Зора (СИ) - Mazurenko
Было принято решение разделиться на два отряда: Лукреция, Лукас и Алиса двинутся к руинам Эн’сутелина, чтобы навестить зоралиста и присоединить его к себе. Константин, Влад и Кивтик направятся в Эт’сидиан, чтобы рассмотреть происхождение чумы, присоединить к себе сустиазоров, а после обратить весь город в некрополис.
Эт’сидиан дышал страданиями. Врата были закрыты, потому что в городе был объявлен очередной карантин, однако филёра и его «помощников» стражники пропустили внутрь. Будучи утомлёнными всеми этими происшествиями, они даже не стали спрашивать, кто это с ним, а лишь задали вопрос: «Ну как?» Они имели в виду: «Удалось ли обнаружить лекарство?» «Сейчас увидим!» — бодро отвечал им саткар, стремительно углубляясь в город. Главная дорога была почти что пустой, в то время как во всех городах они всегда были полны людей, которые либо постоянно идут по своим делами, либо спокойно прогуливаются. Здесь люди хоть и никуда не торопились, однако в их лицах, а уж тем более в душах читалась жуткая обречённость. Они были словно животные, пригнанные на убой, томятся в собственной клетке, будучи не способными что-либо поделать с этим. Они стоят перед выбором: удавиться, чтобы наверняка оборвать все этим страдания? Или же немного подождать, лелея крохи своих надежд, что завтра всё кардинально изменится. А ведь пока что все, кто встречались на пути, были относительно праведными людьми, которые по меркам зордалодов не подлежат уничтожению. Они станут бессмертными, и это будет их наградой, ведь мучения и страдания чужды бессмертным. Шаги Константина, Влада и Кивтика были быстры, потому что уже стояла середина толнора и, согласно предсказаниям Константина, они ещё успеют на главную площадь, пока всех умерших не повезут на кладбище. Следопыт поинтересовался, откуда у него такой дар, и бывший алхимик рассказал о своей человеческой бытности, вскользь упомянув, что он раньше варил зелья, но подробнее рассказал о личепоклонниках и зорацире, который и обучал его этому ремеслу. Кивтикиан был удивлён дважды. Первое удивление было связанно с этой историей. Второе — с тем, что у бессмертного есть своя история. Это был ещё один аргумент. Обращение в нежить ему казалось менее печальным событием. Это подтверждало рассказ зордалодов о том, что каждый, кто встал на путь бессмертия, остаётся всё той же личностью, просто получает откровение, которое не передать на словах. Также меняется его сущность. Всё тёмное усиливает его, когда как свет ослабляет. Исчезают одни чувства, за то появляются другие. Исчезают любые зависимости и потребности. Всё это меняет существо. Однако личность остаётся прежней. Ты при жизни будешь ощущать себя и после смерти. Никто не займёт твоё место, не вытеснит тебя из тебя. Вот это в голове зерателя никак не могло уместиться. Сердце порой работает сильнее головы. А всё, что касается жизни и смерти, усиливает это. Кивтик осознавал, что обращение в нежить означает не просто поменять мировоззрение, сменить огонь на зора, живую мимику на вечно мрачный ищущий взгляд. Поэтому размышления каждый раз возвращали его к этому вопросу. Но рассказ Константина был дополнительным аргументом и дополнительной причиной поразмышлять ещё глубже.
К вечеру они добежали до центральной площади. Половина повозок была уже загружена телам, покрытыми полотнами разных цветов — у кого какое нашлось. Сейчас наполнялась четвёртая телега. Люди в специальных масках уже изрядно подустали, а потому перестали аккуратно укладывать умерших. Двое стояли в стороне и следили за этим процессом. Вокруг стояло ещё много людей, простых жителей, которые с унылыми лицами наблюдали за происходящим. Им запрещалось приходить на главную площадь. Но они с горестью провожали своих родственников. Кивтикиан и зордалоды подошли к двоим, и следопыт сказал, что им нужно осмотреть мёртвых, а потому поинтересовался, кого из них они могут использовать. Эти двое знали, кто перед ними, а потому указали на самый дальний, дескать, его заберут самым последним, а потому у них есть время посмотреть на него. Когда Кивтик, Константин и Влад двинулись к нему, те двое зашептались, высказывая друг другу опасения, кого это в Эт’сидиан привёл следопыт? Уж не тех ли самых некромантов? Но предсказание показывало, что от этого никаких проблем не будет, а потому они могли полностью сосредоточиться на осмотре мертвеца.
Декстер Колланта́у, пекарь. Его душа полна пороков. Рядом с ним лежал Мо́ниндер Асало́т, помощник алхимика, чья душа также с головой покрыта грехами, как и все последующие умершие. Влад сделал очевидный вывод, что пандемия затрагивает только лишь нечестивых людей. Они продолжили смотреть, но только теперь не на душу, а на плоть. Вампир, поняв, что они не собираются снимать покрова, что им достаточно взглянуть своими духовными взорами, сам снял покрывало с бледного лица. Рот был открыт. Зордалоды поняли, зачем он это сделал, однако филёр всё же не удержался от разъяснений: «А иначе подумают, что мы ничего не делаем, и заподозрят того, чего не должны». Наблюдения Константина и Влада показали, что это не чёрная хворь Зораги, а зелёное марево Загриса. Зоралист сумел каким-то образом сотворить чуму, подобную той, что распространяет дух гибели, которая убивает лишь тех, кто погряз в грехах, и наверняка иммунитет получают лишь те, кто не погряз в собственных пороках. Видения прошлого об этих людях ничего конкретного не давали.
