Павел Ганжа - Дети Земли

– Дети – тоже персонажи фольклора хомусов,- тихо прошелестел Первый Сын.

– Это так. Но о Детях не говорят как об исчезнувшей расе, не ищут пропавшие сокровища и артефакты, нас считают просто сказочным вымыслом,- посмел возразить Эолан.- И у каждого народа хомусов свои легенды об обитателях Приюта. И только в одной-двух культурах фольклорные черты Детей немногим отличаются от реальности. Вероятно, там постарались выжившие гвархи…

– Почему выбрана крайняя мера?- вернул общение в прежнее русло Эллнир.- Изоляция или стирание памяти тоже эффективно устранили бы опасность разглашения хомусом сведений.

– Изоляция больше не является действенным способом устранения опасности,- посмел еще раз возразить лидер Лесной Ветви.- Ашеры выработали безотказный способ обнаружения своих соплеменников. Живых. А стирание памяти… Наследники гвархов в ментальных исследованиях обошли нас далеко. Недаром ашеры их менталами именуют. Поэтому стирание – также неоправданный риск. Нет гарантий, что память не восстановят.

– А как же их тысячелетняя вражда?- скривил губы Первый Сын.

– К несчастью, уже несколько десятков циклов война фактически приостановлена… – сообщил всем известную протухшую новость Эфельлуан, самый младший из присутствующих.

– Вот именно! У них перемирие. Добрый десяток циклов никаких происшествий. И вдруг бесследно исчезает видный хомус. Если случившееся не переполошит наделенных силой, словно брошенный в муравейник факел, то…- Эллнир сделал паузу. – В преддверии Обновления каждая мелочь может стать серьезным препятствием для наших планов. А ярость ашеров – не мелочь. Хорошо, если они с последователями гвархов накинутся друг на друга… Вернувшийся в Лоно хомус действительно был близок к тому, чтобы раскрыть тайну Обновления? Или это лишь желание перестраховаться, – в голосе Первого Сына почудилась завуалированная угроза, – которое может повлечь очень неблагоприятные последствия?…

Лидеры Ветвей молча внимали словам носителя Алмазного Венца…

– Принесение в жертву видного ашера представляется необдуманным поступком. Отныне каждый шаг придется выверять, что в преддверии Обновления… нежелательно.

– Пассивность – наша беда, – снова подал голос Эолан.- Сколько Ветвей вернулись в Лоно по причине бездействия, непротивления. Некоторых, ослабших после войны с гвархами просто затоптали дикие орды хомусов. Пока они решали, каким образом им противостоять. А сколько выродилось. Первый Сын знает… Риск был слишком велик, и мы не могли поступить по иному. На нас лежит огромная ответственность за Обновление и судьбу следующих поколений Детей… А за то, что возвратили в лоно хомуса без согласования с носителем Алмазного Венца, готовы понести наказание.

Дарм и Эфельлуан склонили головы в знак согласия с лидером Лесной Ветви и застыли мраморными скульптурами под светом искрящихся бриллиантовых россыпей.

Необъятное пространство Зала заполнила вязкая, словно масло, и не нарушаемая даже легчайшими дуновениями воздуха обездвиженность. Надулась, как мыльный пузырь и, казалось, остановила неотвратимое и всепроникающее время…

Разрешающий удалиться жест Первого Сына проколол пузырь обездвиженности лишь спустя сотню ударов сердца.

ГЛАВА 3

Пожелтевший газетный лист издал слабое протестующее шуршание. Против переворачивания. Немудрено. Руки читателей касались его, наверное, очень редко, и лист отвык от подобного бесцеремонного обращения. Подшивка настолько пропиталась пылью, что в носу чесалось уже от одного взгляда на передовицу верхней газеты. Гигантским усилием воли Никите удавалось сдерживать внутри рвущееся из носа громогласное "апчхи!". Дабы не тревожить патриархально-интеллектуальный покой библиотеки и ее малочисленных посетителей.

Информация впитывалась плохо. Никаких подсказок обострившаяся за последний год до неприличия интуиция не давала. Не скручивалась в нижней части живота пружина, не ломил затылок, не покалывали подушечки пальцев. То есть не происходило ничего, что в предыдущие месяцы направляло и обостряло внимание Селина, указывало верный путь поисков. А ведь он уже привык к подобным проявлениям своего, "начиненного" подарком пещерного Ящера, организма.

Напрасно взывая к заснувшей интуиции, Никита невольно отвлекся от тусклых печатных строчек и, грустно усмехнувшись, вспомнил насколько ошалевшим он выбрался тогда из каменного мешка. Хотел даже идти сдаваться доблестным докторам, отдаться для опытов и излечения тела или… головы. Чудилось, что вот-вот зачешется нижняя часть спины, откуда, пробиваясь сквозь мышцы и кожу, начнет пробиваться длинный чешуйчатый хвост. Как у рептилоида из галлюцинации.

Будто все случилось только вчера. А ведь планета успела сделать оборот вокруг Солнца…

К эскулапам Никита не отправился. В объятия медицинских работников он попал вне зависимости от собственного желания, едва оказался в городе. Конечно, внимание их было недолгим и ненавязчивым, поскольку останки здравомыслия не позволили Селину рассказать о пещерных галлюцинациях. Никита уразумел, что коротание остатка дней в окружении людей в белых халатах существенно отличается от его дальнейших жизненных планов. Независимо от того, является ли сон – не-реальность о Ящере правдой или бредом его воспаленного воображения. И в том, и в другом случае бывший пещерный узник, заяви он об увиденном, попадет либо в умелые и крепкие руки душевных целителей, либо под пристальное и активное внимание служителей науки. И станет… не более чем предметом исследования.

Удержался, хотя по прибытию в населенную местность сомнения в собственной психической нормальности усугубились. Оказалось, что его пещерный плен длился несколько месяцев. В противовес субъективным ощущениям, согласно которым прошли максимум сутки. Данное обстоятельство выяснилось в полицейском участке, куда доставили русскоязычного субъекта подозрительного вида, шатавшегося под проливным дождем и пристававшего к редким прохожим с просьбами дать ему денег на дорогу. В участке Никите также сообщили, что некий господин Селин, русский турист, числится в розыске после умеренной силы землетрясения, произошедшего шестого июня сего года в указанном районе Турции. И вежливо поинтересовались, где господин Селин, если он действительно тот, за кого себя выдает, что в отсутствии документов установить невозможно, провел означенное время.

Господин сумел сообразить, что исповедоваться представителям властей дружественного государства, рассказывая им фантастическую историю погребения и последующего спасения – дело гиблое. Тем паче, если не один месяц прошел. Стать подопытным кроликом людей в белых халатах в чужой стране еще хуже, чем попасть к их коллегам в собственной. Поскрипев мозгами, Никита сочинил и наплел какую-то идиотскую сказку. Мол, уплыли с другом на яхте на острова, где развлекались, веселились весь указанный срок, само собой, употребляли горячительные напитки, причем в количестве неимоверном. Друг смотался раньше, а личный загул господина Селина продолжался до позавчерашнего дня. И только сегодня очухался. По причине беспробудного пьянства указать, где именно пил и подробно описать собутыльников не сумеет.