(не) Обручённые (СИ) - Анна Снегова
Алан Фостергловер.
Что ж. «Присматривать» за собой никому не позволю. Но можно и почтовым голубем побыть для разнообразия.
9.2
Прежде чем насовсем уехать, решаю попрощаться и с теми немногими, кто дорог моему сердцу здесь.
Но младшего братишки нигде не нахожу. Данвин пропадает пропадом неизвестно где целыми днями в последнее время, по уверениям слуг, а я ловлю себя на мысли, что никудышная сестра и совершенно никак не забочусь о младшеньком. Потом успокаиваю себя тем, что Дункан и Тэмирен его и без меня завоспитывали, наверное, уже насмерть, раз он решил сбежать.
С Тэми, конечно, попрощаться нужно тоже. И с племянниками. Поэтому перемещаюсь к ним… чтобы столкнуться там с Маленой.
Она с ленивой грацией отдыхающей кошки сидит в кресле, накручивая на палец локон тёмных, отросших до плеч кудрявых волос, потягивает вино из хрустального бокала и наблюдает за тем, как ее рыжие близнецы пытаются отобрать у моего племянника деревянный меч. У них даже вдвоём не получается, и они злятся. А мать и не думает вмешиваться в ссору, лишь отпускает подбадривающие возгласы. Она ужасно красивая сегодня в ярко-алом облегающем платье. Такие вызывающие фасоны в Оуленде по-прежнему позволяют себе носить только колдуньи. Тем более, на каждый день.
Завидев меня, Малена меняется в лице и ставит бокал на стол.
— Тэм, дорогая! Последи-ка за моими спиногрызами. А у меня есть пара слов к нашей неуловимой малышке Мэг.
И не дав толком попрощаться с Тэмирен, колдунья цепляет меня за руку и чуть не волоком вытаскивает из комнаты. Толкает первую попавшуюся дверь, в комнату гувернантки, кажется, и силой усаживает меня на чужую, тщательно застеленную покрывалом с цветочками постель.
У меня нет сил даже протестовать.
Колдунья садится рядом, берёт мои руки в свои.
— Ну что, ходила ты к своему жениху?
— Нет у меня никакого жениха, — мои губы дрожат. Отвожу взгляд.
Малена смотрит посерьёзневшими глазами, изучает придирчиво моё лицо, не пропуская ни единой детали. Она больше не улыбается. Потом вздыхает.
— Иди сюда, моя девочка.
Я не понимаю, как это так происходит. Но спустя считанные минуты обнаруживаю себя, рыдающую взахлёб у неё на плече. Пока она молча гладит мою спину.
— Он тебя обидел? — спрашивает, наконец. В её бархатном голосе звенят нотки стали. Не хотела бы я когда-нибудь столкнуться с рассерженной, по-настоящему рассерженной Маленой.
— Не успел.
— Ясно.
Вздыхает снова.
— Ох уж этот Бастиан! Всегда был слишком нетерпеливым. Горячая кровь. Ему всего было мало — трона, власти, королевства…
Затихаю и только всхлипываю время от времени.
Да. Меня ему тоже было мало.
— Я решила… отправиться путешествовать. Куда-нибудь… подальше отсюда. В Саутвинг.
— И правильно! Давно пора было. Иначе совсем закиснешь в этих сонных холдах. А знаешь, что? — глаза колдуньи сверкают, когда она отстраняет меня на вытянутых. — У меня отличная идея! Загляни там непременно в Школу ведьм. Возьми хоть пару уроков. Тебя примут с распростёртыми объятиями.
В ответ на мой непонимающий взгляд поясняет.
— Остатки Ордена создали в Саутвинге эту Школу пару лет назад. Решили снова выискивать талантливых ведьм и учить их чарам. Хотя Тишина давно не нападала и кажется, это в прошлом, мало ли когда и зачем наши силы пригодятся снова.
— Неужели мой брат допустил, чтобы у него под носом снова создавались какие-то ведьмовские организации?
Я прекрасно помню его рассказы об Ордене. И его ненависть ко всему, что с ним было связано. Десять лет назад с этой организацией было покончено, и не без его участия.
Малена загадочно улыбается.
— Тэмирен убедила его, что лучше контролировать ведьм, чем допустить, чтобы по королевству бродили толпы необученных чаровниц и использовали бесконтрольно направо-налево дикую магию.
Я обдумываю эту мысль пару минут, и киваю. Вытираю поспешно глаза, испытывая стыд за только что проявленную слабость. Я ведь давала себе зарок. И вот — снова реву, стоило только кому-то меня пожалеть. Так дело не пойдет! Соберись, тряпка!
Шмыгаю носом, и вспоминаю одну вещь, которую надо бы рассказать Малене перед уходом.
— Кстати! Если хочешь передать какую-то весточку вашему родичу в Саутвинге… как его, господи… сколько у вас этих рыжих дядюшек и дедушек, никак не могу запомнить! То можешь сказать мне сейчас. Я теперь этим… почтовым голубем подрабатываю.
— Какие еще родственники у нас в Южном крыле? — напрягается колдунья.
Я морщусь, пытаюсь вспомнить имя.
Лезу за свитком.
— Один из ваших бесконечных Фостергловеров… я вечно путаю, кто есть кто.
Я всего несколько раз бывала в Закатном крае с братом. Запомнились шумные турниры, пиры, острова, яркое море, фьорды, резные морды драконов на ладьях, изумрудная зелень сосен, облепивших скалы. Красиво у них!.. Надо было туда и ехать. Чего я, дура, в Саутвинг попёрлась?
— Алан, вот! Брат просил передать ему послание, чтоб присмотрел за мной, пока я буду там гостить. Он, кстати, кем твоему мужу приходится? Дядька, кузен какой-нибудь?
Память услужливо подбрасывает образ кого-то из тех пузатых рыжих бородачей, неуёмных в выпивке, громкий смех которых отражался эхом от высоких сводов каменного трапезного зала в Вествинге.
Малена смотрит на меня внимательно, миндалевидные глаза сощуриваются.
— Алан, значит… Ясно всё! У твоего брата очередной план.
— Какой ещё план? — насторожилась теперь уже я.
Колдунья не отвечает, полные губы раздвигает ослепительная улыбка.
— А впрочем, это именно то, что тебе сейчас нужно! Деточка, Алан приходится моему любимому супругу старшим племянником от троюродного кузена, если хочешь знать.
Я закатываю глаза. Ну вот, очередной нудный «папочка», который станет от имени брата читать мне нотации и убеждать вести себя прилично.
— …И думаю, вы отлично поладите. Он тоже сбежал от своей многочисленной родни.
— Почему? — удивлённо смотрю на колдунью.
— Донимали его. Примерно тем же, чем тебя.
— Чем?
За последние дни я
