Александра Лисина - Темный Лорд

— Угомонись и иди умойся, — строго велел Белик. — На тебе же корка толщиной в мой палец! Марш на реку! Но чтобы вернулся к темноте, ясно?

Карраш понятливо всхрапнул, шумно отряхнулся и послушно потрусил прочь, помахивая роскошным хвостом на манер помела. А пацан подхватил свой длинный, непонятный сверток, обернутый все в ту же плотную ткань, забросил седло и остальную упряжь на ближайшую телегу, после чего, ни мало не беспокоясь о питомце, натаскал резко подобревшей поварихе воды и с чистой совестью отправился устраиваться на ночлег. Но при этом выбрал наиболее удаленное от палатки эльфов место — под самыми крайними елями, в глубокой тени, где шустро расстелил теплый плащ, бросил глухо звякнувшую ношу наземь и с независимым видом развалился сам, закинув руки за голову и словно бы не замечая "послов", устраивающихся возле отдельного костра.

— Эй, а чего у тебя в тряпке? — плюхнулся рядом на траву Весельчак. — Меч? Лук? Палки?

— Мое проклятие, — буркнул Белик, не открывая глаз.

Бесшумно присевший про другую сторону Аркан озадаченно повертел головой.

— Чего? Какое еще проклятие?

— Личное. Персональное. Очень страшное.

Рыжий непонимающе переглянулся с напарником.

— Не, а серьезно?

— Считай, что это талисман, — ровно сообщил мальчишка и резким движением сел. — От дураков и нахалов, сующих свои длинные носы куда не надо. Хочешь взглянуть? Только учти: эта хреновина не любит чужих рук и любопытных глаз, да еще специально защищена от воровства. Если сунешься, может так отделать, что потом месяц с постели не встанешь.

— Магическая? — с опаской отодвинулся Аркан, настороженно косясь на странный сверток.

— Угу. Только не фонит.

— Чего?

— Ауры не дает, то есть, магическим взором не засекут, — недовольно пояснил Белик. — В наследство мне, так сказать, досталась. Случайно. Штука, конечно, здоровая, громоздкая, но зато бережет от всего враждебного, живого и не живого, даже от магии защищает, а еще говорят… ты чего уставился? Именно, что в наследство, от одного… гм, кровника. Честно говоря, я уже и сам не рад, да деваться некуда, а выбросить жалко: все-таки дорогая вещь. Продать ее нельзя, подарить кому тоже — она на крови завязана, только одному Роду и подчиняется. Украл бы кто… да последний придурок, который решился, до сих пор гниет где-то в болоте. А я теперь таскаю эту дуру с собой, как проклятый, да еще и следить должен, чтобы не цапнул кто ненароком. Объясняйся с вами потом…

Весельчак зябко передернул плечами.

— Дрянь какая.

— Ты прав, но у меня просто нет выбора, — печально согласился пацан. — Да и привык я уже. Впрочем, со временем ко всему привыкаешь.

— А с тем вором что случилось? Ну, который цапнул эту гадость?

— Помер.

— От чего?

— Головы лишился, — кротко ответил Белик и вдруг оживился. — Слушай, а тебе случайно не нужен амулетик? Я дешево отдам, всего за пару золотых… это ж почти задаром! Возьми, а?

Рыжий шарахнулся прочь.

— Сдурел?! А ну, убери ее от меня подальше! На Торка мне сдался такой амулет?! Сто лет без него жил, и потом как-нибудь обойдусь. А если когда приспичит, то вон — у магов нормальный закажу! Маленький, на шею, а не такой здоровенный! Убери, кому сказал!

Белик тоскливо вздохнул, но послушно подтянул проклятую палку под бок.

— Да ты не бойся. Через ткань она не опасна… вроде бы. Наверное. Ну, по крайней мере, я так думаю. Хотя рисковать бы не советовал никому.

Аркан снова переглянулся с напарником и задумчиво пожевал губами: намагиченная палка, даже деревянная, дорого стоит. А у людей подобные "талисманы" и вовсе — огромная редкость.

— Я слыхал, эльфы просто обожают сторожевые заклятия, — задумчиво сказал он. — И оружие у них зачаровано: хапнешь без спроса, и — прощай, мама. В лучшем случае руку отсечет или брюхо распорет. А то и молнией шарахнет, и тогда останется от тебя только сочный кусок мяса, обжаренный до хрустящей корочки.

Мальчишка рассеянно отмахнулся.

— Не. На самом деле, молния — это большая редкость, только у родового оружия встречается. Так наследники правящего Дома развлекаются, ну и Хранители иногда: у остальных-то магия, считай, тю-тю. Поэтому в большинстве своем ушастые на клинках руны рисуют, а они, как правило, не способны убить. За редким исключением, потому что на это надо столько сил и умения угрохать, что им самим неудобно: руны — дело темное, одну линию чуть скосишь, и получишь вместо меча кривую загогулину. Да и мороки много, а умельцев, кто умеет их правильно наводить, осталось всего ничего, поэтому ушастые чаще всего берут на вооружение простые, не смертельные руны, которые не могут вора прибить на месте. Зато сообщить хозяину о своем местонахождении — запросто. Как сигнальный маяк — за тыщи верст видать, поэтому дураков поживиться за чужой счет находят быстро, а там… уж на что фантазии у эльфа хватит, такая и смерть будет. Хошь — повесят, хочешь — руки обрубят по самые плечи, а может, и голову. Как кому вздумается. Они смертных не шибко жалуют, но о Расовых Войнах помнят — по-крупному в конфликты не лезут. Зато мелочь вроде нас с тобой за разумных вовсе не считают, вот и отрываются при первом удобном случае.

— Хорошо сказал, — прогудел совсем рядом незнакомый мощный бас. От общего костра отделился здоровенный детина и, ковыряясь в зубах длинной хворостиной, неторопливо подошел. — Только все не так плохо, как ты говоришь.

Белик приметил этого великана еще раньше — в основном, из-за громадного роста и широченных плеч, про которые в деревнях метко говорят: "косая сажень". Чем-то он походил на вставшего на дыбы медведя — такой же здоровый, заросший жесткими темными волосами, свирепый. Даже ходил вразвалочку, неуклюже переваливаясь с боку на бок. Но при этом носил на плече секиру столь внушительных размеров, что в его присутствии хотелось невольно присесть, лишь бы не попасть под горячую руку. А она, кстати сказать, была пошире, чем иная наковальня. Его так и звали — Молот.

— Я вот слыхал, что Перворожденные законы чести блюдут, — пробасил великан.

Аркан и Весельчак скептически переглянулись.

— Блюдут? — тихонько фыркнул Белик. — Когда им выгодно, может, и блюдут. Но в большинстве своем… я бы им спину в жизни не подставил. К тому же, у них понятия о чести по сравнению с нашими изрядно разнятся. Иногда даже настолько, что порой и не знаешь, кто из нас больший подлец.

— Поосторожнее с речами, пацан, — предупреждающе протянул еще кто-то, и из-за спины Молота вывернулся сурового вида воин с парой длинных мечей за плечами. Он был непривычно обрит наголо, одет очень просто, но в добротную одежду, подтянут, жилист. А уж двигался так плавно и экономно, с такой изумительной пластикой, что сразу стало ясно — перед ними опытный и очень опасный воин. — Если эльфы услышат, то можешь считать, что могильный холмик тебе уже обеспечен.