Пирс Энтони - На коне бледном

До следующего задания оставалось только две минуты двадцать три секунды; зеленый камень показывал, что клиент находится на другом конце Земли. Так не годится! Зейн нажал на среднюю кнопку, и стрелка таймера немного сдвинулась. Теперь в его распоряжении десять минут: вполне достаточно, чтобы не торопясь добраться до цели. Его чудо-автомобиль успеет долететь до любого места на земном шаре.

Но зачем тогда нужен циферблат, показывающий часы? Если время сдвигается только до десяти минут…

Ладно, не все сразу. Над этой проблемой он подумает позднее. Сейчас надо наметить порядок действий. Как, например, поступить с душой младенца? Нельзя дарить ее Сатане, но и ангелы скорее всего не примут такое послание. Наверное, ее следует доставить в Чистилище, а там пусть решают профессионалы. Ведь если Ад и Рай — реальность, значит, где-то должно быть и вместилище для «спорных» случаев. Но как его найти?

Поглощенный своими мыслями, Зейн горько вздохнул:

— Господи, я ведь совсем ничего не знаю!

— И в этом тебе поможет только время, — раздался совсем рядом незнакомый голос.

3. «ОВЦЫ» И «КРОЛЬЧИХИ»

Зейн подпрыгнул от неожиданности. Рядом сидел мужчина лет пятидесяти. У него были проницательные голубые глаза, усы, небольшая бородка. В руке незнакомец держал странное приспособление — небольшой прибор в форме восьмерки.

— Вы, должно быть, бессмертный, — выдавил из себя Зейн, когда к нему вернулась способность соображать.

— В некотором роде, — согласился мужчина. — Точнее, инкарнация, подобно Судьбе и Смерти.

Зейн внимательно изучил собеседника. Очевидно, следует самому догадаться, за что отвечает его коллега. Но после напряженных размышлений он сдался.

— А кто…

— Я Хронос, или, попросту. Время. — Мужчина наклонил свое приспособление. Из одного стеклянного конуса в другой посыпался чистый мелкий порошок. Да это обычные песочные часы!

— Но вы так молоды! По крайней мере, не седовласый старец, — быстро добавил Зейн, сообразив, что юношей собеседника назвать никак нельзя.

— Я не имею возраста, — поправил его Хронос. — С легкой руки невежественных ремесленников меня представляют древней развалиной; мне удобнее работать в таком облике.

— Значит, это из-за моей возни с часами…

— Да, Смерть, вы вынудили меня явиться, когда переставили обратный отсчет на десять минут и «заморозили» свои вызовы. Хронос отмечает все манипуляции со временем, особенно если их источник — одно из воплощений вечных начал. Как правило, Смерть либо останавливает таймер, либо переставляет его, чтобы успеть обслужить клиента, но делать одновременно и то и другое не принято. Естественно, я пришел узнать, в чем причина — ведь мы, инкарнации, стараемся всегда согласовывать свои действия. В конце концов, живем на одном небе!

— Но я понятия не имел, что вызываю вас, — смущенно произнес Зейн. — Я только что приступил к работе и многого не знаю… Честно говоря, всегда думал, что время — абстракция, а не существо из плоти и крови.

— Инкарнация, — поправил его Хронос. — Воплощение одного из важнейших начал бытия. Персонификации приходят и уходят, но сущность остается неизменной.

— К этому я тоже пока никак не могу привыкнуть. Время и Смерть — обычные должности, а не физические законы или что там еще… Просто уму непостижимо!

— Инкарнации — это и законы, и должности, и многое-многое другое, — объявил Хронос. — Кстати, мы, кроме прочего, обычные люди, что также очень важно!

— Я не хотел никого отрывать от дела, только пытался выяснить, как работает механизм. Непонятно, зачем понадобился циферблат для часов на таймере.

— Он фиксирует задержку графика работы. — Хронос короткой фразой объяснил загадку, над которой тщетно ломал голову Зейн. — Вы перенесли смерть очередного клиента на семь минут тридцать семь секунд и заморозили все, что относится к вашей деятельности. Это, конечно, ваше право, вы ведь Смерть. Можете даже остановить само время, если вытащите вот эту кнопку в центре. Однако, если отставание превысит тридцать минут, оно будет отмечено на часовых делениях циферблата. Его потом необходимо ликвидировать. Когда оно составит больше двенадцати часов, уполномоченные лица в Чистилище проведут служебное расследование инцидента, что может серьезно снизить общие показатели работы.

— А что произойдет, если они ухудшатся?

— Подобные вещи приравниваются к грехам и при окончательном расчете отягощают душу, увеличивая шансы попасть после смерти в Ад. Конечно, пока вы осваиваетесь на новом месте, соотношение добра и зла будет абсолютно одинаковым; каждому из нас дается время для проб и ошибок. Когда же этот период закончится, оплошности станут фиксировать, и как только вы по той или иной причине расстанетесь с должностью, плохие показатели могут очень навредить!

Ясно. Хоть он и стал инкарнацией, но продолжал жить, словно обыкновенный смертный, а значит, подводить какие-то итоги еще рано.

— А мой предшественник — куда он попал?

— В целом он выполнял свои обязанности добросовестно. Я уверен, что его душа сейчас там, где находят приют все порядочные и старательные — в Раю.

У Зейна отлегло от сердца.

— И если я буду работать добросовестно, смогу попасть на Небеса, когда придет время?

— Если оно вообще придет. Почему же нет? Поскольку, когда вы стали Танатосом, соотношение добра и зла в вас было равным, не так уж трудно изменить положение в свою пользу.

— Как вы узнали о состоянии моей души?

— Разве к вам не явилась Смерть?

Зейн рассмеялся:

— Знаете, мне почему-то это раньше в голову не приходило! Действительно, моя судьба в загробном мире оставалась неясной, и когда я решил покончить счеты с жизнью, то стал клиентом вроде тех, которых обслуживаю сам. Сейчас лежал бы в гробу — если бы не увидел перед собой живой скелет. Нелепо!

— Необычная ситуация, — согласился Хронос. — И в то же время вполне нормальная для вашей работы. Каждый Танатос убивает своего предшественника, отягощая душу новым злом, однако откладывает собственную кончину на неопределенное время и получает возможность исправить ситуацию. Да, вам не позавидуешь. С таким порядком вступления в должность…

— А у вас иначе?

— Несомненно. У каждой инкарнации свои правила; где-то они мягче, где-то, как у вас, более жесткие. Но все мы сотрудничаем и с должным уважением относимся к обязанностям коллег. Я в долгу перед вашим предшественником, он в свое время оказал мне важную услугу. Очень жаль, что ему пришлось оставить службу. Теперь я постараюсь помочь новому Танатосу. Уверен, бедняга хотел этого.