Джо Аберкромби - Последний довод королей

— Но на это уйдут годы!

— Попробуйте успеть за три или четыре года, если очень сильно презираете его. Но всем будет легче, если вы хотя бы притворитесь, что вам приятно.

— Притвориться? — прошептала она.

— Чем лучше вы будете притворяться, что вам это нравится, тем быстрее все закончится. Даже дешевая шлюха в порту будет визжать от страсти за гроши, когда ее имеют матросы. Так неужели вы не сумеете изобразить восторг для короля Союза? Вы оскорбляете мои патриотические чувства! О! — Он застонал, закатывая глаза в пародийном экстазе. — А! Да! Вот так! Не останавливайся! — Глокта посмотрел на Терезу. — Видите? Даже я могу! А с вашим опытом лжи это легче легкого.

Глаза королевы, полные слез, метались по комнате, словно она искала выход.

«Но выхода нет. Благородный архилектор Глокта, защитник Союза, душа закрытого совета, истинный джентльмен, образец благородства, демонстрирует свои таланты политика и дипломата».

Он почувствовал, как что-то дрогнуло у него внутри при виде сокрушительного отчаяния Терезы.

«Возможно, вина? Или плохое пищеварение? Что бы это ни было, я давно выучил урок. Жалость не имеет смысла».

Он еще раз неторопливо шагнул вперед.

— Ваше величество, я надеюсь, альтернатива вам ясна.

Она кивнула головой, вытерла глаза. Затем гордо вскинула подбородок.

— Я сделаю, как вы говорите. Пожалуйста, умоляю вас, не трогайте ее… Пожалуйста.

«Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Мои поздравления, ваше преосвященство».

— Обещаю вам. Я прослежу, чтобы с графиней обращались наилучшим образом. — Глокта пощупал языком дыры между зубами. — А вы наилучшим образом будете обращаться с вашим мужем.

Джезаль сидел в темноте, смотрел на пляшущий огонь в большом камине и думал о том, как все могло бы быть. С горечью думал о дорогах, по которым могла пойти его жизнь, если бы он не оказался здесь. В одиночестве.

Он услышал, как скрипнули петли. Маленькая дверь, соединявшая его комнату со спальней королевы, приоткрылась. Он не давал себе труда запирать эту дверь со своей стороны и просто не мог представить такой ситуации, чтобы Тереза пожелала ею воспользоваться. Наверное, он опять нарушил этикет, и она хочет, не дожидаясь утра, сделать ему выговор.

Он быстро встал, глупо нервничая.

Тереза прошла в затемненный проем. Она выглядела так непривычно, что он едва узнал ее. С распущенными волосами, в ночном одеянии, она застенчиво смотрела в пол. Ее лицо тонуло в темноте. Ступив босыми ногами на паркет, затем на толстый ковер, она прошла к огню. Неожиданно она показалась Джезалю очень юной. Юной, маленькой, слабой и одинокой. Он смотрел на нее смущенно и испуганно, но когда она приблизилась и блики пламени обрисовали контуры ее тела, ощутил легкое возбуждение.

— Тереза, моя…

Он споткнулся на следующем слове. «Моя милая» едва ли подходило. «Моя любимая» тоже. Скорее «мой злейший враг», но это вряд ли поможет.

— Чем я могу…

Она оборвала его, как всегда, но не теми словами, каких он ожидал:

— Я прошу прощения за то, как относилась к вам прежде. За то, что я вам говорила… Вы должны думать обо мне…

В глазах у нее стояли слезы. Настоящие слезы. До этого момента он не верил, что Тереза способна плакать. Джезаль шагнул к ней, протянув руку и не зная, что делать. Он не смел и думать, что она когда-нибудь попросит у него прощения, да еще так серьезно.

— Я знаю, — запинаясь, произнес он, — знаю, что я не тот человек, за которого вы желали бы выйти замуж. Простите меня за это. Но я здесь такой же невольник, как и вы. Могу только надеяться… что мы попробуем как-то улучшить наше положение. Возможно, мы найдем способ позаботиться друг о друге? У нас обоих никого больше нет. Пожалуйста, скажите мне, что я должен делать…

— Ш-ш-ш.

Она приложила палец к его губам, глядя в глаза. Одна сторона ее лица освещалась оранжевым огнем, другая скрывалась в тени. Ее пальцы скользнули по волосам Джезаля и притянули его ближе. Тереза поцеловала его осторожно, даже неловко, ее губы коснулись его, а потом неловко сжались. Он обнял ее за шею, под ухом, большим пальцем погладил мягкую щеку. Их губы прилежно впивались друг в друга под тихий присвист дыхания в ноздрях и хлюпанье слюны во рту. Едва ли это был самый страстный поцелуй в жизни Джезаля, но это было гораздо больше, чем он рассчитывал когда-либо получить от Терезы. Приятный зуд в промежности усилился, когда он просунул язык в ее рот.

Другой рукой он провел по спине королевы, ощущая пальцами ее позвонки. Издал тихое бормотание, когда под его рукой оказался ее зад, скользнул вниз по ее бедру, потом вверх, между ног. Подол ее рубашки накрутился на его запястье. Он чувствовал, как Тереза дрожит и уклоняется, как она прикусывает губу от потрясения или даже от отвращения. Джезаль отдернул руку, и они отступили друг от друга, глядя в пол.

— Простите, — пробормотал он, проклиная себя за нетерпение. — Я…

— Нет, это моя вина. У меня… нет опыта… с мужчинами…

Джезаль заморгал, а потом улыбнулся от облегчения. Конечно. Теперь все стало ясно. Ему и в голову не приходило, что Тереза, такая самоуверенная и резкая, может быть девственницей. И теперь она дрожала от страха. Боялась разочаровать его. Джезаль пожалел ее.

— Не беспокойтесь, — пробормотал он мягко, делая шаг вперед и заключая ее в объятия.

Он чувствовал, как она застыла — без сомнения, от нервного напряжения, — и ласково погладил ее по волосам.

— Я могу подождать… мы не обязаны… не сейчас…

— Нет. — Она произнесла это с трогательной определенностью, бесстрашно глядя ему в глаза. — Нет. Мы должны.

Она задрала рубашку, сняла ее через голову и бросила на пол. Подошла к Джезалю, взяла его руку и положила ее на свое бедро, потом потянула вверх.

— Ах, — прошептала она хрипло и настойчиво, касаясь губами его щеки. Горячее дыхание струилось ему в ухо. — Да… Вот так… Не останавливайся.

И повела его к кровати, прерывисто дыша.

— Это все?

Глокта оглядел стол, но старики хранили молчание.

«Все ждут, что я скажу».

Король опять отсутствовал, так что он мог заставить их ждать как угодно долго.

«Чтобы показать всем скептикам, кто здесь главный. Почему бы нет? Власть не обязана быть милосердной».

— Тогда это заседание закрытого совета окончено.

Они встали, быстро, тихо и организованно. Торлигорм, Халлек, Крой и все остальные друг за другом покидали комнату. Сам Глокта поднялся с трудом — нога еще болела после утренних судорог — и обнаружил, что лорд-камергер снова стоит позади него.