Н Джеймисин - Сто тысяч Королевств

Я потянулась (мышцы ныли, жёстко стянутые одеждой, после часов недвижного сидения в Салоне). И тут же заработала приступ острой боли; синяки напомнили, что для беспокойства хватает и вполне земных причин.

— Благодарю, что спасли меня, — сказала я.

С тенью иронии Т'иврел усмехнулся (но выглядел польщённым):

— Ну, вы же сами подсказали… полезно иногда иметь влияние в… определённых кругах.

Я склонила голову, безмолвно признавая долг.

— В любом случае, если то будет зависеть от меня, можете просить помощи в чём угодно. Не стесняйтесь.

— Как вам будет угодно, леди Йин.

— Йин.

Сенешаль колебался.

— Кузина, — наконец решился он на подмену и послал улыбку через плечо, покидая комнаты.

И в самом деле, прирождённый дипломат. Полагаю, в его положении — это единственное, что остаётся.

Я двинулась было из гостиной в спальню, но замерла на пороге.

— Думал, он уже никогда не уберётся, — заявил Сиех, с ухмылкой восседая прямо посередине постели.

Медленно дыша, я сделала глубокий вдох.

— Доброго дня, лорд Сиех.

Надувшись, он плюхнулся на живот и состроил обиженное лицо, уместив скрещённые руки под голову.

— Ты не рада меня видеть.

— Мне крайне интересно, что такого особенного я сотворила, дабы заслужить божественное внимание. Тем более того, кто отвечает за игры и проделки.

— Я не бог, помнишь? — Он нахмурился. — Обычное орудие. Более подходящее определение, чем ты думаешь, Йин, — и адски болезненное для Арамери. Они от ярости так и пашут, едва заслышав это. Неудивительно, что тебя называют дикаркой.

Я присела на рабочий стул рядом с кроватью.

— Матушка частенько поговаривала, что я изрядно туповата, — сказала вполголоса. — Так зачем вы здесь?

— А нужна причина? Может, мне просто нравится обретаться от тебя неподалёку.

— Сочла бы за честь, будь это правдой, — сказала я.

Он рассмеялся, высоко и беззаботно.

— Это правда, Йин, хоть верь, хоть нет. — Он вскочил и запрыгал по простыням.

Хмм, а пробовал ли кто-нибудь его отшлёпать? Хотя бы изредка.

— Но..? — В существовании "но" я была уверена. Абсолютно.

После третьего прыжка он остановился и оглянулся, изогнув губы в лукавой улыбке:

— Но это не единственная причина моего визита. Другие прислали меня.

— Для чего?

Он спрыгнул с кровати и, подойдя к стулу, упёрся руками мне в колени, заставляя наклониться. Он всё ещё улыбался; но было в этой улыбке что-то трудноопределимое… вовсе не детское. Совсем не детское.

— Релад тебе не подмога.

Живот свело в тревоге. А не подслушивал ли Сиех всё это время наши с Т'иврелом беседы? Или все мои тщетные потуги выжить столь очевидны? Болезненно очевидны.

— Вы уверены?

Он пожал плечами.

— А почему нет? Ты же бесполезна для него. Просто Релад по уши погряз в играх со Скайминой, ему не с руки отвлекаться. Час — правопреемства, имею в виду, — на носу.

О том я и подозревала. Можно подумать, была иная причина притащить меня сюда. Оттого, вероятно, семья и держала под рукой скриптора (ведавшего и нотариатом), кабы Декарта не помер невзначай, спутав планы. Вполне себе весомая причина и для другого — отправить на тот свет заодно и матушку, после двадцати-то лет свободы. У деда не так уж много времени связать концы с концами.

Внезапно Сиех взобрался в кресло, ко мне на колени, крепко обхватив те своими. От неожиданности я вздрогнула — и потом ещё раз, когда он, обрушившись всем весом, прижался ближе (и теснее), опустив голову на моё плечо.

— Какого ты?!..

— Пожалуйста, Йин, — прошептал бог.

Я чувствовала, с какой силой сжимают ткань рубахи обнимающие меня руки. Подобно тому, как отчаявшееся дитя ищет простого тепла. Ну, что тут поделаешь? Я и не заметила, как гнев подевался сам собой. Сиех вздохнул и прижался сильнее, словно наслаждаясь моим молчаливым присутствием. Приветствием.

— Просто позволь мне немного побыть так.

Словом, так я и сидела, не зная, то ли дивиться, то ли сомневаться.

Думала, уже заснул, когда он наконец пробормотал:

— Кирью — сестрица Кирью, наш лидер, за неимением другого, — приглашает тебя.

— Зачем?

— Ты ищещь союзников.

Я подпихнула его в бок, и он, отлипнув, уселся мне на колени.

— О чём это ты? Никак себя предлагаете?

— Может быть. — И зыркнул хитро туда-сюда. — Узнаешь, когда встретишься.

Я сузила глаза в самом грозном — ну, я надеялась, — из своих взглядов.

— Зачем? Та же сам утверждал, что я бесполезна. Что вы надеетесь получить от союза со мной?

— В… у тебя есть кое-что важное. — сказал Сиех, посерьёзнев. — Кое-что, что мы могли взять силой, — но для нас это не выход. Мы не Арамери. Ты выказала себя достойной уважения, и поэтому мы просим, надеясь на твою добрую волю.

Я не спрашивала, чего они хотят. То был их козырь, тщательно приберегаемый до встречи со мной наедине. Меня снедало бешеное любопытство — и возбуждение, ибо он был прав. При всех прочих Энэфадех — на редкость могучие (и хорошо осведомлённые) союзники. Пускай и спутаные по рукам и ногам. Но я покуда не решалась высказаться со всем рвением и пылом. Сиех далеко не наивный ребёнок, каковым успешно прикидывается. И тем паче не так нарочито безучастен, как делает вид.

— Я рассмотрю вашу просьбу, — сказала я самым величественным тоном, что смогла из себя выдавить. — Пожалуйста, передайте леди Кирью, что дам ответ не позже, чем в три дня.

Сиех рассмеялся и, спрыгнув с меня, вернулся на кровать. Свернувшись клубком, он улыбнулся:

— Кирью готова была презирать тебя. Думала, ты тут же уцепишься за выпавший шанс, а теперь ей самой придётся побеситься в ожидании!

— Альянс, заключённый в страхе или спешке, недолговечен, — твёрдо сказала я. — Мне нужно время всё обдумать, прежде чем рисковать. В моём положении у меня нет права оступиться, сделав неверный шаг. Не вам ли, Энэфадех, не знать этого?

— Понимаю, — согласился Сиех, — но Кирью благоразумна, в отличие от меня. Она делает то, что считает мудрым. Я же — то, что весело. — Он пожал плечами, потом зевнул. — Могу я иногда спать здесь, с тобой?

Я открыла было рот, но вовремя спохватилась. Паршивец столь хорошо играл в невинного ребёнка, что я едва не ответила безотчётным согласием.

— Не уверена, что это будет правильным… приличным, — сказала наконец. — Вы много старше меня, однако, определённо, несовершеннолетни. В любом случае, подобное грозит скандалом.