Владимир Аренев - Под небом голубым

И вс„ — во время ускоренного заката. Солнце почти упало за горизонт, оно еще цеплялось последними лучами за лопасти пропеллеров, но те безжалостно стряхивали световые щупальца, так что оставалось недолго: час-другой.

«Невыносимо», — с отвращением подумал человек.

И чтобы не глядеть на очередной исход очередных Обитателей, спустился вниз, в коридоры. Он решил, что выждет около получаса, а уж потом отправится наверх — заниматься делом.

5. Когда до закрытой двери оставалось с десяток шагов, человек уже знал: гость там, внутри.

Так оно и было. Дер-Рокта сидел на невесть откуда взявшемся втором стуле и разглядывал мертвые женские головы, бледные, с черными тенями от свечи в глазницах. Свеча, кстати, горела та, которую человек потушил вчера вечером. Почему воск до сих пор не расплавился до самой ее подошвы, было непонятно; потом человек вспомнил о признании Дер-Рокты («люблю показуху») и насмешливо усмехнулся. Гость с легкостью оторвался от созерцания экспонатов и кивнул:

— Вот и хорошо. Раз смеетесь, значит, не боитесь Подумал и добавил:

— По крайней мере, не панически. Ну-с, что вы решили?

(Его «с», — человек и раньше чувствовал, но только сегодня конкретизировал для самого себя, — звучало как змеиное шипение, словно говоривший прикладывал кончик языка к н„бу. У иных подобный дефект речи был бы чем-то обычным, но у гостя казался такой же угрожающе-отличительной чертой, как гладкость кожи и кошачьи глаза).

Не торопясь отвечать, человек сел на представителя школьной меблировки и вытянул перед собой ноги. Звонко лязгнул меч, так и оставшийся висеть на поясе.

— Сначала поговорим, — сказал человек. — Я хотел бы кое-что уточнить.

— Уточняйте, — кивнул Дер-Рокта. — Но учтите: я не всезнающ и не всемогущ.

— Надеюсь, что ваши способности не ограничиваются «показухой» и вы выполните свою часть договора.

— Выполню, — заверил гость. — Ну так что там с вопросами?

Человек выдержал паузу, собираясь с мыслями.

— Первое… — он надолго замолчал, а потом вымолвил, стараясь удержать взмыленных скакунов нетерпения: — Что такое город?

— Город это город, — Дер-Рокта легонько пожал плечами; черная, с золотистым узором рубашка и алый пиджак неохотно повторили его движение. — Это не плод вашего воображения, он реально существует… по крайней мере, в местных «здесь» и «сейчас».

— Допустим. Откуда он взялся?

— А откуда, по-вашему, берутся города? Его построили. Вернее, не так, — поправил он себя. — Когда-то его начали строить.

— А теперь?

— А что теперь? — удивился гость.

— Теперь, когда город больше никто не строит — он ведь должен умереть. И умрет; может быть, уже умирает. Но вот появляетесь вы, чтобы… — для чего, а? Ведь не ради одного города, тот же рано или поздно все равно погибнет. Значит…

Дер-Рокта сокрушенно покачал головой:

— Я с самого начала знал, что придется бороться с предубеждениями. Как бы я себя не вел. Мог говорить с вами развязно и запанибратски, хамовито и самоуверенно, — но ведь именно таким вы представляете себе черта. Мог вести себя величественно и великодушно, по-зверски или по-свински, быть бесстрастным, как скала, или участливым, словно исповедник грехов… я даже мог вести себя просто нормально — и вел себя так — и вы все равно принимаете меня за этот плоский силуэт, за эту картонную фигуру, которую так привыкли встречать в книгах, прочитанных вами прежде. Не хочу. Поэтому отныне я буду вести себя так, как вели бы себя вы, — как ведете себя вы, — сейчас. Ну что, годится?

— Годится. Ничем не хуже и не лучше любого другого образа.

— Я так и подумал. Теперь — к делу. У вас еще есть вопросы.

Сказано это было утвердительно, так что человеку оставалось только продолжать.

Он продолжил:

— И все-таки, что вам нужно? За что вы желаете его уничтожить?

— Вы мне так и не поверили, — вздохнул Дер-Рокта. — Вам следует понять — город не есть абсолютное зло или абсолютное добро, это не воплощение хаоса и не воплощение порядка… хотя, если вам так удобнее… — гость пожал плечами. — Интерпертируйте, как желаете. Это уже детали.

— И все-таки, почему? — настаивал человек.

— Скажите, кто вы по складу мышления? Во что верите? В Бога, в нирвану, в Колесо Времени? В Равновесие или теорию относительности? В зависимости от этого я объясню. Или, если пожелаете, могу предоставить несколько версий.

— А на самом деле?..

Дер-Рокта вздохнул — отчасти раздраженно, отчасти устало:

— А не все ли равно? Вам предлагают возвращение в вашу прежнюю жизнь, а за это требуют то, чего вы сами страстно желали последние несколько миллиардов и миллиардов ударов сердца. И вы говорите об объяснениях. Это смешно. Решайте. Решайтесь. Я зайду завтра, чтобы получить ответ. Завтра, после захода солнца. Сегодня, насколько я понимаю, у вас имеется кое-какая работенка. Не буду отвлекать — подобные вещи требуют сосредоточения.

Гость пружинисто поднялся и вышел из комнатки. Огонек свечи на мгновенье потух, потом разгорелся с прежней силой, но стула, на котором сидел Дер-Рокта, здесь уже не было. Вероятно, и самого Дер-Рокты в пределах досягаемости — тоже.

6. Только когда гость ушел, человек вспомнил, что забыл задать ему один вопрос: «Это вы следили за мной?» Но почему-то сейчас казалось: Дер-Рокта вряд ли занимался бы подобными вещами, а если б и занимался, то уж так, чтобы его не заметили.

Как бы там ни было, вопрос можно будет задать позже.

Раздавив между пальцами голову свечи, человек вышел из комнатки, чтобы заняться тем, чем должен был заняться. Он решил выбираться не у фонтана, а в другом месте, и идти к этому месту под городом. Отчасти подобное решение вызвали практические соображения, отчасти — надежда на то, что наблюдатель

— многоглазка ли или Дер-Рокта — потеряет его.

Человек нырнул в темноту, которая давно уже перестала быть для него темнотой враждебной и превратилась в темноту обыденную. Но теперь, впервые за многие миллиарды ударов сердца, привычное неожиданно вновь обернулось угрожающим. Даже капанье воды наполнилось чуждой напряженностью, и в сознании поневоле возникал образ крови, размеренно падающей откуда-то сверху.

На мгновение человек остановился; хотел было вернуться в комнатку за свечой, но передумал. Ему претила сама мысль об этом показушном полуподарке Дер-Рокты.

«Вряд ли существует что-либо, способное меня напугать после всего…» Человек не додумал; внезапно капанье прекратилось — словно чья-то невидимая рука поплотнее зажала вентиль крана /или из трупа вытекла вся кровь/.

«Кажется, существует».

Но за свечой возвращаться не стал.