Наталья Ружанская - Расправить крылья

— Сама посуди. Вот кажется, умница, красавица. Лучший после Повелителя маг. А вот на тебе: в сердечных делах не ладится.

— А что так?

— И жених у нее был видный, из знатного рода. Уже и свадьбу должны были сыграть, тем более, что ребеночка она ждала. Да не судьба.

— Почему?

— Вышла там неприятная история с ее женихом. За месяц до свадьбы его казнили по приказу Повелителя. А через несколько дней после казни она потеряла и ребеночка.

— Ужас какой! Бедненькая… В чем же таком можно было провиниться?

— Не знаю. Слухи ходили разные, а что из них правда — только Повелитель, да сама Шанти знает… Ну как, все съела?

— Спасибо вам, было очень вкусно.

— На здоровье. — Добродушно хмыкнула Марта. — Заходи, хоть откормим тебя, а то худющая: кожа да кости.

— Обязательно.

Этаж был странно пустым, а почти все двери, несмотря на весьма энергичное дерганье, поддаваться категорически отказывались. На самом деле идти на этот этаж Элли не собиралась — просто идя в комнату перепутала пролеты. И… решила пройтись ради интереса.

На седьмой двери, когда девушка уже решила развернуться, ручка мягко повернулась, и Элли оказалась в просторной светлой комнате.

В круглой зале громадные перегонные кубы соседствовали со старинными котлами, длинные трубы, горны, кузнечные мехи возле стен, приборы, колбы, ящики с инструментами. Все аккуратно составлено по полкам и столам.

Под разноцветными лампами поблескивали крышками странные ящики с рассадой. Некоторые накрыты стеклянными куполами, сквозь которые виднеются как обычные, похожие на петрушку всходы, так и нечто зубасто-клыкастое.

Завороженная девушка склонилась над ближайшим ящиком, с восторгом рассматривая зубастую незабудку, агрессивно и целеустремленно пытающуюся прокусить хрустальный купол.

— Что ты здесь делаешь?!

Разъяренный голос за спиной застал ангелессу врасплох, и она резко развернулась на каблуках, едва не снеся крыльями неустойчивую "теплицу".

Стройная девушка с чуть вьющимися волосами, в элегантном костюме, поверх которого накинута белый халат, подлетела к Элли, зло шипя на незваную гостью.

— Прочь! Я тебя сюда не приглашала!

Ангел попятилась:

— Я просто хотела посмотреть.

— Посмотрела? Вон отсюда.

Мертвый, будто у ядовитой змеи взгляд Шанти, обдал девушку презрением, на грани с ненавистью.

— Иди слуг с конюхами доставай. А здесь тебе делать нечего.

— Но… я думала, — крылья поникли от расстройства, — может мы могли бы подружится…

Демонесса равнодушно пожала плечами, негромко хмыкнув:

— Это вряд ли. У нас не может быть ничего общего, кроме того, что я служу моему Повелителю, а ты его рабыня.

Элиза вздрогнула:

— Я ничья не рабыня! Я… гостья.

— Ты в это веришь? — Шанти ухмыльнулась и толкнула девушку к двери. — Наивная дурочка. Твое место в этом замке ниже, чем у последней посудомойки. Иди, с куклами играй, детка и не путайся под ногами у старших. Я надеюсь, ты все поняла? Вон!

— Да что ты себе позволяешь?! — попыталась было возмутиться Элли, цепляясь за дверной косяк. И вот эту стерву, она еще жалела?!

Внезапная силовая волна отбросила девушку, припечатав к противоположной стене, но не исчезла, а лишь усилилась, вдавливая все сильнее. Задыхаясь, Элли в последнем усилии вскинула руки в защитном аркане, замерцавшим нежно-голубым переплетением линий и тут же закричала от боли — браслет раскалился добела, едва не прожигая руку до кости. Едва-едва затянувшаяся от предыдущей попытки рана разошлась, обнажив бело-розовую кость

Демонесса, глядя из дверей лаборатории на беспомощного ангела, рыдающую от боли, отвернулась и с сухим стуком захлопнула створки.

Комната девушки освещалась лишь отблесками в оконных стеклах от заходящего солнца — остальная часть помещения тонула в серых тенях. Элли ввалилась в комнату, с натугой закрыв тяжелую дверь. Разжав руки, отчего Рыся шлепнулась на пол и обиженно замяукала, девушка добралась до широкого дивана и скрутившись калачиком тихо заплакала, прижимая к груди покалеченную руку. Ей было жалко себя, жалко Рысю и даже эту проклятущую демонессу — нельзя так ненавидеть!

Буквально через пять минут в дверь раздался требовательный стук.

— Элиза, я кажется просил вас составить мне компанию во время ужина. — Раздраженный голос темного из-за двери стал последней каплей. Застонав, светлая уткнулась в обшивку дивана. — И я совсем не понимаю, с какой стати я должен об этом еще и напоминать!.. Вы меня слышите?

— Я… не могу сегодня… с вами…. ужинать… — Тихо прошептала девушка, но идеальный слух демона уловил едва различимый ответ.

— Что значит — не можете?! Немедленно выходите из комнаты или я сам войду!

— Нет!

Но демон уже не слушая, распахнул дверь — легкий крючок просто вырвало из коробки — и шагнул внутрь.

В походной куртке, с растрепанными волосами мужчина быстро вошел в комнату. Под потолком вспыхнула пара неярких огоньков; демон осмотрелся, не сразу заметив скрутившуюся клубочком девушку и присел рядом.

— В чем дело? Элиза, что-то случилось?

— Нет! — Истерично, сквозь слезы расхохоталась девушка. Что за жизнь?! Даже поплакать не дадут! — У меня все просто замечательно!

— Леди, что произошло? Вас кто-то обидел?

Худенькие плечики затряслись в едва сдерживаемых рыданиях. Конрад растерянно потер виски — утешать плачущих ангелов до сего момента ему как-то не доводилось. Скорее наоборот.

— Элиза, вы моя гостья и я отвечаю за ваше самочувствие. — В голосе темного зазвенел металл. Повелителю редко, а точнее никогда не приходилось что-то переспрашивать дважды. — Почему вы плачете?

— Потому что меня здесь все! просто все ненавидят! Я здесь никто и звать меня — никак!

Демон осторожно коснулся рукой плеча девушки, а та вдруг прерывисто вздохнула и ткнулась носом в распахнутый ворот рубашки, прижимаясь горящей щекой к прохладной коже мужчины и заревела пуще прежнего.

Конрад нахмурился, и едва сдерживаясь, чтобы не вспылить и не наорать на глупую девку, приобнял за плечи. Неловко провел свободной рукой по волосам, но ангел вместо того чтобы успокоится, против ожидания заплакала еще горше.

Лицо темного невольно вытянулось от растерянности и того факта, что его впервые за тысячелетия использовали в качестве жилетки для слез, сидел, боясь пошевелится.

От нагревшейся за день на солнце куртки терпко пахло кожей, крепким табаком и чуть-чуть морем. Сильные руки обнимали крепко и надежно и вскоре девушка затихла, лишь изредка всхлипывая от пережитой истерики. Серебристые крылья, накрыв парочку не хуже пуховой перины, чуть вздрагивали.