Кой - Снова в школу

Даже не знаю, что предпочтительнее.

Надо бы прояснить этот вопрос...

* * *

Завтрак я безнадежно пропустил. Отгадайте, почему.

О нет, я не проспал. Я умывался.

Дело в том, что есть одна фирма, "ВандефулИнк", которая, согласно названию выпускает чернила. Долгосохнущие и ультрастойкие.

А еще есть второкурсник Майкл Брист. Он пользуется именно этими чернилами и имеет отвратительный почерк.

В общем, я встал в семь часов утра и при последующей инвентаризации частей тела (рука две штуки, нога две штуки, голова одна штука, мозг условно одна штука...) обнаружил у себя на левой части лица от подбородка и до трети лба экзотическую татуировку. Иероглифы неизвестного языка ровными рядочками шли по вышеуказанному периметру.

Впрочем, при хорошем зрении и надлежащем терпении на моей любимой морде можно было прочесть урывчатый рецепт зелья Брайда на основе златолистки лунной.

Фишка как раз в том, что эти гадские чернила не отмывались!!!

Брист мирно пошел на уроки, даже не догадываясь о том, что приобрел себе кровного врага.

Проснулись однокомнатники. Своими жалобными воплями они все же смогли вытурить меня из ванной.

- Одно слово - вам хана, - сказал я, выходя из ванной. Мертвая тишина сзади меня несколько насторожила. Обернувшись, застал такую сцену: Забини и Нотт молча сидят на полу и счастливо ржут. Беззвучно. Из-за двери ванной доносится судорожный всхлип - запершийся там Малфой, судя по всему, потерял тональность.

Ловлю свое отражение в зеркале.

От трения часть лица с черными иероглифами приняла насыщенный красный оттенок. Готичненько.

* * *

- А, мистер Снейп, вы уже выздоровели, - приветствует меня МакГонагалл, пишущая что-то у доски. Весь класс оборачивается на меня. Всепонимающая лукавая улыбка на лице Поттера выводит из себя. Гриффиндорцы оторопело смотрят на мой апгрейд, свои рассматривают с интересом, но молчат, предупрежденные, судя по всему, заботливыми Малфоем, Ноттом и Забини.

Сажусь на заднюю парту и сразу же поворачиваю лицо к окну, так, чтобы профессор видела только правую часть. Хотя, наверно, это меня не спасет.

А что касается пары дней моего преподавания...

Ребята подкинули мне записку, в которой сообщалось, что, не обнаружив меня за завтраком и на первом уроке, мои дорогие однокурсники по-тихому подошли к учителям и сказали, что я заболел.

А ребята, у которых я вел уроки, решили, что так и надо, и благополучно запамятовали сообщить о "новом преподавателе" деканам.

Дамблдор, насколько я понял, так же благополучно забил на предупреждение учителей о моем отсутствии.

Сразу после первого урока, на котором МакГонагалл чудом не заметила иероглифов, я направился к Снейпу.

- Я много пропустил, - вот примерно так прокомментировал отчим мою обновку.

- Нужен растворитель. Сильный, но такой, чтоб у меня лицо на месте осталось.

- Тебе идет, между прочим, - заметил отчим и невинно осведомился: - Не хочешь оставить?

Я возмущенно прищурился:

- Ходить с рецептом зелья Брайда на роже?! Я лучше на каникулах стрельну у тебя денег и сделаю себе приличную татуировку! Па, ну да-ай растворитель, а?

Снейп покачал головой и сказал зайти вечером.

- Профессор! - прервал наш разговор вопль донельзя счастливого Поттера. Глядя на изумленного отчима, счел за лучшее смыться куда подальше, вякнув перед этим фразу о зелье Левуша.

Следующим уроком у нас была Защита.

Поттер, кстати, на нее не явился

Грюм удивленно посмотрел на мою новоявленную татуировку и со злорадством объявил общий практикум из разряда "все против всех". Взмахом волшебной палочки Грюм превратил класс в постапокалиптическое поле, - в смысле, много куч непонятного мусора, - и провозгласил, что цель потенциального победителя - "во-он та фиговина на постаменте". В центре своеобразного полигона действительно стоял постамент, на котором покоился кубок. Грюм еще раз напомнил нам о постоянной бдительности, гаркнул "Начали!" и самоустранился.

Все мгновенно рассредоточились по баррикадам. Ученики объединялись в группы для лучшего прохождения зачета.

Итак, я заполз за ближайшую кучу мусора и осмотрелся. На пути было много куч, ловушек, о которых нас предупредил Грюм, и гриффиндорцев.

- Какой план, Снейп? - деловито спросили меня из-за спины.

Я медленно обернулся и к своему удивлению заметил стоящих за мной Забини, Малфоя и Гринграсс. Мои приподнятые брови служили одновременно ответом, удивлением и укором.

- Брось, командир, - небрежно кинул Забини. Я грустно покачал головой и, смирившись с неизбежным, произнес:

- Для начала пробуем самый простой выход. Поддержите меня.

В итоге получилась интересная конструкция: я стоял на плечах Малфоя и Забини (куча действительно была очень высокой), чуть дальше Гринграсс ровняла ногти свеженаколдованной пилочкой.

Передо мной раскинулось эпическое полотно. Бывшие свои лезли на своих, одиночки старательно добирались до постамента кто перебежками, кто ползком, пытаясь увернуться от шальных заклятий, а группы давно и безнадежно увязли в пародии на бой с такими же группами. Было весело, короче.

Я как следует сосредоточился и прошептал:

- Акцио, кубок!

Под тоскливыми взглядами студентов кубок на приличной скорости понесся ко мне. Надо сказать, что летящая бандура не прибавила мне ловкости, поэтому, когда до кубка оставалось пара метров, я благополучно навернулся с плеч однокурсников. Через пару секунд рядом со мной бухнулся кубок.

Пятью минутами позже Грюм с явным неудовольствием выставил мне и примазавшимся ко мне ребятам "П", после чего перешел к разбору полетов. Зачет все же получили все, просто самые ленивые... хотя самые ленивые - мы, значит, самые ленивые после нас, то есть те, кто оказался дальше всех от кубка, поимели в журнале напротив своей фамилии "У".

Наконец, настал вечер. К этому моменту уже вся школа успела оценить символы у меня на лице и среди ученической братии ходили версии появления этих самых знаков у меня на лице: от варианта, что надпись означает "Я люблю (имена варьируются)" на китайском, японском, корейском и тому подобных языках, и до варианта, что пара обиженных мною семикурсников неизвестного факультета зажали меня в темном уголочке и написали все, что хотели, а надпись неразборчива, потому что уголочек был темным.