Стивен Эриксон - Дом Цепей

Озрик летел на запад вдоль береговой линии. Вскоре показался лес, а земля стала загибаться на север. Врывавшийся между чешуйчатыми пальцами дракона воздух стал холодным, а потом просто ледяным. Земля внизу шла холмами, окаймляющие горы леса сменились зарослями можжевельников. Л'орик увидел снег — словно замерзшие реки текут по оврагам и расселинам.

Он не припоминал в оставленном позади мире гор столь высоких. Возможно, это воспоминание, как и много других, искажено.

Озрик начал снижаться; Л'орик внезапно очутился над обширной пустотой, словно горы кто-то рассек пополам. Они приближались к краю.

Не вполне ровная, запорошенная полоса земли была целью дракона.

Хлопая крыльями, вздымая тучи мелкого снега, Озрик завис и выпустил Л'орика.

Верховный маг приземлился в снег глубиной по пояс. Выругался, дергая ногами и отыскивая твердую опору, пока огромный дракон усаживался неподалеку, громко шумя.

Озрик быстро перетек в форму Лиосан и подошел. Ветер трепал его волосы.

Было… что-то на самом краю гаснущей памяти. Некоторые существа слабо шевелились. Озрик топтал глубокий снег, говоря на ходу: — Твари выползают сюда. Ты найдешь их вдоль всего края. Почти все умирают, но некоторые не сразу.

— Что они такое?

— По большей части демоны.

Озрик сменил направление, подходя к одной такой источающей пар твари. Она шевелила конечностями, разгребая окружающую грязь.

Отец и сын встали рядом.

Размером с собаку, рептилия с четырьмя лапами как у обезьян. Широкая и плоская голова, широкий рот, две щели вместо ноздрей и четыре подвижных, слегка выступающих глаза — зрачки вертикальные и на удивление широко раскрытые, если учитывать сверкание снегов.

— Этот может подойти Куральд Тюрллану, — заявил Озрик.

— Что за вид демонов? — спросил Л'орик, рассматривая существо.

— Без понятия, — бросил Озрик. — Коснись его. Узнай, можно ли его уговорить.

— Если у него вообще есть разум, — пробормотал Л'орик, приседая. — Можешь меня слышать? Можешь понимать?

Четыре глаза заморгали. Существо ответило: — Волшебник. Объявление. Узнавание. Нам говорили, что ты придешь, но так скоро? Риторически.

— Я не отсюда, — объяснил Л'орик. — Думаю, ты умираешь.

— Вот это что? Забавно.

— Я готов предложить альтернативу. Имя у тебя есть?

— Имя? Ты его требуешь. Замечание. Разумеется. Понимание. Партнерство, связь душ. Сила от тебя, сила от меня. В обмен на мою жизнь. Неравный обмен. Положение неудачное.

— Ну, я тебя спасу все равно. Мы вернемся в мой мир… в место потеплее.

— Теплота? Задумчиво. Ах, воздух, что не крадет мою силу. Размышление. Спаси меня, Волшебник, и тогда поговорим о союзе подробнее.

Л'орик кивнул: — Хорошо.

— Готово? — поинтересовался Озрик.

Его сын выпрямился. — Нет, но он идет с нами.

— Без связывания тебе не дано контролировать демона, Л'орик. Он может напасть на тебя, едва вы окажетесь в Рараку. Лучше нам поискать тварь более сговорчивую.

— Нет. Я рискну с этим.

Озрик пожал плечами: — Ну, как желаешь. Теперь нам надо к озеру, где ты впервые появился.

Л'орик следил, как отец отходит и снова принимает форму дракона.

— Элайнт! — заорал демон в разуме Л'орика. — Удивление. У тебя Элайнт в спутниках!

— Мой отец.

— Твой отец! Возбужденный восторг! Рьяно. Меня зовут Серожаб, я рожден в Выводке Грязепруда в Двадцатый Сезон Тьмы. С гордостью. Я и сам породил двадцать один выводок…

— А как, Серожаб, ты попал сюда?

— Внезапная уклончивость. Кое-кто прыгал слишком резво.

Дракон приблизился.

Серожаб залез в теплый песок. Л'орик обернулся, но врата уже смыкались. Итак, он нашел отца и расставание вышло столь же скомканным, как и встреча. Не совсем равнодушие. Скорее… отсутствие. Озрика интересует лишь Озрик. Он преследует свои интересы.

Лишь сейчас в мыслях Л'орика засуетились тысячи вопросов, которые он мог бы задать.

— Сожаления?

Л'орик глянул вниз на демона. — Оправляешься, Серожаб? Меня зовут Л'орик. Скажи, будем мы обсуждать партнерство?

— Пахнет сырой едой. Я голоден. Потом говорим. Твердо.

— Ну хорошо. Что до сырой еды… я тебе найду что-то подходящее. Есть правила насчет того, что ты можешь есть и что нет.

— Объясни же. Осторожно. Не желаю перечить. Но голоден.

— Сейчас…

Месть уже давно заменила ей кровь и жизнь, а теперь — через несколько дней — ей придется встать лицом к лицу с сестрой, доиграть партию до конца. Порочная игра, но все же игра. Ша'ик знала: у нее все мыслимые преимущества. Легионы Таворы состоят из зеленых новичков, они вошли на территорию Ша'ик, а ее Армия Откровения состоит из опытных участников мятежа, да и числом больше. Богиня Вихря тянет силу из Старшего садка — она теперь это знала — пусть не совсем чистого, но все же неуязвимого для воздействия отатарала. Маги Таворы — двое сломленных духом виканских ведунов, тогда как на стороне Ша'ик Верховные Маги и десятки шаманов, ведьм, волшебниц, в том числе Файэлле и Хенарас. Короче говоря, поражение кажется невероятным. И все же Ша'ик была полна ужаса.

Она одиноко сидела в главном зале обширного многокомнатного шатра, своего дворца. Жаровни у трона медленно остывали, тени копошились со всех сторон. Ей хотелось убежать. Игра слишком сурова, слишком опасна. Ее конечный посул холоден — холоднее, нежели она могла вообразить. «Месть — напрасная трата эмоциональных сил, но я позволила ей овладеть мною. Отдала богине, как дар».

Частицы ясного разума — они уменьшаются, вянут, словно цветы зимой, пока богиня смыкает хватку на ее душе. «Сестра продала меня ради доверия Императрицы, чтобы убедить Лейсин в верности Таворы. Ради ублажения своих амбиций. Ее награда — пост Адъюнкта. Вот факты, вот холодная истина. И я, в свою очередь, продала свободу Богине Вихря, чтобы отомстить сестрице. Есть ли между нами разница?»

Частицы ясности, ни к чему не ведущие. Она может задавать вопросы, вот только, кажется, не способна искать ответы. Может делать заявления, вот только они звучат до странности пусто, лишены смысла. Ей не дают мыслить. Почему?

Еще один вопрос, на который, понимала она, не найти ответа — «даже делать вид не хочется, что ищешь ответ. Богиня не желает, чтобы я мыслила. Ну, по крайней мере хоть какая-то мысль».

Ощутив приближение визитера, она безмолвным жестом приказала страже — доверенным воинам Маттока — впустить гостя. Закрывавшие вход завесы раздвинулись.

— Очень поздно для такого старца, как ты, Бидитал, — сказала Ша'ик. — Лучше тебе отдыхать, готовясь к близкой битве.