Александр Зайцев - А-Прогрессор

Сильный порыв ветра отломал от ближайшего дерева сухую веточку. Она была и правда почти невесомой, но неумолимый ветер, как будто ведомый чьей-то рукой, направил эту деревяшку прямо в лицо умывающемуся ватажнику.

Раздумья Ликура были неожиданно прерваны. Что-то больно хлестнуло его по лицу. А так как охотник для того, чтобы умыться в чистой воде, по выступающим камням забрался почти на два метра от берега, то его резкая реакция на упавшую ветку нарушила хрупкое равновесие. С громким криком Ликур плашмя грохнулся в леденящую воду бурного потока.

Хоть глубина тут была всего по грудь, да и течение, если честно, не столь сильно, но даже это нелепое падение в такую погоду могло кончиться весьма плачевно. Все ватажники, побросав свои дела, кинулись на выручку.

Вытащили Ликура из воды довольно быстро. Он даже не успел толком понять, как близко от гибели находился. Пару метров дальше в стремнину течения, и он уже не выплыл бы, несмотря на любую помощь с берега. Нет, он не испугался – не из трусливых он был людей, и только крепко сжатые кулаки, полные донного песка, выдавали охватившее его напряжение.

Парня раздели, посадили к быстро разгорающемуся костру. Натерли салом и закутали в сухую одежду. А потом ему предложили выпить крепкого, нагретого вина со специями.

– Ликур, выпей, полегчает. – Но охотник никак не мог разжать ладони.

– Не могу, руки свело. – В этом не было ничего постыдного, и он легко признался в такой слабости.

– Мужики, разогните ему пальцы, а я кружку суну, – обратился к ватажникам Киарис.

Стоящих рядом охотников упрашивать не пришлось: все они знали, насколько коварно подобное падение в реку, особенно ранней весной. Но вот кружку в руки Ликуру так никто и не подал. Все вино просто пролилось на землю. И только удивленный общий выдох всколыхнул огонь костра.

Из разжатого кулака Ликура в прибрежный песок выпал небольшой, величиной с фалангу мизинца, золотой самородок…

Ад; сектор Бета; кабинет 8-11

Предварительные расчеты оказались верными. От всех моих действий Весы отклонились всего на семь единиц! Вот что значит приступать к делу, предварительно подумав, все взвесив и точно рассчитав. Да, планирование и поиск места, времени и личностей, на которые оказывалось воздействие, было потрачено не зря.

Немного приоткрытое окно в келье. И Гимиас, настоятель церкви Святого Авелия, утром не может разогнуться от разыгравшегося радикулита. Такая малость, а каков итог! Вместо этого умного, ответственного наставника юный герцог Йомский получает в духовники жирную скотину Олиуса, единственным талантом которого были интриги. Во всем остальном этот монах был полным нулем. А на юного Кагра у меня были далекоидущие планы. Пусть малец посмотрит на духовенство с иной стороны, с той, которая пока была ему раньше не видна. А в том, что Олиус доведет Кагра до белого каления, я не сомневался ничуть. И ведь церковники его сами выбрали! Сами, я тут совершенно ни при чем, только форточку немного приоткрыл.

Но помимо того чтобы Кагр вырос в нужного мне правителя, некоторая дискредитация служителей Единого была слишком ничтожным воздействием. Таким малюсеньким камушком, который первым, надеюсь, ляжет в фундамент грядущего постамента завоевателя.

Теперь нужен был уже не камушек, нужна была глыба, на которую герцог мог опереться. Может, сейчас еще этот камушек по имени Маррис и не выглядит непоколебимой скалой, но пройдет совсем не много времени… Я думал, с этим воином придется мучиться больше всего. Но оказалось все намного легче! Он сам из благородного порыва и жажды славы ринулся спасать крестьян от оголодавшего зверя. А тигр и правда оголодал донельзя, что немудрено: как он добычу-то найдет, если я всю живность отгонял с его пути. Потом мне оставалось только столкнуть герцога и баронета. Столкнуть так, чтобы Кагр проникся безграничным уважением к Маррису. А как не уважать того, кто вытащил тебя и полуживого из-под трупа огромного лесного хищника. Кто одной стрелой сделал невозможное – с двухсот метров перерубил шейные позвонки тигру! И стрела эта нашла свою цель без моего участия! Я был готов вмешаться и направить ее, но не потребовалось. Баронет рос настоящей машиной для убийства, а главное, был не обделен и родовым талантом полководца, настоящего военного лидера. Весь в своего отца. Его плечо рядом с Кагром – я многие планы возложил на эту юную пару. Нетрудно догадаться, что при такой встрече сын опального барона был введен в личный круг герцога Йомского. Это еще более ослабит влияние Олиуса на юный ум Кагра, а заодно и общее влияние церковников в ближайшем окружении будущего короля! Да, да, третий сын, ни единого шанса на престол. Бугагашечки. Я встряхну этот гребаный мир! Сейчас я чувствовал себя почти всемогущим.

Я долго искал подходящего лидера, и не зря: Кагр подходил по всем параметрам. Первый кирпичик встал на свое место.

Оставался второй – деньги. Вот тут я очень долго чесал рога и облизывал нос, пока в мою темную голову не пришло воспоминание о любимом писателе юности. О храбрых и сильных, о настоящих мужчинах. Только вот сейчас я прекрасно понимал, что за этими так меня захлестнувшими в юности рассказами была и иная подоплека. Грязь, убийство, предательство, подставы. Ох, Джек Лондон, thanks[2] тебе за твои северные рассказы – моя благодарность. Надеюсь, твоей душе не будет «икаться» от дьявольской признательности.

Такой блестящий план чуть не рухнул от жуткой банальности. У меня не было золота! Понимание этого ввергло в шок. Это как, дьявол – и без золота?! А вот так, мой низкий ранг позволял создавать только золотые обманки, что было совершенно неприемлемо для моих замыслов. Казавшийся таким наглым и простым план по насыщению Бельграна, а точнее, его части – герцогства Йомского, деньгами готов был провалиться, потому что у его инициатора этих денег не было.

Но если средств нет лично у меня, то это не значит, что золота нет на Аркахе! Меня не интересовали, разумеется, золотые монеты у кого-то в сундуках или зарытые клады. Хотя мысль про клады надо записать, вдруг когда пригодится.

Это манящее золото, разумеется, присутствовало на острове. Особенно его было много в заброшенных ходах и шахтах, оставленных в наследство от расы подземников. Те золото не ценили, считая его никуда не годным металлом. В эти ходы люди предпочитали не соваться. Память о подземниках переросла в мифы, легенды, сказки, в основном, надо сказать, жуткие и очень неприятные. Так что при обнаружении выходов на поверхность их штолен люди предпочитали засыпать или завалить входы.