Зора (СИ) - Mazurenko
Ридами́л и Са́мпеон. Два первейших сына Аргерона Волеугнетателя. От них произошли две семьи. Истинные зератели Ридамила. И нечестивые вампиры Сампеона. К сожалению, так вышло, что я родился среди вампиров. Первый всегда и во всём проявлял сдержанность и умеренность. Поговаривают, из-за этого он покорил свою силу. Она не имела над ним власти. Он был свободен и передал такую же свободу своим потомкам. Второй делал всё совершенно наоборот — он отдавался во власть своего пьянящего господства и таким образом больше всего походил на своего господина, будучи волеугнетателем. А потому он сам и те, кого он породил, стали зависимы от своей собственной силы. Это стало их потребностью. Это стало нашей потребностью. Испитие жизненное силы — не самый приятный процесс. Мы направляем свою волю на жертву, ломаем его собственную, из-за чего жертва перестаёт сопротивляться, и мы просто забираем его жизненные силы — его кровь. Но Сампеон, продолжая развращаться, придумал новый способ, как отнимать жизнь у жертвы — он смешал её с мерзкими актами полового сношения. Совокупляясь со своей жертвой, он одновременно пил её кровь. Что может быть более низко и мерзко, чем это? А то, что и все его потомки стали подражать ему. Они пока что развращены не так, как он, однако, не ровен час, когда они все станут, как Сампеон, как мерзкий кровососущий развратник. Я же пытаюсь сохранять стойкость и терпеть, чтобы моя сущность не стала столь же мерзкой. Я хочу покорить свой голод и достигнуть того, чего сумел достигнуть Ридамил — полностью избавиться от него. Но с каждым новым тарэ́ном и нора́том мне становилось всё яснее, что я — прирождённый вампир, а не истинный зератель. Потому-то и нечего думать, будто бы когда-нибудь сам смогу побороть свою жажду. Я ужа достаточно долгое время веду поиски хоть какого-нибудь средства, которое может понизить влияние испорченной сущности на меня, чтобы я приложил усилия и смог победить вампира внутри. Я искал в науке, в магии, в алхимии. Я даже богов молил. Но, кажется, все мои скитания был бессмысленны. До этого момента. Обращение во тьму некрополиса — такой вариант я не рассматривал. Нежити не нужно ни есть, ни пить. Но в то же самое время вы и не живёте. Да, нежить двигается, смотрит, слушает, даже говорит. Но это не жизнь, а лишь её подобие, лишь маска актёра. Расскажите, что ощущает тот, кто был поднял зелёным пламенем смерти. На что это похоже? Это плен? Или же свобода? Что я теряю, когда перехожу порог жизни и смерти? И что приобретаю, помимо всего, перечисленного вами?
Мы видели, что умом Кивтикиан понимал и даже принимал всё, что ему даст новая сущность, однако ж сердце его было не готово принять ту тьму, которую мы предлагаем. А потому вместо того, чтобы удовлетворить его любопытство, Лукреция отвечала: «Ты чист в наших глазах, а потому против твоей воли мы не будем обращать тебя в бессмертное творение. И сейчас твоя воля противится этому. А потому, чтобы ты всё понял, обдумал и принял взвешенное решение, мы предлагаем тебе примкнуть к нам. Наблюдая за тем, как в этом мире остаётся всё меньше и меньше жизни, ты получишь больше аргументов. Также у тебя будет больше времени, чтобы принять взвешенное решение. Но мы уже дали тебе решение твоей проблемы — во тьме бессмертия нет никаких пороков. И, будучи обращённым в одного из нас, ты обретёшь свободу и не только от своей жажды» Чуть призадумавшись, он отвечал: «Что ж, пусть будет так, как ты сказала» И с того момента вместе с учениками Бэйна стал путешествовать саткар-вампир. Он не чувствовал бога Пустоты и никогда не слышал его голоса, потому что, будучи саткаром, он не достоин был видеть великого: ни для того, чтобы получить благословения из его руки, ни для того, чтобы понести на себе его жуткое наказание.
Уханцы собрались на главной площади, потому что вернулись их соседи. Каждому был интересно узнать, почему они так быстро возвратились домой и куда подевалась их повозка. Но безмолвные отец и сын, которые, скрывая пламень смерти внутри себя и не говоря ни слова, посылали на них свои мрачные взоры. Чем вызывали недоумение. Теперь эти бессмертные смотрели на своих соседей иным взором, перед которым открыты все мерзости нечестивых душ. Все гнусные дела, слова и мысли открывались перед ними. И совершенная сущность противилась всему этому. Они смотрели на каждого и читали всё то ничтожное, что они делали в своей жизни. Также они видели, что никто из них, никто из тех, кто сейчас собрались на главной площади, не видел в этом ничего плохого. Ни в ком не было ни угрызения совести, ни раскаянья в своих делах. Они настолько погрязли в этой ничтожности, что, можно сказать, питались ею, как жадный вампир, испортив пороками свою сущность, питается жизненной силой человека. Пороки стали для людей необходимостью. Их тела будут чесаться и содрогаться, их мысли будут беспорядочно метаться, они не смогут сосредоточиться ни на чём, пока не съедят свой грех, пока не испьют свой порок, пока не насытятся своей ничтожностью. Вот и сейчас половина из тех, кто стояли тут, пришли к Седрику. Все те, с кем он спал, желали его. Но теперь пришло время завершиться этому параду нечестия. Когда на центральную площадь пришли зордалоды и вампир, суд был начат. Влад сказал Кивтикиану, чтобы тот не страшился
