Вероника Никулина - Мёртвое сердце. Мёртвая рука

Иду по парку. Красивые белые ворота. А дальше не особо приглядно выглядит. Несколько стареньких качелей, небольшая сцена. И за что мне нравится Вязьма, так это за то, что здесь никогда не случится наводнение. Потому что всё холмистое-перехолмистое. И сейчас я спускаюсь вниз, к белому зданию Городского Дома Культуры. Или ГДК. По крутости холмов Вязьму обошёл только Смоленск. Пройдясь там часа три, я никогда так не уставал. Хотя я с Кристалье, где нет всяких машин, поездов, самолётов, "маршруток" и прочей прелести цивилизаций. В Смоленске даже на таких крутых склонах и их астральные машины не проедут-то.

Здание по меркам Вязьмы довольно-таки большое, кое-где украшенное театральными масками.

Около входа стоит памятник астральному вождю — Ленину, с гордо поднятой головой. А за ним большая Советская площадь.

И как я тогда не растерялся здесь. Ведь именно переместился я около этого памятника. И вообще здесь довольно-таки много памятников: Ленину, Ефремову, Марксу, двуглавым орлам, даже где-то увидел большую махину. Как же она называется?…Вспомнил. Танк. Танк Т-34.

И это прекрасно, не чудесно, когда люди гордятся своим народом, своей нацией, своими изобретениями! Когда в маленьком городе столько памятников, а сколько здесь церквей-духовных памятников! И это замечательно! Это прекрасно! Чудесно! Когда люди всё помнят и чтят! Когда не забывают! Это даже восклицать хочется! Когда идут мрачные люди и говорят, что Вязьма, родной дом, где они живут-помойка, мне их жалко становится. Достаточно оглянуться кругом, пойти и полюбоваться на памятник Ефремова, на эту очень сложную четырёхфигурную скульптуру. Нет, не скульптуру. А произведение искусства! Настоящего искусства, не тяп-ляп, а такая величественная махина, от которой дух захватывает, посмотришь в лица солдат и чувствуешь всю боль войны и неутомимый дух Солдата, готового идти на всё ради своей Родины. И стоят вчетвером, друг друга прикрывая и защищая небольшой клочок до конца. Это надо же передать столько эмоций, столько мужества в бесчувственную материю! Я всегда восхищаюсь людьми искусства, как они тонко чувствуют настроение. Как они всё это передают…У меня даже слов не находится, просто стоишь и восхищаешься.

А ведь жители Вязьму глубоко уверены, что их маленький городок-помойка. Глупые люди.

— Узнаю этот стиль. Аллариан, как всегда в своём репертуаре: открыто и без извилин.

Я оборачиваюсь и смотрю на фигуру мужчины в чёрном пальто:

— Александр! Я рад тебя видеть.

— Я тоже, Аллариан.

Мы по-дружески обнялись. А он изменился. Уже не та гордая осанка воина, не тот хмурый взгляд, даже кое-какие шрамы залечились. Саша был похож больше на простого мирного жителя Вязьмы. Этот бойкий "старичок". Когда я последний раз видел его, ну лет шестьдесят точно было. А сейчас уж точно под семьдесят. Ну столько не дашь, это точно, уж больно он боевой. На Астрале 70 лет-это даже предел, в Кристалье 70-это немного, но возраст почтенный, потому что люди живут до ста тридцати-сорока.

И может ещё потому, что Александр Николаевич не любит, когда его так называют. Просит просто Сашей, как сверстника. Все его так и привыкли называть.

Мы садимся на скамейку около памятника.

— Приятно увидеть давнего друга. А не вечный интрижки, игры, заварушки. Честно говоря, с тобой приятно беседовать, потому что ты более прост, не будешь льстить, а говорить напрямую. — начинает он разговор.

— Неужели клан так плох?

— Не то слово. Я долго их терпел. Но однажды не выдержал. Да и немного постарел, по меркам этого мира на пенсию давно надо.

— И ты ушёл… — честно говоря, я сначала не верю этому. Александр- сильный воин, который ну никогда бы не променял жизнь, полную сражений на мирную… Или всё-таки может? Спрашиваю. — А как давно?

— Восемь лет назад.

— Сколько?! — удар ниже пояса. Ладно год назад ушёл. Два. Но восемь?!

— Вот так и получается, к сожалению, дружище. Когда начинаешь разочаровываться над сделанным выбором. Помнишь, мы всегда смеялись на обычной жизнью? А ведь все о ней и мечтают… Но долг зовёт. Но порой долг кажется лишь пустым звуком…Аллар. Я сейчас затрону больную для тебя тему.

— Тебе интересует, как я…того? — слово "умирать" не хочу говорить. Очень больно звучит.

— Да. Просто понимаешь, я бы не спрашивал… Просто, я не верю в "официальную" версию. И после твоей смерти в клане всё перевернулось… Как будто ты был что-то вроде рычага, на который очень сильно нажали и оторвали.

— Ладно. Это произошло от электрического разряда.

Александр смотрит на меня с удивлением, а на лице читалась фраза: " За голый провод схватился что ли?" Но потом сообразил, что я про магию говорю. Всё-таки восемь лет проживания в другом мире немного притупляет знания о другом.

— Просто… — кусаю губу, — Блоурен запустила заряд в Эмильеру. А что мне ещё остаётся, кроме как самому подставиться? Это был единственный раз, когда у меня получилось телепортироваться в нужном направлении… И в последний. А потом ты знаешь, что делают с такой жертвой. Как я. И как ни странно мне не хотелось жить. Хотелось найти где-нибудь смерть…Вот и нашёл. Просто около года Блоурен манипулировала мной, убивала моими руками, руководила врагами моим голосом…Да и, освободившись от неё окончательно, была только одна мысль: "Поскорей бы…умереть."

— Извини, Аллар. Я не хотел напоминать.

— Да, ничего.

Несколько минут висит тишина. Неудобная тишина. Её разрывает Саша:

— Жалко, что когда было то собрание, я был на Юге. Там что-то замышляли эти… А вернулся, узнав, что Кордилину обвиняют в твоей….- смотрит на меня и некрасиво обрывает, — неважно чем. В общем, мои доводы не действуют. Никак. Потом клан совсем перестал что-либо делать. Я там еле продержался года два. И ушёл…И оказалось это куда проще, чем думал. Словно груз свалился с плеч. И после твоей…ухода всё пошло наперекосяк. Точнее, как говорил, ты был рычагом. Я предупреждаю тебя. Лучше к клану не приближаться. Я говорю тебе прямо, твоему чудесному воскрешению они не обрадуются, хоть и будут делать вид. Ты много сделал для людей, ты оказался способнее меня, ты оказался лучшим. И ты бы мог быть настоящим лидером, который сделал бы нас людьми. В хорошем смысле этого слова. Но никому правильные не нужны. А Мельшу нравиться дёргать за ниточки, ничего не делая. Очень не советую. Да и этот странноватый Джон тебя ненавидит. Который из себя ничего не представляет.

Из вежливости я не перебиваю. Но Александр явно меня перехвалил. Я не такой уж и…

— Извините, учитель…Но вы явно…

— Нет. Аллар, ты и на самом деле такой.

— Кстати. — перевожу разговор в другое русло. — а кто этот Джон? Я всего лишь слышал из уст Лины, что он предатель. А больше ничего и не знаю. И она тоже.