Алена Даркина - Растущая луна: зверь во мне

— А как я вела себя, Алет? — возмутилась девушка, но тут же взяла себя в руки, заговорила так мирно, как только могла. — Это не важно. Это все не важно. Хорошо, я согласна. Я вела себя неправильно. Не так, как у вас принято. Но ты можешь просто сказать мне об этом. Можешь сказать: "Ранели, мне не нравится, когда ты так делаешь", и я исправлюсь. Не надо меня унижать. Не надо доводить меня до слез. Я выбрала тебя. Я люблю тебя. Я понимаю обычные слова. Почему ты не можешь разговаривать со мной спокойно?

— Потому что ты не понимаешь обычные слова, — чем тише была Ранели, тем сильнее горячился Алет. — Потому что иногда, чтобы до тебя дошло, тебя надо стукнуть. И если бить женщину низко, то ударить словами — можно. Чтобы привести в чувство. Ранели, ты разве не помнишь, как тогда было дело? Как ты удивлялась и недоумевала: а что я такого сделала?

— Да, мне было непонятно, в чем меня обвиняют, — согласилась она устало. — Но это не значит, что я вела себя так же. Если ты хочешь, чтобы я никогда не высказывала недовольства и недоумения, я буду молчать. Но не унижай меня.

— Боюсь, мне придется повториться, — веско закончил Алет. — Если ты будешь вести себя так, как в прошлый раз, я тоже буду вести себя так же. Все. Давай прекратим, — он отвернулся и стал одеваться.

— Неужели ты не понимаешь, — безжизненно спросила Ранели, — что отнимаешь у меня последнюю надежду на то, что ты меня слышишь?

— Последнюю надежду? — он заправил рубашку в брюки, затянул ремень. — Я пока понимаю одно: сколько ни делай женщине добра, она найдет, за что зацепиться, чтобы обвинить тебя во всех смертных грехах. Или ты считаешь, что если спасла мне жизнь, то мы квиты? Ты для этого меня вытащила?

— Я вытащила тебя, потому что люблю, — объясняла Ранели, сознавая, что он не верит ни одному ее слову. — Потому что не хотела, чтобы ты погиб.

— Ладно, оставим это. К чему эта речь? Ты хочешь отложить венчание? Давай отложим. В конце концов, свадьба больше нужна тебе, чем мне. Охотник обвенчает нас в любое время. Как только ты сменишь гнев на милость.

— Почему?

— Да потому, что он мой брат! — рявкнул Алет.

— Почему свадьба нужна мне? — к Ранели пришло усталое безразличие. Он не слышал ее и вряд ли был способен услышать. — Потому что ты всегда найдешь себе другую жену, а вот меня, порченную, никто замуж не возьмет?

— А что, я не прав?

— Прав, — Ранели тоже потянулась за рубашкой. — Только мне и не нужен никто, кроме тебя. Я даже искать не буду, я знаю, что другого такого нет. И не поверю я никому.

Она стягивала шнуровку, когда он обнял ее, прижался к ее лбу:

— А мне ты веришь? Веришь?

— Верила, — ответила она. — Верила больше, чем самой себе.

— И что же изменилось? — он тут же отошел, снова сложил руки на груди. — Чего тебе не хватает? Я о тебе не забочусь? Заставляю трудиться, как рабыню? Бью тебя? Изменяю? Чего тебе не хватает? Шереш! Да, ты не найдешь того, кто бы терпел тебя, как я.

— Так ты меня терпишь? — она горько улыбнулась. — Ну, тогда действительно, зачем друг друга мучить? Это ведь не на пару месяцев. На пару десятков лет. Это будет тяжело вытерпеть.

— То есть, ты хочешь уйти? — он внезапно успокоился. — Из-за этой ерунды?

— Да, из-за этой ерунды. Неужели ты себя со стороны не видишь? Ты как за крепостной стеной. Я, как нищенка, стучусь, прошу подать мне хлеба, а ты швыряешь в меня камни, думая, что я хочу захватить твой замок. Посмотри: я беззащитна, я люблю тебя. Не надо меня унижать. Я не враг тебе. Я все сделаю для твоего счастья, — она ждала с надеждой и тоской.

— Все сделаешь? — вкрадчиво поинтересовался он. — Тогда прекрати меня шантажировать своим уходом. Научись быть благодарной за то, что имеешь и не требуй, чтобы я тебе луну с неба достал.

— Я прошу слишком многого, да? — заключила девушка. Алет не ответил. — Я научилась быть благодарной за то, что имела, — пояснила она. — Я благодарна тебе за каждый день, когда ты заботился обо мне, спасал меня, терпел мои выходки. Я никогда не буду вспоминать о тебе плохо. И я желаю тебе найти жену по сердцу твоему. Ту, которой сможешь доверять. С которой тебе будет хорошо.

— Ты уходишь? — холодно поинтересовался он.

— Ты сам сказал, что… в следующий раз надо уходить.

— Отлично. Не буду задерживать, — Алет развернулся и вышел из комнаты.

Ранели постояла, закрыв лицо. Потом глубоко вдохнула, заплела волосы и тоже вышла из комнаты. По-хорошему, следовало бы попрощаться с Таной и Авиелом, но она не могла встретиться с ними. После недолгих колебаний она вернулась и написала коротенькую записку с благодарностью за радушный прием. Она очень надеялась, что послание не получилось сухим.

После этого она вышла в лес. Ощутила запах цветов, ягод, сырой земли, мха и все перебивавший запах хвои. Сосредоточившись, обратилась в волчицу. Еще раз повела носом, наполняясь тысячами ароматов, будто начиная жить заново. Открыла глаза и чуть тряхнула головой: как же давно она не была самой собой, не чувствовала собственную силу…

После небольшой заминки, помчалась на юг. Она не вернется в стаю. И в Энгарн тоже не вернется. Настало время побывать в Лейне. Как там живут южные кланы? Нет, к ним она тоже не присоединится. Она сможет жить и одна.

На душе было легко и спокойно. Впервые в жизни она была уверена в своем решении. Возможно, завтра придут боль и сомнение, но сейчас она начинала новую жизнь с легкостью. И, конечно, самую большую уверенность придавало то, что на самом деле одна она никогда не будет. Потому что у нее есть то, о чем мечтает любая женщина: она уносит в себе частичку Алета, его сына.