Алена Даркина - Растущая луна: зверь во мне

Загфуран мог бы лететь напрямик к столице — Римнон-Фарецу, но уже через юлук столкнулся бы с армией Ногалы — одной из самых сильных армий Гошты. Или же он мог полететь вокруг, бесплодной степью, а затем пустыней. Там он никого не встретит, но неизвестно, как перенесет палящее солнце. Перемещаться во дворец Загфуран не рискнул. Он много слышал о прекрасном Фаанаф-Силоме — дворце ишви, правителе Ногалы, похожем на небольшой город внутри столицы. Но для успешного перемещения в незнакомое место, надо не просто слышать, но хорошо знать место, куда пытаешься попасть. Если не рассчитаешь и попадешь в дерево или стену, произойдет взрыв, который убьет минарса и уничтожит все на несколько лавгов вокруг. Взвесив все, Загфуран полетел пустыней. Заодно в пути обдумает речь, с которой он обратится к ишви Овед-Едому.

К полудню Загфуран находился в трех юлуках от Римнон-Фареца. Солнце палило неимоверно, но он остерегся охотиться здесь. Когда он собрался повернуть и продолжить путь не по пустыне, а по плодородной Ногале, острое зрение вампира различило у горизонта темную точку. "Город в пустыне? — удивился минарс. — Или мираж? Надо будет разузнать в Ногале…"

Свернув к столице, маг сразу разглядел пограничные посты щивеатов — воинов Ногалы. Нашел место в поле, куда можно переместиться, чтобы миновать их.

Часы на главном храме Римнон-Фареца пробили четыре часа пополудни, когда Загфуран вошел в город. В ближайшей деревне, он привел в порядок одежду и решил, что не будет ее менять. Он выделялся среди местных жителей, и это было ему на руку. Он прибудет к ишви как посол Кашшафы. Необходимые письма он подделал в той же деревне с помощью магии. День для встречи с ишви он тоже подобрал удачный: в последний день недели, перед вечерней молитвой, ишви выслушивал у храма просителей. Он не будет излагать перед всеми свое дело, лишь попросит об аудиенции от имени регентского совета. Загфуран составил его так, что Овед-Едом не будет медлить. Если он не примет посла сегодня же вечером, после молитвы, то не стоит вообще задерживаться в Ногале.

Римнон-Фарец минарсу очень понравился: улицы широкие, никаких сточных канав, лишь чистая вода, льющаяся из фонтанов на перекрестках. Вода больше чего-либо другого свидетельствовала о благосостоянии столицы. Через высокие заборы свешивали ветви фруктовые деревья, но под ними не валялось опавших фруктов, даже мостовая не испачкалась. На одной из улиц Загфуран разгадал секрет такой чистоты: смуглый почти до черноты маленький человечек в холщовой рубахе и брюках тер камни щеткой, обильно поливая водой. Следом другой, похожий на первого будто близнец, вытирал мостовую, чтобы не образовалось луж и грязи. Женщин Загфуран не встретил — они никогда не покидали родительского дома, а когда выходили замуж, их запирали в доме мужа. Была одна категория женщин, которым позволялось ходить, где им вздумается в откровенных одеждах, но их часто не встретишь. Вот когда ишви направится в храм для молитвы, они наверняка будут сопровождать его.

Римнон-Фарец имел кольцевую структуру: чем ближе к окраине, тем беднее были горожане. Внешнее кольцо — жилища бинеев: землепашцев, скотоводов и чистильщиков улиц. Они строили одноэтажные дома, слепленные друг с другом как соты. Следом располагались строения величественней и просторней, где обитали диклы: те, кто производил необходимые товары для города. Им уже полагался небольшой двор, где росло одно-два дерева. Еще дальше начинались улицы чанафов — купцов и вельмож, прислуживающих во дворце. Их дома были большими, часто облицованными мрамором, а во дворах располагались целые сады. Но скоро их красота меркла в сравнении с дворцами ликхов — священников и ученых. Дома веками принадлежали одним и тем же семьям, и никогда за всю историю Ногалы не становился биней диклом, или ликхи чанафом. В книге святого Наарая, пользовавшейся в Ногале большей популярностью, чем книга Вселенной, было написано, что Эль-Элион, сотворив людей на Гоште, в своей мудрости определил, кто из них способен стать воином, а кто будет искусным ремесленником. Он запечатлел каждого, чтобы навеки они и их потомки оставались в своем звании, и спорить с волей Всемогущего, значит совершить тяжкое богохульство, которое карается смертью в выгребной яме.

В этом заявлении было что-то от истины. Проходя по городу, Загфуран легко отличал, где заканчивался один квартал и начинался другой. И не только по домам. Жители разных улиц очень сильно отличались друг от друга внешне, и спутать высокого, кудрявого щивеата-воина с русоголовым купцом было невозможно. А если прибавить к этому, что каждая из каст в Ногале хотя и имела разный достаток, но пользовалась равными правами, то участь невысоких и смуглых бинеев уже не казалась такой уж страшной. Минарс мог засвидетельствовать, что многим вилланам в Кашшафе и Энгарне жилось намного хуже.

Сразу за дворцами ликхи — священников и ученых с желтой кожей и раскосыми глазами — снова возвышалась стена, не менее двух лавгов высотой. За ней находился Фаанаф-Силом — дворец ишви. Внутри его стен жили знатнейшие щивеаты, доказавшие преданность правителю. За их домами ступенями поднимались к небу дома, принадлежавшие ишви. Каждый из них был великолепнее другого и мог соперничать по красоте с обещанными верным обителями Эль-Элиона. Только за это захватывающее дух великолепие стоило бы прославить династию Велиадов.

В Фаанаф-Силоме было несколько храмов, но вечером в день отдыха ишви посещал храм в той части Римнон-Фареца, которая принадлежала ликхи. Сюда допускались и прочие сословия, но по жребию. В назначенное время щивеаты перегораживали улицы, ведущие к храму, и пропускали каждого десятого из тех, кто желал передать просьбу ишви. Из этих избранных далеко не каждый разговаривал с правителем лично, но те, кто не успевал произнести просьбу вслух, могли передать ишви послание. Чтобы помочь в ее составлении шесть дней в неделю трудились младшие ликхи, за деньги сочиняя прошения для желающих. Еще ни разу не было жалоб, что какая-то просьба была забыта. Но это не значило, что каждый просящий получит желаемое. Вельможи ишви расследуют дело и поступят по справедливости: тех, кого надо помиловать, помилуют, а тех, кого надо наказать — накажут. Злостных же преступников отправят в выгребную яму: за пределами столицы есть яма, в которую сливается канализация со всего города. Сверху она закрыта, чтобы неприятные запахи не портили воздух жителям окраин. Лишь небольшой люк сделали для преступников. Человек там с неделю умирает среди нечистот.

Загфуран легко прошел мимо щивеатов. Воин не понял, почему коснулся жезлом человека в сером плаще, который был не десятым, а вторым по счету. Будь все по правилам, регентский совет написал бы письмо ишви, его бы рассмотрели, назначили день аудиенции… Минарсу пришлось искать более короткий путь, благо хватало силы для этого. Вскоре вместе с другими счастливчиками маг оказался на площади перед храмом. Большой портик с изящными, казавшимися хрупкими мраморными колоннами, покрытыми выбитыми узорами причудливых растений, вел к башне, устремляющейся в небо, такой же изящной, напоминающей ослепительно белый, ажурный кипарис, верхушка которого сверкала золотом. Колокол пробил пять часов по полудни, и появился десяток щивеатов в сверкающих золотых нагрудниках, с золотыми щитами. Лишь копья и мечи сделали из стали. На вороных конях, в черных рубашках, брюках и сапогах они смотрелись очень красиво. Среди них на белом жеребце выделялся ишви. Загфуран знал, что ему около шестидесяти, но выглядел мужчина лет на сорок. Темно-серая седина не старила его, еще не появилось морщин, а доброжелательная улыбка и веселый блеск темно-карих глаз вместе с бело-золотым длиннополым одеянием, еще сильней молодили его. Он держался в седле уверенно и красиво. Голову покрывала небольшая чалма. Горожане при виде его упали на колени, лицом в камни. Загфуран не сделал этого, поэтому заметил и сопровождавших ишви женщин на огненно-рыжих конях. Полураздетые красавицы с роскошными бюстами и драгоценностями в густых темных волосах не были его наложницами, как кто-то мог бы подумать. Жен и наложниц, так же как другие мужчины Ногалы, он надежно спрятал за крепкими стенами. Сопровождали же правителя отхи — каста женщин, владеющих магией, состоящая исключительно из красивых девственниц. Когда отхи становилась менее привлекательной, она выходила замуж по своему выбору — нередко даже за ишви — и самой красивой дочери, передавала тайны магии. Отхи получали силу от взглядов мужчин, полных вожделения, поэтому они одевались так вызывающе.