Malice Crash - Гори во льдах

–Мне? Тебе об этом рано знать, – женщина не пошлила, разве что с точки зрения особо извращенного хейтерского сознания. – Сколько тебе сейчас, восемь?

–Восемь, кажется, – осторожно согласился хейтер, не понимая, к чему клонит непредельщица. – А причем тут возраст, если конкретнее?

–Боюсь, это еще сильнее тебя обидит, – женщина устроилась на воздухе. – Просто я подумала, что, если бы ты попал к нам раньше, сейчас... Впрочем, неважно.

–«Ослепить счастьем, чтобы использовать – вполне в ее стиле, и я бы предпочел все-таки честный подвал и боль, чем годы обмана и крушение собственного мира», – процитировал Рингил, чуть изменив голос. Это было, конечно, попыткой лягушки придушить аиста, как на старом плакате, но непредельщица заметно вздрогнула.

–Качественно тебя твой папочка настроил, ничего не скажешь, – Эанис укололи слова, брошенные ей в лицо сыном Пейнджела. Действительно, внук удался в собственного отца, – та же принципиальность и упертость в хейтерской степени. И естественней некуда, что больше этого мальчика в другую веру не обратить – даже не из-за сволочизма Дэз, которая не интересовалась дальнейшей судьбой своих орудий и ступенек на пути к власти. Обвинять некого, кроме себя самой... Ну что же, не получится прямо, вывезет кривая – и вывезет, вполне возможно, туда, куда надо. Главное – сохранить доверие одной конкретной всесильной внучки, а все остальное принесет она сама – на пресловутом блюдечке... С каемочкой неприличного цвета.

–Да, это он мне рассказал, и про себя, и про маму, – уже своим голосом подтвердил Рингил. – В общих чертах... А вы ведь – та самая безымянная, которая?..

–Ты хочешь, чтобы я ответила утвердительно? – Эанис не знала, что именно мог открыть ребенку Пейнджел. Логика подсказывала, что касательно Мэлис хайрастый недоумок должен был умолчать, иначе мальчишка узнал бы сестру... если бы можно было вломиться сейчас в эту голову, в прикрытую такими родными полосатыми волосами память, выстроить линию не на предположениях, а на истине! – Извини, я не понимаю, о чем ты говоришь. Безымянная, которая... что? У меня, вообще-то, есть имя, я называла его в прошлый раз в присутствии твоего тела... Возможно, ты не слышал, но это уже не мое дело.

–Значит, не та, – Рингил вздохнул, то ли с облегчением, то ли с досадой...

Хейтер не знал, что заставляло его связывать мучительницу отца с собственной врагиней (врагиней ли? Или наоборот, одной из наиболее доброжелательно, хоть бы и из каких-то своих интересов, настроенных непредельщиц?). В мыслях это всегда была одна и та же демонесса, а в реальности? Пейнджел не показывал сыну ни капли собственных воспоминаний, да и рассказывал очень уж отрывочно. Когда снисходил до разговора на неприятную для себя тему.

Интуиция, конечно же, могла подвести – если эта была интуиция, а не случаем поставленная самому себе установка. Возможно, следовало пока что притвориться, что веришь этой непредельщице, но хейтеры плохо умели притворяться. За честность ненавидели сильнее, чем за ложь.

–Повторяю вопрос, кем я не являюсь с твоей точки зрения? – непредельщица не отступала. – Ты имел в виду историю жизни своего отца, так?

–Так вы к этому причастны? – все-таки... Рингил не хотел иметь ни одного повода для доброго отношения к непредельщикам. Ни одного...

–Я об этом знаю, – уклончиво ответила женщина. – О том, как демон, считавший себя человеком, получил незаслуженную помощь от наших специалистов и увел за собой одну из нас, когда вспомнил, кем является... Ты считаешь, что твой отец должен был до сих пор жить среди людей, как один из них?

–Что? – хейтер схватился за свое прикрытие. Он прекрасно помнил, что именно рассказывал Пейнджел о своем приключении... О том, что восстановили память ему именно непредельщики, не было обронено и слова...

–Ничего. Он настаивал, что является человеком, а тем временем на энергоплане дошло до перестройки энергоматрицы – кстати, до этого у нас был только один такой случай, если тебе интересно. И тот парень сохранил способности, а у твоего папочки их отрезало полностью, даже от подсознательного контроля. Да без стрессового компонента там вообще нечего было восстанавливать, большинство утверждало, что нужно разрушить оболочку... Но тогда пострадала бы память, – это звучало, как лекция, хоть и слегка эмоциональная, от участника событий... Рингил подумал, что лучше было бы не знать таких подробностей. В изложении отца все было простым и понятным – беспредельщики обрадовались, что заполучили демона для опытов, да еще и временно плохо соображающего, запытали полученный материал до состояния полной невменяемости, и если бы не Наоми, которая помогла ему бежать, Пейнджел остался бы подопытной крысой непредельщиков. Все – как в азбуке, просто и понятно, и отлично врисовывается в схему... Нет, нельзя так думать, эта голубокожая просто дурит мозги ценному образцу! Нельзя верить непредельщице. Вот этой конкретной...

–Вы лжете, – тихие слова разорвали поток сведений. – Мой отец просто жил среди людей...

–Я могу показать тебе тот день, когда он попал к нам, – женщина смотрела на Рингила с невероятно противной по ощущениям жалостью. «Поддельной жалостью, – подумал хейтер. – Она умеет создавать похожие на настоящие эпизоды памяти и хочет использовать это против меня».

–А я не стану смотреть, – наотрез отказался Рингил. – Я знаю, что вы, беспредельщики Контеровы, сделали тогда. И мне достаточно того, что я знаю. Я понятно выражаюсь?

–Понятнее некуда, – непредельщица вздохнула. – Вам, хейтерам, все равно, правы вы или нет, только бы не расставаться со своей любимой и ненавистной убежденностью... Не так ли?

–Не лезьте в вопросы, в которых не смыслите, – отбил очередной выпад против своей религии хейтер. – Целее будете...

–Ты мне угрожаешь? – женщина рассмеялась, с той же неистребимой жалостью... Неужели не понимает, что с ним такие шутки не пройдут? Или просто сочувствует хейтеру, как любой не знающий толк в прелести этого мировоззрения демон? Но ведь она знает, и знает слишком хорошо, просто живет так, что не может применять это знание с пользой для себя... Если не записывать в разряд пользы вред, причиняемый другим – бессистемно и безграмотно, между прочим.

–Я вас предупреждаю, – даже сейчас, когда на руках не осталось козырей, даже такой мелочи, как собственная жизнь, Рингил не собирался сдаваться. Хейтеры не могли не идти до конца, особенно если знали, чем грозит достижение цели... В данном случае грозило оно некоторой перестройкой отношений с жизнью и приходом в норму схемы понимания происходящего. Не более того... Если не расшифровывать с другой стороны.

–Знаешь, я совсем не могу с тобой спорить, – непредельщица встала и двинулась в сторону мальчика, заставив его попятиться и вжаться в стену. Конечно, в любом случае можно было избежать соприкосновения, особенно если демонесса собиралась обойти прибор, а не пройти насквозь...