Светлана Багдерина - И стали они жить-поживать

К счастью, демон успел отползти в сторону.

Иванушка с удовлетворением полюбовался на новую крышу из звездного неба, расцвечиваемого где-то справа разноцветными вспышками фейерверков, и подал команду:

— Садимся!

Все трое взобрались на плечи демона и ухватились покрепче друг за друга и за свое транспортное средство.

— А… может… не надо?.. — проскрежетал неуверенно демон, поинтересоваться мнением которого о происходящем как-то позабыли. — Вы… вроде что-то… спросить хотели?.. Может… спросите сначала?.. В общем-то, мне тут не так уж и плохо… кормят… спокойно… сухо… Может, лучше в следующий раз?..

— Я сказал, что ты будешь свободен, и ты будешь свободен, чего бы тебе это ни стоило. А спросим, когда будем на свободе, — твердо отрезал царевич и махнул Агафону:

— Начинай!

Чародей забормотал слова заклинания, и демон стал медленно набирать высоту, покачиваясь вместе с дрожащей от напряжения рукой волшебника.

Не торопясь, все четверо на мгновение зависли под прорубленной Иваном дырой, но маг то ли прошипел, то ли простонал что-то сквозь стиснутые зубы и демон пополз вверх. Мимо рваных краев стропил, мимо стен дворца, мимо его красной черепичной крыши, мимо его беленых высоких печных труб… Снова остановка… Снова натужное бормотание на грани слышимости… Снова неторопливое продвижение их воздушного судна вперед… до половины крыши… через конек… до наружного края… над бездной глубиной в шесть этажей и чердак… метр… три метра… пять метров… шесть… семь… десять… пятнадцать…тридцать…

Теперь они перемещались над невысокими крышами каких-то хозпостроек внизу.

"Если бы улитки могли летать, они летали бы именно с такой скоростью," — успел подумать царевич перед тем, как они в очередной раз зависли и стали рывками, метр за метром, терять высоту.

Волшебник пискнул, скрипнул зубами, дернулся и прохрипел:

— …согласно теореме Цикламенского, при массе, превышающей некие пороговые значения и стремящейся к плюс бесконечности, переменная скорости находится в прямой зависимости от переменой высоты и обратно пропорциональна квадрату массы, превышающей мобильный предел… В точке обнуления функция инвертируется и ветви параболы обращаются…

— Че-во? — уточнил благоговейным шепотом у Ивана Тис, но ухо Агафона уловило вопрос.

— Я говорю, ПАДАЕМ!!!.. — всхлипнул он, судорожно глотнул воздух и вцепился мертвой хваткой в сообщников то ли угона, то ли похищения.

Словно невидимая веревочка, поддерживающая демона в воздухе, была, наконец, перерезана, и он, не удерживаемый более ничем и никем в несвойственной ему среде, камнем устремился вниз.

— Подумать…

БУМ!

— …только…

БАХ!

— …я думал…

СКРРЫП!

— …дерево…

ХРРУП!

— …это…

ХРЯСЬ!!!

— …зло… — только и донеслось на прощание до случайных летучих мышей, когда он пробивал своей тяжестью крышу, стропила, балки и потолок не ожидавшего такого воздушного налета сарая.

Слева грянул медью духовой оркестр и взвились золотые цветы салюта в честь очередного тоста…

Придя немного себя, при свете любопытного ока луны и отдаленных фейерверков потерпевшие демонокрушение огляделись.

Их последнее пике было прервано с необратимыми для себя печальными последствиями загадочным предметом, признанным после тщательного неоднократного осмотра[46] королевской парадной каретой[47].

На столбе, подпирающем продырявленные своды постройки, Агафон углядел лампу и зажег ее. Тут же обнаружилось, что их окружали ряды телег, повозок, возков, карет и саней, что определенно наводило на мысль о каретном дворе.

За стеной всхрапывали и тихонько ржали во сне кони.

Других звуков слышно не было — все конюхи то ли уже крепко спали, то ли были на вечер торжества рекрутированы в официанты.

— Где расположены конюшни? — спросил советника Иванушка, потирая ушибленный бок и плечо.

— Недалеко от задних ворот, — мрачно сообщил рассерженный на весь мир вообще и на присутствующих его представителей и окружение в частности Тис. — Если пойти вперед. Налево — пруд и беседки. Направо — тюрьма. Лучше вернуться сразу. Непонятно, зачем уходили.

Агафон хотел что-то возмущенно возразить, но в это время демон горестно заскрежетал и открыл глаза-угольки.

— О-ох-х-х… Умираю… Все конгломераты отбил… кристаллы расколол… самородки расплющил…

— Вам очень плохо? — озабочено склонился над ним царевич.

— Очень плохо мне было там… А теперь мне просто… еще хуже… — простонал он.

— Вы потерпите, пожалуйста. Мы обязательно что-нибудь придумаем!

— Например? — сухо поинтересовался первый советник, скептически оглядывая свое окружение сквозь безобразную дыру в кружевном жабо. Другой рукой он прижимал оторванный лоскут в задней части штанов.

— Мы устроим это… мозговой штурм… — предположил Агафон

— Умственное нападение, — подсказал Иванушка и первый подал пример — задумался.

— Кстати… меня зовут дедушка Туалатин… — вздохнул демон, сыпля мелкими камушками. — И если наш побег не удастся… то я хочу, чтобы вы знали… что я вам благодарен… за попытку…

— Мы обязательно отсюда выберемся, и вытащим тебя, — отвлекся от мыслительного процесса лукоморец, чтобы приободрить упавшего не только телом, но и духом каменного старика.

— Вытащим?.. Вытащим?.. — истерично накинулся на него Тис, позабыв и про рваное кружево, и про непредусмотренную портным вентиляцию в нижней части организма. — Умник нашелся! Да бросать его надо здесь, и бежать самим, пока нас тут не обнаружили! Как ты его собираешься вытащить, если сам он едва передвигается? На себе потащишь? Или на телеге, вон, повезешь? Конечно — куда проще: подъедешь к воротам и скажешь: "Добрый вечер, я везу королевского демона, пропустите меня!" Да?

Иван как-то странно посмотрел на первого советника, как будто только что увидел его и дивился, откуда он тут взялся, потом нахмурил брови, наморщил лоб, склонил голову набок и медленно-медленно опустил голову в задумчивом кивке:

— Да. Почти.

Начальник караула на задних воротах зевнул, дождался, пока последние песчинки упадут в нижнюю колбу часов, перевернул их и с удовлетворением вздохнул. Еще тридцать минут — и придет смена.

— Ну, что там, Орешник? Все тихо? — высунул он голову из окошечка будки.

— Тихо, — не взирая на раздирающие уши звуки волынки, доносящиеся откуда-то справа, со стороны пруда, грохот очередного салюта с неба и нестройное пение у поющих фонтанов слева, подтвердил один из часовых и тоже зевнул.