Вера Камша - Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Закат

– Суд начнется девятого. – Оружейник залез в карман, что-то вытащил, бросил около кресла и подмигнул. – Ничего, успеете. Привет вам от Зиглинды. Рыжий такой привет, малость кривой…

– Зюсс!

– Зачем мне знать, как зовут покупателя. Купил Те-Самые-Ольстры, расплатился, и до свиданья. Какое мне дело, что он к Святому Людвигу на послеобеденную службу наладился… Габи!

– Да нет его нигде… Может, в лавке обронили?

– Сдурела? Чтобы я уронил и не заметил! Ищи! Хорошенько ищи… В зале глянь.

– Как скажете…

– Габи! Вина! Того-Самого.

– Так кошелек же…

– Подождет твой кошелек! Такое дело, господин Фельсенбург. Где раки, а где и жабы… Кто-то вспомнил, что дура Барбара адмиралу твоему хоть и бывшая, а родня. Приходили, спрашивали, где она да что… Капрала нашего я знаю, малый он славный, хоть и невеликого ума, это он про суд проболтался, но был с ним хорь из комендантских. Я, само собой, все как есть рассказал. И про Барбару, и про Штефана, и про то, что внучка первенца рожает… Хорек записал, а потом давай про молодца со светлыми глазами вроде как выспрашивать, а на самом деле – воду мутить… Про убийства, про поджог…

– Не первый раз, мастер Мартин.

– Не первый… Суп они из лопаты варят. Вот и пихают в варево все, что в голову взбредет. Еще приставят к дому топтуна. Не для дела, для отбреха… Сейчас чисто вроде. Разливай!

– Я все равно со своими останусь. Моряки на суше – это… непросто. Тем более что кабак за стенкой. Спасибо вам, мастер Мартин. Если б не вы…

– Не я, другой нашелся бы… Олаф – дельный человек, не может такого быть, чтоб никто ему плеча не подставил. За удачу!

– За удачу! Мастер…

– Знаю, что мастер. Хотел и сделал. Габи!..

– Мы тоже хотим. И сделаем…

– Кто б сомневался! Уходите черным ходом. Быстро уходите да с оглядкой. На задворках чужого сразу заметишь, да и не полезет чужой туда – собаки. Краб ваш со всем, что положено, на Той-Самой-Конюшне будет. Габи!.. Каким ты местом смотрела?! Это что? Вот это?! За креслом…

– Ой! Так не было же там ничего…

– Не было?! Ах ты ж!..

Руппи не мешкал, в чем был, в том и вышел. Стиснутая высокими заборами щель просматривалась насквозь, и в ней никто не караулил. Разомлевшие псы помалкивали, высунутыми языками висело подсыхающее белье. Тихо, жарко и… грустно. Одни разлуки дарят весну, другие кормят осень. Эта разлука не дарила, а отбирала, скорее всего навсегда. Потому Руппи, не сделав даже десятка шагов, и бросился назад, хоть это была дурная примета. До отвращения дурная.

Старый оружейник поднял бровь, на мгновенье напомнив регента Талига. Наважденье разрушил достойный боцмана кулак, с грохотом опустившийся на столешницу. Хорошо хоть не захлопали крыльями фазаны с Того-Самого-Кубка. Руппи хмыкнул совершенно нелепым и неприличным образом, и тут в груди что-то кольнуло, знакомо и гадостно.

– Мастер Мартин, – твердо сказал лейтенант. – Вы должны покинуть Эйнрехт. И… если у вас есть друзья, заставьте их тоже уехать.

– Вы собираетесь нас всех поджарить?..

– Не мы… Мастер Мартин, вы должны уехать. Понимаете, должны!

2

Ночной разговор у командующего незаметно перешел в лагерную беготню. О том, что он не завтракал, Жермон вспомнил только в обед, когда нарвался на караулящего кого-то Арно. Теньент был при всем параде, каковой включал и шляпу, вот тут командующий авангардом и вспомнил, что не ел, а вспомнить – значит проголодаться. Раздумья о том, где лучше перекусить, у Лецке или у Баваара, вышли короткими все из-за того же Савиньяка.

– Мой генерал! – лихо отрапортовал тот. – Разрешите…

Жермон разрешил. Оказалось, Арно рвется в дело. Желательно немедленно и всего лучше в разведку. Это требовало внушения, но читать нотации Ариго не умел, а рявкать на сына маршала Арно не выходило.

– Выступим – буду гонять тебя к Баваару. Ты с ним знаком, если не ошибаюсь?

– Да, мой генерал. – Паршивец стал краток, и Жермон понимал почему. Пребывая в «глубочайшем равнодушии» к Придду, умный Арно принялся искать мышей по всем норам, завязав среди прочего знакомство с вернувшимися от Печального Языка земляками. Те с готовностью поведали пусть и младшему, но Савиньяку о боях на переправе, не забыв и о выходках «Заразы», в чем особенно усердствовал Баваар со своими молодцами.

– Ладно, – сменил гнев на милость Ариго. – Ты обедал?

– Нет…

– Тогда пошли к Лецке!

– Господина генерала к командующему! – Маршальский порученец выскочил, словно разрисованный розанами котяра из шкатулки-шутки, доложил, моргнул красными глазами и помчался дальше.

Арно проследил за исчезающим офицером и повернулся к начальству. На языке у «разведчика» явно что-то вертелось.

– Ну?

– Мой генерал… С час назад к резиденции маршала подъехали всадники из полка Гаузера. Я узнал младшего Оттажа… Они, если вы помните, наши соседи по Сэ. К началу кампании Жорж состоял при коменданте Мариенбурга. Сегодня я с ним не разговаривал, но если он все там же и если вас срочно вызывают…

– Молодец, соображаешь! – Когда эту башку не туманит предвзятость, она подтверждает, что ее владелец – Савиньяк. Пусть и младший. – Что ж, обедать тебе за двоих. Леворукий, так и знал, одной «радостью» из Доннервальда не обойдется…

Вызова и, скорее всего, рейда к Хербсте Жермон начал ждать, едва покинув маршальский кабинет, потому и носился по лагерю, будто посоленный, но про Мариенбург как-то не вспоминалось, и если Бруно, ежа б ему под подушку, опять начитался Павсания…

– Командующий ждет, – хрипло сообщил дежурный адъютант.

– Знаю.

Ариго не удивился б, увидев старика больным и невыспавшимся, но Вольфганг за ночь умудрился помолодеть. Врачам бы такое вряд ли понравилось…

– Садись! – велел маршал. – Спал?

– Спал. – Он в самом деле урвал часа три, больше не выходило, нужно было проверить все, что только можно. Жермон придирался, как сам Ульрих-Бертольд, но корпус не подкачал.

– А хоть бы и не спал. – Фок Варзов опирался руками о стол, на котором красовался привычный пейзаж – бумаги, карты, яблоки. Походный уют… Для одиноких вояк самое то. – Райнштайнер говорит, ты совершенно здоров. Не врет?

– Я в полном, абсолютно полном порядке. Готов отправляться хоть на Эйнрехт.

– Рановато нам на Эйнрехт… Но отправишься ты далеко и, что важнее, быстро. Маллэ прибавил нам забот. – Вольфганг потряс распечатанным письмом. – Вернее, «гуси» прибавили. Неделю назад атаковали Ойленфурт с его переправой. И с того берега, и с нашего, эти от Языка твоего заявились. Взять барьер с ходу не взяли, что там сейчас – неизвестно. Маллэ докладывает о пятнадцати тысячах, но оговаривается, что «предположительно».