Вольф Белов - Сказка небес

– Ты ничего мне не должна, – ответил Барс. – Ведь я всего лишь раб.

– Перестань паясничать! Твой характер несносен, но все же ты достоин того, чтобы вернуть тебе свободу. Попроси и я отпущу тебя.

Барс усмехнулся и произнес, покачав головой:

– Но я не хочу отпускать тебя.

– Что ты хочешь этим сказать? – удивилась Милана.

– Я спасал твою жизнь не раз и готов снова в любой миг прийти тебе на помощь, но не могу позволить тебе стать женой какого-то надменного чванливого королька, – ответил Барс, нежно взяв руку девушки в свои ладони. – С первого дня нашей встречи ты пленила мое сердце и я не желаю для себя иного счастья, кроме как видеть каждый день любимое лицо, иметь возможность заглянуть в эти черные глаза, прикоснуться к тебе. Мне ничего не нужно, все сокровища мира меркнут рядом с твоей неземной красотой. Идем со мной, и клянусь своей жизнью, я сделаю тебя счастливой.

– Немедленно прекрати говорить эту чушь! – потребовала принцесса, вырвав свою руку. – Откуда тебе знать, глупый раб, что мне нужно для счастья? Я никогда не стану твоей, какими бы сладкими речами ты не старался затуманить мой разум. Твое упрямство и твоя наглость мне надоели. Меня больше не забавляют твои кривляния. Не желаю больше видеть твою наглую рожу. Я возвращаю тебе свободу. Можешь забирать с собой все, что хочешь, и убирайся отсюда.

– Тогда я забираю тебя.

Барс взял принцессу на руки и крепко поцеловал. Девушка оттолкнула его и влепила парню звонкую пощечину.

– Наглец! – гневно воскликнула она. – Да как ты посмел, мерзавец?!

– Ты сама сказала, что я могу забрать с собой все, что хочу.

– Я тебе не вещь! Немедленно поставь меня на землю!

Барс снова поцеловал ее. Девушка вырвалась из его объятий и спрыгнула в хлюпающую грязь.

– Ты ответишь мне за свою дерзость! – гневно пообещала она.

Разбрызгивая в стороны грязную жижу, к ним подъехал Надим, в сопровождении двух воинов. Следом прискакал Готен.

– С вами все в порядке, ваше высочество? – обеспокоенно спросил начальник стражи.

– А ты разве не видишь в каком я виде?! – со злостью отозвалась принцесса. – Я хочу вернуться к каравану и переодеться.

– Вы не пострадали, ваше высочество? – участливо поинтересовался граф Готен. – Такая ужасная была буря.

Принцесса смерила его презрительным взглядом и лишь скрипнула зубами от злости. Возница подвел к ней вороных и несмело произнес:

– К сожалению колесница пришла в негодность, ваше высочество.

– Так поедем верхом! – в гневе воскликнула Милана. – Вокруг меня одни дураки! Помоги мне!

Возница послушно опустился на одно колено и подставил руки. Барс шагнул было к принцессе, чтобы помочь ей, но девушка остановила его:

– Не смей прикасаться ко мне, негодяй!

При помощи слуги девушка взобралась на круп коня, затем сказала Надиму.

– Пусть этого наглеца привяжут к колесу и оставят здесь. Я дарую ему свободу, пусть наслаждается ею в одиночестве. Сумеет освободиться – его счастье, а нет… Степным волкам тоже нужно что-то есть.

Надим кивнул воинам, те схватили Барса за руки и накрепко привязали к уцелевшему колесу возка. Даже не взглянув на своего бывшего раба, принцесса ударила коня каблуками и направилась к каравану. Всадники последовали за ней в полном недоумении, они впервые видели госпожу такой раздраженной.

Готен чуть задержался. Смерив юношу взглядом, он злорадно усмехнулся и хлестнул его плетью.

– Смелости тебе не занимать, благородный господин, – презрительно произнес Барс. – Не каждый решится ударить связанного человека.

– Это всего лишь плата за твой длинный язык, – ответил граф. – Ты сделал меня посмешищем в глазах невесты моего короля. Будь моя воля, я отрубил бы тебе голову. Надеюсь, ты подохнешь на этом колесе.

Пришпорив коня, граф поскакал к каравану.

В лагере царила необычная тишина. Слуги шепотом передавали друг другу распоряжения Надима, даже лошади, казалось, опасались нарушить тишину своим ржанием, дабы еще больше не рассердить принцессу. Она же была недовольна всем – мутноватой дождевой водой, которую подали для умывания, влажным платьем, в которое пришлось переодеться, тесной кибиткой, предоставленной ей взамен шатра. Еда казалась принцессе слишком пресной, вино кислым. Служанки бестолково суетились, не зная, как угодить раскапризничавшейся госпоже и шепотом проклинали дерзкого юношу, который довел девушку до такого состояния.

Наконец, прогнав всех прочь от себя, Милана упала на ложе в своей кибитке и затихла. На душе было так тоскливо, что хотелось плакать. Перед мысленным взором почему-то все время всплывал образ Барса, вспоминались его крепкие руки, его жаркое дыхание на своих губах и вся та его любовная чушь, что изводила принцессу на протяжении всего пути. От этих воспоминаний становилось жарко, все тело пылало. Милана не могла понять, что с ней происходит. Не могла же она сама влюбиться в своего раба. В Голубой Долине ее ждет жених благородной крови, там она станет королевой. А что есть у этого босяка кроме непомерной наглости да его драных штанов? Немыслимо! Им невозможно быть вместе. Она ни за что не снизойдет до этого нахального голодранца. Но почему же этот негодяй все время стоит у нее перед глазами? Почему никак не удается стереть из памяти его наглую физиономию?

Томимая непонятными ей самой чувствами принцесса не могла успокоиться до самого вечера. Но усталость взяла свое и с заходом солнца девушка забылась тревожным сном.

Среди ночи ее разбудил шум. В лагере царила невообразимая суматоха, кони испуганно ржали, бегали и кричали люди, слышался звон клинков.

– Что случилось?! – крикнула Милана, высунув голову из-под полога кибитки.

В небе проносились неясные тени, слышалось хлопанье крыльев. Неизвестные чудища бросались сверху на землю, воины и слуги в страхе разбегались в разные стороны.

Рядом с кибиткой появился Надим. Он помог девушке спуститься на землю и сообщил:

– На нас напали, ваше высочество. Прошу вас спрятаться под повозкой.

Перепуганная принцесса послушно забралась под кибитку. Между тем суматоха все усиливалась. Неизвестные воины, прилетевшие с темных небес на крылатых чудищах, обращали в бегство обитателей лагеря. Стража и та, побросав оружие, разбегалась прочь. Даже граф Готен, постоянно раздражавший попытками опекать невесту своего короля, умчался на своем жеребце куда глаза глядят. Один лишь верный Надим стоял грозный и несокрушимый как скала – его огромный меч устрашающе сверкал в отблесках костров. Но вот и он покачнулся и упал на колени, зажимая рану в боку.

Один из воинов, напавших на караван, схватил Милану за ногу и вытянул ее из-под повозки. Девушка закричала от страха и попыталась лягнуть нападавшего. Но воин держал ее крепко.