеннен - Во власти девантара

Ряды всадников расступились и образовали коридор, который вел к воинам, находившимся в лагере, которые тоже в свою очередь образовали широкий коридор к палатке королевы. Нурамон решительно пропустил карликов вперед, радуясь удивленным взглядам, которыми награждали его друзей.

Наконец группа остановилась примерно в десяти шагах от королевы. Нурамон вышел вперед и поклонился.

— Моя королева, я привел к тебе гостя и, быть может, союзника.

— Благодарю тебя, — мягким голосом ответила Эмерелль.

Нурамон пропустил карликов.

Венгальф вышел вперед, за ним следовали его товарищи.

Королева поглядела на знамя, которое нес на шесте Альверих.

— Венгальф из Эльбурина! Давно мы виделись в последний раз.

— И расстались не по-доброму, — сказал карлик, не выказывая королеве ни малейшего почтения. Он давал всем понять, что он король и поэтому равен Эмерелль.

Королева сидела на камне, и, таким образом, глаза ее находились почти на одном уровне с лицом Венгальфа.

— В таком случае нам нужно найти верные слова, чтобы снова подружиться.

— Существует только один путь к этому.

— Я знаю, и могу сказать тебе только то, что уже говорила королю Оргриму. Будет новый Альвенмарк, когда мы остановим последнюю угрозу. И в этом Альвенмарке будет довольно места для королей троллей, эльфийских королей, а также для королей карликов.

— Если таково будущее, то мы — твои союзники. — Венгальф поглядел на Торвиса, и волшебник подошел к нему. — Мы поддержим тебя в плетении заклинания.

Торвис вынул камень из складок мантии. То был горный хрусталь, по которому змеились пять бороздок. Принадлежавший карликам камень альвов!

— Мы благодарим тебя, что ты сдержала клятву, — сказал чародей.

— Я никому не говорила, что у вас есть камень. Хотя признаю, что стала делать намеки, когда узнала, что вы придете.

— Каков твой план, Эмерелль? — спросил Венгальф.

Королева еще раз повторила то, что говорила и раньше: что одно заклинание отделит земли по ту сторону Шалин Фалаха, а второе — весь Альвенмарк от Другого мира. Торвис и Венгальф внимательно слушали королеву.

— Да будет так! — воскликнул Венгальф. — Мое войско будет стоять на правом фланге, между концом ущелья и лесом, если местность не изменилась.

— Все именно так, как говорят твои воспоминания. Но людей очень много. Впрочем, вы будете сражаться не одни. — Королева поглядела поверх голов карликов. — Мандред! — крикнула она.

Ярл вышел вперед, и карлики с любопытством поглядели на него. Нурамон рассказывал им о Мандреде.

— Нам нужны мандриды в этой битве. Ты должен пойти к своим и растолкать их, чтобы завтра они приняли участие в сражении.

Мандред серьезно кивнул.

— Сделаю, Эмерелль!

— Фародин! — произнесла королева, и товарищ Нурамона вышел вперед, поклонившись ей. — Ты будешь защищать Шалин Фалах рядом с Олловейном и Гилиат. Я отдам тебе в подчинение мою личную гвардию, которой теперь будешь командовать ты. — Она поглядела на Оргрима. — А тролли поддержат вас, поскольку сами когда-то атаковали мост. Если защитники Шалин Фалаха и те, кто прежде нападал на него, объединятся, то мост устоит.

— Благодарю тебя, королева, — бесцветным голосом произнес Фародин.

Эмерелль перевела взгляд на Нурамона.

— А теперь что касается тебя! Я хочу, чтобы ты повел в бой эльфов, которые будут сражаться бок о бок с карликами.

— Повел в бой?

— Мечники и всадники из Альвемера, а также лучники Номьи будут в твоем распоряжении, равно как и воины твоего рода.

— Благодарю тебя, Эмерелль, — услышал свои слова Нурамон.

Но он не видел себя в качестве предводителя. Фародин был создан для этого, или вот Обилее, Олловейн, Гилиат. Он явно не тот, кто нужен, чтобы нести ответственность.

А королева уже обернулась к Венгальфу.

— Прошу тебя, Венгальф… король Эльбурина. Займи место, причитающееся тебе здесь. Так замкнется круг судьбы, и мы будем готовы к буре, которая завершит эту эпоху.

Воцарилась тишина, когда король карликов вместе с Торвисом и Альверихом пошел к камню, стоявшему напротив камня королевы. Дойдя до места, он замер и обвел взглядом собравшихся. Подал знак Альвериху, и тот изо всех сил вонзил древко знамени в землю, когда король сел на камень.

В лагере поднялось ликование. Подобную радость редко приходилось наблюдать Нурамону. Эльфы кричали, кентавры ржали, ревели тролли, а Мандред… Мандред тоже ревел.

Живой родоначальник

Тело Лиондреда везли в покрытой белыми полотнами карете. Почетный кортеж для погибшего короля Фирнстайна образовывали пятьдесят кентавров. Рядом с грубыми кентаврами Мандред чувствовал себя хорошо, хотя известия о судьбе его народа наполнили его грустью. Лишь немногие отреклись от древних богов, чтобы принять веру в Тьюреда. Рыцари ордена вырезали целые деревни. Эмерелль пообещала жителям Фьордландии пристанище в Альвенмарке. Эмерелль и тролли выступили в поход, чтобы сопровождать беженцев, однако тысячи погибли в метелях или от лавин. Тех, кто пережил бегство, отвели в долину Ламиаль, что примерно в десяти милях от замка Эмерелль. Королева и Олловейн предупредили Мандреда. Люди были подавлены, они были полностью истощены, на них отразились многочисленные страдания. Никто не рассчитывал на то, что в предстоящей битве примут участие более, пожалуй, двух сотен людей.

Когда ярл достиг возвышения над долиной, на сердце у него стало тяжело. Там собралось неисчислимое количество беженцев. Палаток почти не было, люди были вынуждены спать на земле, под открытым небом. Над лужайкой, словно мрачный колокол, висел дым сотен костров.

Люди глядели на Мандреда, когда он спускался с холма. Они не узнавали его. Да и откуда им знать? Никто в эльфийском лагере не смог или не захотел сказать ему, сколько столетий потеряли они в ловушке девантара. Да это было и неважно. Единственное, что имело значение, это необходимость отразить завтрашнюю атаку. Однако глядя на эту кучку отчаявшихся, Мандред подумал и понял, что не уверен, стоит ли этим людям принимать участие в сражениях. Больше всего ему стало больно при виде детей. Впалые щеки, ввалившиеся глаза, истощенные бегством, они стояли на опушке леса и смотрели, как приближаются кентавры и роскошная белая карета. Некоторые даже смеялись и махали руками, хотя от слабости едва могли держаться на ногах. Что же за чудовища эти служители Тьюреда, затравили до смерти даже детей!

В центре лагеря беженцев стояла палатка из зеленых полотен. Перед входом замер, широко расставив ноги, воин-исполин. На нем были вороненые доспехи, опирался он на большую секиру. Лицо его было мрачным, он изучал Мандреда холодными синими глазами.