Две подруги в Запределье - Марина Данилова
— Что ты искал в мешке?
Гном насторожился:
— В моём мешке?
— Да пусти же. Еду я искал! Пожрать я хотел, понимаешь?
Все помаленьку стали приходить в себя.
— Ой, какой маленький! — умилилась Света и пощекотала пальцем пузико коротышки.
Лепрекон такой фамильярности не потерпел и стукнул Свету кулачком в лоб.
— Убери коряги!
Светка от неожиданности повалилась на спину.
— У-у, какой злой!
— Ха, так тебе и надо! — позлорадствовал Лекс. — Не будешь ко всем приставать.
— Я же ничего плохого не сделала!
Я решила, что держать лепрекона больше не имеет нужды, и опустила его на землю. Он тут же бросился наутёк.
— А я думала ты кушать хочешь! — крикнула я ему вслед.
Коротышка остановился и обернулся через плечо.
— А что, есть?
— Кое-что найдём.
Я разворошила золу от нашего костра и выудила оттуда два наших со Светой оставшихся яйца, положила перед лепреконом платок с ягодами, которые никто так и не решился попробовать.
— Вот, всё что есть. Не богато, конечно…
Но лепрекон уже вовсю уплетал наше скромное угощение. Ягоды он тоже съел, не моргнув глазом. Когда от яиц осталась только скорлупа, а на платочке — ни одной ягодки, коротышка облизал пальцы.
— Не густо конечно, но раз у вас больше ничего нет…
Лепрекон встал, церемониально поклонился и, обратившись ко мне, сказал:
— Теперь я и весь мой народ в долгу перед вами вам. Мы вас отблагодарим.
После чего лепрекон подобрал свой колпак и удалился в неизвестном направлении, бросив нам на прощание: «Ну, бывайте!» А я так и осталась сидеть с разинутым ртом. Остальные же, как ни в чём не бывало, по предложению Делти, стали собираться в дорогу.
— Кто такие лепреконы — то? — спросила я у всех разом, когда мы уже шли.
— Маленький народец, — ответил мне Лекс. — Говорят они дальние родственники гномов.
— Правда? — обернулась я к Делти.
Гном пожал плечами:
— Не знаю. Может и были у нас в прошлом общие предки, но сейчас ни мы их, ни они нас родичами не считают. Лепреконы вообще пытаются общих дел с другими народами не иметь, так при необходимости.
— Да уж, вёл он себя вначале весьма агрессивно, — заметила Света, потирая свой лоб.
— Это всё из-за своего низкого роста. Такие маленькие существа беззащитны, поэтому они так грубы и агрессивны — своего рода защитная реакция. Но если кто сделал для них что-то хорошее, они отблагодарят. Не деньгами, правда, а какой-нибудь услугой, например, или помощь окажут в трудную минуту.
— Да как могут помочь такие малыши? — усмехнулась Света.
— Не скажи, — покачал головой гном. — У каждого народа есть свои навыки и знания, так что ни от какой помощи отказываться нельзя, никогда не знаешь, в какую ситуацию попадёшь.
Слишком свежи были в памяти события последних двух дней, чтобы не согласиться с мудрым гномом.
Весь остаток дня прошёл без происшествий, иногда мы делали короткие привалы, но после небольшого отдыха шли дальше. По пути, посовещавшись, мы пришли к выводу, что без денег, а значит и без еды продолжать путешествие бессмысленно. Вывод: деньги надо раздобыть и сделать это можно в городе.
— Вечный — это главный город королевства, — сообщил нам Лекс. — И он как раз у нас на пути. Если повезёт, там можно заработать.
— Как? Наймёшься лошадью к извозчику? — не преминула подколоть Света кентавра.
— Нет. Буду тебя на площади за деньги показывать, — огрызнулся Лекс.
Светке этого было достаточно, чтобы взъяриться.
— Это ещё кого показывать надо, осёл!
Кентавр двинулся к Светке с явным намерением разобраться, но я поспешно загородила её собой.
— Да это… она это… не со зла. Ослик оно ведь это… неплохо, ага!
Лекс остановился.
— Только из уважения к тебе, Наташа.
Уличив момент, когда кентавр отвернулся, я дала подруге лёгкий подзатыльник. Она обижено посмотрела на меня и, проходя мимо, как бы нечаянно наступила мне на ногу.
Лекс, Делти и Тиллиус сошлись во мнении, что сегодня до города мы дойти не успеем, поэтому ночевать нам придётся на природе. К заходу солнца мы расположились в какой-то рощице, разожгли костёр. К сожалению, ужинать нам было нечем.
На небе появились первые звёзды, в воздухе летней ночи застрекотали цикады. Искры от костра летели вверх. В своей «прежней» жизни, я никогда не ночевала на улице, но вокруг было так спокойно, что это обстоятельство теперь нисколько меня не заботило. Я размышляла, глядя на пляшущие языки пламени и когда все, наконец, разместились вокруг костра, я задала Тиллиусу вопрос, над которым уже давно раздумывала.
— Тилли, а почему магия запрещена?
Юный маг глубоко и печально вздохнул и ответил не сразу.
— Люди боятся магов. К сожалению, не без основания. Много лет назад практикование магии было делом мирным, магов даже почитали и считали достойнейшими людьми. Но надо признать, что многие маги не заслуживали к себе такого хорошего отношения, ведь далеко не все из них занимались только белой магией, были и чернокнижники. Эти, конечно, использовали магию не для добрых дел, а для достижения своих корыстных целей. Белые маги пытались им в этом помешать, и стремления их были самые благородные, только вот увлеклись они слишком своей борьбой и за ней не заметили, что больше всё страдают обычные люди. Мелкие стычки переросли в настоящую войну между чёрными и белыми магами, которая продолжалась с попеременным успехом, то чёрные побеждали, то белые брали вверх. Так продолжалось до той поры, пока не остались горстки тех и других. Вот тогда люди и поставили свою точку в этой войне, именно они понесли в ней самые большие разрушения и потери. Люди стали учинять самосуд прямо на месте, даже просто заподозрив прохожего в колдовстве. Они не разбирали белых и чёрных магов, казнили всех подряд, выжили только те маги, которые были особо осторожны и затаились. Тогда-то и вышел указ о запрете магии и колдовства. Больше ста лет прошло, а люди до сих пор боятся магов и доносят на любого подозрительного человека.
— Зачем же ты занялся таким опасным делом?
— Мне нравиться учиться магии. — Тиллиус встрепенулся. — Я занимаюсь только белой магией, вы не думайте! Я никогда не принесу зла своей деятельностью.
— Не зарекайся, — остудила его Света.
Я была согласна с подругой.
— Я в этом, конечно, не разбираюсь, но думаю, что колдовство — вещь опасная и тонкая, надо быть очень осторожным при его использовании.
— Учитель тоже так говорит.
— Давно ты у него обучаешься?
— С десяти лет. Но моё обучение ещё не закончилось.
— А
