Меч Юга - Дэвид Вебер
Она прижала палочку ко лбу, и ее заклинание потерялось в трескучем шипении атаки Венсита, пока она боролась, чтобы удержать свою защиту. Секунду, может быть, две, она держалась... но дикое волшебство превзошло ее.
Огонь разрушил ее хрупкую стену. Он отшвырнул палочку от нее, и та изогнулась наружу, ударившись о камень с сухим стуком и покатившись к ногам Венсита. Пламя охватило волшебницу, окутав ее зазубренным великолепием, и она забилась в конвульсиях. Ее рот открылся в беззвучном крике, и сияние рухнуло, вращаясь само по себе с яростью, которая снова потрясла камень. Свет подхватил ее, унося в необъятные глубины и дали. А потом пожар погас с тихим щелчком, и Вулфры из Торфо больше не было. Ее красная жизненная сила пульсировала раз, другой и исчезла.
Венсит медленно опустил поднятую руку. Спокойствие витало в пещере, словно испугавшись самого себя, и его плечи поникли, словно в печали.
Он наклонился и поднял костяную палочку. Ее золото сверкнуло, когда он поднял ее перед глазами и властно нахмурил брови. Его глаза снова вспыхнули, превращая палочку в хлопья пепла, заполнившие его ладонь, и он осторожно подул. Пепел рассеялся, превратившись в тонкое облачко, которое бесшумно осело над прудом. Он покрывал пеной тусклое отражение, пока следующая безразличная капля воды не нарушила поверхностное натяжение, и бассейн не поглотил его память.
- Венсит? - тихо сказал Кенходэн, и волшебник медленно повернулся к нему лицом.
- Знаешь, она была права. - Его голос был еще мягче, чем у Кенходэна. - Правила основаны на силе, а не на морали. - Он горько улыбнулся. - Это никогда не было моралью - только этика. Оттовар и Гвинита верили в мир, в котором те, кто не обладал силой, не были бы ею одержимы. Это была мораль, если хочешь, и они создали Правила, чтобы поддерживать этот образ жизни с помощью кулака власти. Но они были всего лишь кодом, сформированным для определенной цели, а не самоцелью. Карнэйдосцы никогда этого не понимали. Они не могут представить себе никакой другой цели, кроме использования власти, в то время как Правила отказываются от определенных видов использования власти. Поэтому они никогда не понимали, что, когда настоящий финал находится под угрозой, мудрый человек ищет другой путь к нему.
Он вздохнул.
- Я сказал Вулфре, но она меня не слышала. Намерение отделяет черное колдовство от белого, и это соображение поддерживает все ограничения, а не только первое. Власть несет двойную ответственность: отказаться от нее, чтобы защитить других, и судить самому, когда буква закона должна быть нарушена, чтобы сохранить его дух. В этом суть морали, Кенходэн.
- Но я говорю бессвязно! - Он встряхнулся и заговорил более оживленно. - Иди сюда! Давай закончим то, ради чего мы пришли.
Его рука была теплой на плече Кенходэна, когда он повернулся обратно к подернутому синей дымкой каменному блоку. Обереги смущали глаз, но зловещая красота меча превосходила зрение. Его грациозная угроза проникла в душу, и сердце Кенходэна глухо забилось. Его искалеченная память содрогнулась, борясь с пустотой его прошлого, но не могла полностью вырваться на свободу. Он чувствовал, как история проносится мимо него, прямо за пределами его прикосновения - как вода, попавшая под лед, - когда он склонился над оберегами, не осмеливаясь сунуть руку в это гудящее ядро силы, как бы сильно меч ни взывал к нему, как бы ужасно его пальцы ни жаждали этого.
Стройный клинок взывал об освобождении. Он ощутил вкус лет его рабства, как боль, и его глаза ласкали его твердую, острую грань. Даже сквозь защиту он видел тонкие, волнистые узоры терпеливого молота, покрывающие сталь линиями полированного света, которые танцевали под сиянием колдовства, заключавшего его в тюрьму.
Он не мог представить себе более прекрасного оружия, и его терзала потребность, как пристрастившегося человека. И все же он боялся и ненавидел это одновременно. Его смертоносность отталкивала его, даже когда воин в нем взывал к обладанию им. Это было слишком смертельно опасно, слишком убийственно красиво, чтобы нести его мужчине. Это был легендарный инструмент, и любой человек, достаточно глупый, чтобы прикоснуться к нему, навсегда запечатывал себя в его легенде.
- Клянусь... богами... - прошептал он и опустился на колени, в то время как слезы жгли его глаза. Голод душил его, властное недоверие, и он ничего не мог с собой поделать. Если бы это было предложено, он бы жадно схватил это, осмелившись даже на проклятие бессмертия, чтобы обладать этим. Его ладонь нажала на обереги, и сила подалась назад, трепеща на его коже. Сноп мелких искр заплясал над его рукой, но он знал, что может дотянуться сквозь защиту... если осмелится.
- Осторожно, Кенходэн, - пробормотал Венсит и потянул его назад. Горящие глаза волшебника отражали голубое мерцание меча, бегущее и вспыхивающее сквозь слезы Кенходэна. Танец и переливы их света загипнотизировали его, и его собственные мысли унеслись в тишину забытых лет.
- Это для меня, не так ли? - Его шепот был наполовину протестом, наполовину мольбой.
- Так и есть.
- Кто я, Венсит? - пальцы Кенходэна сомкнулись на руке волшебника, грубо встряхивая его. - Кто я такой?
- Ты - носитель этого меча. Я больше ничего не могу сказать, и это может быть слишком много.
- Что это за меч? - прошептал Кенходэн.
- Этого я тоже не могу тебе сказать - пока нет. - В голосе волшебника звучало сочувствие. - Но он служил многим хозяевам, всегда хорошо... и он веками ждал этого момента.
- Этого момента? - разум Кенходэна устал от подтекстов, которые были просто за пределами его понимания. - Меня?
- Не тебя одного, - вздохнул Венсит. - Было необходимо определенное... стечение обстоятельств.
- Стечение? - Кенходэн был сбит с толку, и сумятица его эмоций - напряжение не совсем понимания - затронула властность в его сердцевине страхом... и гневом. Он пытался подавить эмоции, но они умерли с трудом.
- Да. - Голос Венсита стал жестче, как будто он почувствовал гнев в молодом человеке. - Этот меч из Контовара. Он был сломан при Падении, и я ждал тринадцать столетий, чтобы восстановить его. Но ты должен заняться восстановлением. Я не могу, потому что попытка вызовет заклинание, которое уничтожит меня.
-
