Джульет МакКенна - Удача игрока

– Да я задушу тебя твоими собственными кишками, гаденыш, – разозлился Вадим и, схватив табурет, швырнул его в Грена.

Горец легко увернулся и в свою очередь бросил блюдо костей и объедков прямо в грудь Вадиму. Весь забрызганный жиром, толстяк в ярости кинулся вперед, взбешенный, как медведь, которого раздразнили. Поскользнувшись на фруктовой кожуре, Грен упал на колено, и Вадим с победным ревом замахнулся на его голову. Отодвигаясь еще до удара, Грен вытянул руку, чтобы смягчить падение, и перевернулся с грацией, коей позавидовали бы многие акробаты. Снова вскочив на ноги, он молниеносным ударом кулака разбил Вадиму губу, а толстяк даже не успел понять, что его ударило. Второй удар в живот – и клоун скрючился. Он совершил ту же ошибку, какую до него совершало большинство других. Он тоже решил, что если Грен невелик ростом, то с ним легко будет справиться. Я давно потеряла счет тем, кто узнал на собственном горьком опыте, что это тощее тело крепко, как высушенная древесина, и гибко, как плеть. Кроме того, Грен никогда не верил, что может оказаться побитым. Я поймала взгляд Сорграда, и горец кивнул. Мы оба видели, что его брат повышает темп.

Грен отступил на шаг и замер наготове. Едва Вадим выпрямился, он быстро пнул толстяка в голень. Я поморщилась, зная, что Грен по-прежнему носит горняцкие сапоги со стальными подошвами. Вадим взвыл и запрыгал, схватившись за ногу; это выглядело так же комично, как все то, что он показывал на сцене. Безмозглая Лалла засмеялась, и с быстротой, которую ему лучше было бы использовать против горца, Вадим ударил ее, сбив дурочку с ног. Келти бросилась вперед, чтобы утащить рыдающую крошку подальше.

Глумливое веселье на лице Грена вспыхнуло ярким гневом, и клинок блеснул сталью в его руке.

– Он не убьет его, нет? – Ниэлло похлопал Сорграда по плечу и в беспокойстве наморщил лоб. – У меня будет куча хлопот с поисками другого клоуна, знающего эту роль, ведь праздник уже начался.

Сорград не ответил, а я следила за дракой. Вадим двигался теперь осторожнее, поглядывая на нож в руке Грена. Горец подходил ближе, его глаза светились бледно-голубым огнем, слабая улыбка изгибала уголки рта. Он наслаждался, а у меня душа ушла в пятки: таким он был опасным. Вдвоем они кружили по двору, загребая ногами тростник и сор. Вытянув руки, Вадим через каждый шаг нащупывал сзади столы и скамьи. Грен, ловкий, как кот, следовал за ним по пятам.

Узара что-то досадливо пробормотал.

– Мы не можем это остановить?

– У тебя ничего не получится, и если ты испортишь Грену потеху, то станешь врагом на всю жизнь.

Маг так и замер с открытым ртом, не зная, как выразить в словах свои вопросы. Я покосилась на Сорграда, дабы удостовериться, что он готов вмешаться. Он – единственный, кто мог теперь остановить Грена и не дать ему убить этого идиота.

В ту же минуту жирное лицо Вадима смялось от злобной хитрости. Он медленно продвинулся вокруг стола, где в луже соуса лежали бараньи кости. Схватив резную вилку, клоун ринулся на Грена, при этом свернул в сторону, чтобы оставаться вне досягаемости его ножа. Чего Вадим не ожидал, так это что Грен мгновенно перебросит нож в другую руку, а шаг вбок выведет его из-под опасности прямо к незащищенной спине толстяка. Нож сверкнул в свете ламп, мелькнув так молниеносно, что глаз не уловил его движения, а ведь я следила за ним, зная этот прием из прошлого.

Боль и возмущение слились в крике Вадима, кровь засочилась у него меж пальцев, когда он схватился за рану в плече. Пошатнувшись, толстяк потрясение уставился на Грена, а тот широко ухмылялся, держа кинжалы уже в обеих руках. Вадим выронил оружие из ослабевших пальцев – он не первый увидел свою смерть в ясных глазах горца.

– Ниа мер эз! Алз вергет. – Отрывистый приказ Сорграда на Горном языке рассек напряженную тишину.

Огонь на лице Грена угас. Он озадаченно посмотрел на брата, потом на Вадима, словно видел его впервые в жизни. Я тихо выдохнула от облегчения.

– Думаю, ты должен извиниться перед дамами, приятель. – Голос Сорграда звучал добродушно, но блеск в его глазах говорил иное.

Вадим скривил губы и глубоко вдохнул, собираясь ответить какой-то дерзостью.

Ниэлло шагнул к сцене и опасливо поклонился Грену, благоразумно держась подальше от его ножей.

– Хватит, Вадим. Ты свой урок уже получил, так что иди отсюда и приведи себя в порядок.

Даже не помню, чтобы я когда-нибудь слышала такую властность в голосе Ниэлло, но она определенно заставила Вадима повиноваться. Клоун выпрямился и сплюнул кровавую слюну в тростник у ног Грена. Провожаемый враждебными взглядами, он в полной тишине покинул двор; никто не предложил ему даже носового платка, чтобы остановить кровотечение.

Едва Вадим повернулся спиной, как девица Келти подскочила к Грену, предлагая ему вино, и нежно приложила смоченную тряпку к впечатляющему синяку у него на скуле, который быстро темнел под белой кожей. Горец убрал кинжалы в ножны и кротко принял ее помощь. Келти бросила хозяйский взгляд на остальных танцовщиц, и тем пришлось довольствоваться поддержкой, оказываемой Лалле. Они повели ее, хнычущую, обратно в трактир. Грен подмигнул мне над плечом Келти, давая понять, что силы его далеко не исчерпаны.

– Пошли, Узара. Пора спать. – Я встала и дружески обняла Сорграда. – Приходите к нам завтра утром.

– Придем, первым делом. Как только встанем. – Сорград не сводил глаз с прежней героини, которая нетерпеливо смотрела в спину Ниэлло, пока тот оправдывался за драку перед хозяином трактира.

– Идем, Узара.

В полном замешательстве маг последовал за мной наружу и молчал всю дорогу до нашей гостиницы, не проронив ни звука, даже когда мы поднимались по лестнице в свои спальни.

Глава 2

Я услышала эту песню еще юной новобрачной, когда когорта моего мужа стояла в Селериме для защиты города. В Равноденствие и Солнцестояние на речных островках собирались группки людей – несомненно, потомков Народа Равнин. Из этой их песни ясно, что Аримелин дарует свои сны всем племенам на протяжении бесчисленных поколений.

К тебе, богоизбранная Сэл Ар'Имела,Все упования обращены.Мудрость твоя не знает предела —Так ниспошли ее в наши сны.В водах твоих токи жизни сокрыты,Вторят леса твои вздохам любви.Будут любовники плодовиты,Если их примешь в объятья свои.Тех храбрецов, что пали в сраженье,Вечным покоем ты осени;Дай очищающее забвеньеТем, чьи наполнены горем дни.Благословения Сэл Ар'ИмелыВсяк в этом мире подлунном ждет:И всемогущий, и кроткий, и смелый,Кто нынче пришел и кто завтра уйдет.

– Вряд ли они придут.