Элизабет Мун - Путь наемника

Когда один из жрецов назвал имя пленницы ожидавшей толпе, она услышала, как по залу прокатился гул. Не всех обрадовало это известие. Немало было в толпе тех, кто не на шутку испугался. Как-никак, а кто такой паладин, знали все. Не вступятся ли за нее ее боги? Этот невысказанный вопрос словно повис под сводами зала. Жрецы развеяли опасения, рассказав, какую клятву дала им пленница. Боги не смогут прийти ей на помощь, потому что она сама связала себя по рукам и ногам своим обещанием. Пакс увидела жадный блеск в глазах собравшихся и слюну, выступившую на губах от предвкушения захватывающего зрелища. Один из силуэтов в задних рядах показался Паксенаррион знакомым. К тому же она увидела злорадную ухмылку на полуприкрытом капюшоном женском лице. «Не Барра ли это?» — мелькнуло в голове Пакс. Один из жрецов продолжал рассказывать, как им удалось уловить в свои сети паладина Геда, и за это время зал почти заполнился. Все новые и новые люди входили в помещение, влекомые жаждой крови, предвкушающие удовольствие от созерцания мучений беспомощного пленника. Пакс поняла, что ей остается только молиться.

В отличие от того, что с ней случилось в Колобии, эти пять дней и ночей ясно отпечатались у нее в памяти.

Началось все вполне предсказуемо. С Паксенаррион сорвали одежду, которую швырнули в толпу. Зрители разорвали ткань на мелкие кусочки под смех и одобрительные крики жрецов. Пакс смотрела в противоположную стену зала поверх голов зрителей, уже становившихся участниками издевательства. Затем один из жрецов, схватив веревку, которая была наброшена на шею Пакс, стал дергать ее из стороны в сторону, похлопывать по бокам, словно предлагал на продажу неплохую вьючную лошадь. Потом первого жреца сменил второй. Этот начал с того, что отхлестал Пакс по щекам тяжелыми перчатками с металлическими накладками, а затем принялся больно щипать за грудь и живот.

Настал черед зрителей, которых тоже пригласили поучаствовать в происходящем на помосте действе, разрешив каждому пощипать и подергать пленницу. Это было противно, унизительно, но еще терпимо. Пакс была просто потрясена тем, сколько людей, которым она не сделала ничего плохого, были готовы, хихикая и облизываясь, погладить ее грязными руками по лицу, ущипнуть, провести рукой между ног, отвесить шлепок. Она отказывалась понимать, как можно получать удовольствие от такой гадости. Недоступным ее пониманию оставалось и то, каким образом и под действием каких сил эти люди стали такими.

Какой-то молодой парень подпрыгнул и дернул Пакс за волосы. Это вызвало восторг у остальных, и многие стали пытаться повторить его выходку. Кто-то дотягивался до головы Пакс и старался выдернуть один волосок, кто-то накручивал на руку целую прядь. Потянулись грязные руки и к волосам на других частях тела пленницы. Пакс вздрогнула и напряглась, а ее мучители обернулись к жрецам, ища в их глазах одобрения. Затем пролилась первая кровь Пакс: кто-то из зрителей глубоко расцарапал ей лоб острой гранью камня на перстне. Жрецы сразу же остановили его.

— Еще рано, — сказал один из них. — Тебе, раб, было сказано, что у Повелителя достаточно времени, чтобы насладиться ее мучениями. А уж причинять боль он умеет куда лучше, чем ты. Я обращаюсь к вам, рабы: не смейте проливать ее кровь раньше времени. Если не будете выполнять приказов, будете жестоко наказаны.

Тот, кто расцарапал лицо Пакс, побледнел и машинально повернул перстень камнем к ладони. Жрец расхохотался:

— Ты что, решил, что можешь спрятаться от Повелителя Мук и великого мастера пыток? Он видит мир и через твои глаза, ему ведомо все, о чем ты думаешь и что знаешь. Не торопись, успеешь еще попробовать ее кровь на вкус. Лишь исполняй нашу волю беспрекословно.

Один из жрецов подошел вплотную к Пакс, и шипастое забрало его шлема чуть не уткнулось ей в лицо.

— Ну что, паладин, еще не боишься? Не жалеешь, что согласилась на эту сделку?

— Нет. — К собственному удивлению Пакс, голос ее звучал сильнее и тверже, чем можно было предположить. — Я никогда не жалею о том, что сделала, исполняя волю почитаемых мною богов.

— Еще пожалеешь, — сказал жрец и сделал знак конвоирам. — Тебе доводилось видеть наказания виновных в банде Пелана. Сейчас ты узнаешь, как мы наказываем тех, кто виновен перед нами.

По команде жреца один из конвоиров повалил Пакс спиной на какое-то подобие скамьи, намотав при этом веревку, которая связывала ей руки, на крюк, вделанный в пол. У Пакс неприятно заломило выгнутую спину, но самое страшное было не в этом. Жрец похлопал ее по голому животу и снова расхохотался:

— Что, паладин, не понравилось, когда наши гости дергали тебя за волосы? Мы избавим тебя от такой неприятности. У тебя просто не останется волос, за которые можно дергать. Знаешь такое выражение — «киниси тьюрин»?

Зрители подобострастно захихикали, и перед глазами Пакс появился второй жрец с бритвой в руке.

— Жаль, затупился инструмент. Гладко сбрить не получится, — издевательски усмехаясь, сказал он. — Но по-своему… с нашей точки зрения, так работать даже удобнее.

Затем он схватил волосы Пакс, оттянул их и лезвием длинной бритвы стал сбривать, время от времени царапая кожу на голове. Не прошло и минуты, как он уже показал пленнице копну волос у себя в руках. Пакс же ощущала только боль от порезов и непривычный холод на лишившемся волос черепе. Жрец отошел на несколько шагов, а затем вернулся в сопровождении двоих помощников, которые принесли ему небольшую жаровню. Лезвие бритвы накалилось докрасна.

— Так оно лучше бреет, — пояснил жрец и приложил раскаленную полосу металла к животу Пакс. Та сумела заставить себя не вздрогнуть и не закричать. Но к тому времени, когда жрец еще раз прошелся бритвой по ее голове и сбрил волосы на остальных частях тела, оставляя на коже полосы ожогов, она уже не могла сдержать бившую ее дрожь. Зрители смеялись и переговаривались между собой, как толпа зевак на ярмарке, глядя на выступление жонглера или клоуна. Посмотрев на Паксенаррион, жрец довольно кивнул:

— Теперь, паладин, ты познаешь отчаяние. Ты уже испытала то, чего и представить себе не могла. А сейчас нужно отметить тебя клеймом Лиарта, чтобы ты ощутила его владычество над своим телом.

Один из жрецов сжал голову Пакс, чтобы та не смогла пошевелиться. На мгновение перед ее глазами задержали раскаленное клеймо в виде рогатого круга, а затем прижали эту печать к ее лбу. В первое мгновение металл показался Пакс холодным. Раздалось шипение испаряющейся крови, а затем нестерпимая боль пронзила ей голову. Слезы хлынули из ее глаз, и Пакс не смогла удержать вырвавшегося из ее груди крика. Жрец засмеялся и сказал: