Алекандр Пиллаев - Мария в Заповеднике

«Ты никогда и не приучишь этих людей к скорости, – возразил Магнус. – Здесь, в Большой Империи, культура той же духовной направленности, что была и в Союзе в Южном Полушарии. Как и в Союзе, они здесь отторгнут твою бездушную техническую Цивилизацию, вот увидишь, и все опять может кончиться катастрофой. Уж если ты заговорил об автомобилях, то посмотри хотя бы, как они тут все ездят! Вы преступно спровоцировали массовый суицид, введя в Большую Империю автомобиль. Теперь человек здесь не только получает вкус к самоубийству на дороге, но и к самому убийству, давя пешеходов вокруг себя. Все это говорит лишь о том, что настоящему, истинному человеку чужда и враждебна техника Цивилизации. Не политическая отсталость больших империонов отторгает Цивилизацию, а их высокодуховная культура человека, у которого ко всем этим вашим механизмам, что называется, не лежит душа. Вы дразните теперь больших империонов автомобилями, как дразнили в свое время южных полушаров патефонами, а ведь здесь тоже есть слабые и падкие на материальный блеск души, многие теперь из-за этого блеска глотку готовы перегрызть друг другу – здесь все слишком несовместимо с вашими игрушками!.. Это преступно с вашей стороны, а вам ведь недолго уже осталось, Земля все равно отторгнет Цивилизацию, пора бы и о душе подумать...»

«Магнус! – голос Пера. – Мы уже с тобой говорили об этом. Цивилизация никогда и не посягала на душу – это обитель Бога. Цивилизация занята эволюцией, наработкой у человека навыков физического обитания в мире – искусство, между прочим, тем более успешное, чем больше укреплена душа человека религией. Цивилизация, конечно, великая захватчица, пожирает на своем пути растительные культуры, но она ведь и отдает диким аборигенам себя... Отставание больших империонов от общего уровня развития на Земле катастрофично, а мы уже подошли к пределам – в технике, в науке, в религии – и завтра надо ожидать, не то что количества, а уже нового качества состояния человека, и что там будут делать эти остатки плаценты от давних родов человечества, эти вот большие и южные разные там империоны и полушары, – одному богу известно! Неужели тебе их не жаль? Нет уж! Ты, пожалуйста, не мешай нам их заблаговременно вытаскивать из их так называемых культур... пока, впрочем, у нас есть еще время ими заниматься...»

«Вот именно, Пер, вы подошли к самому своему порогу и к своему итогу, а новое качество будет определять как раз душа человека культурного, и попомни мои слова: Цивилизация не империонов здесь от себя изолирует, а сами вы здесь закрываете себе путь к человеку душевному, который в Большой Империи...»

Мария приготовилась услышать что-то очень важное для себя, но Купо, уже вконец озверевший, выволок ее за ногу из кресла, прижал на полу, придавил и гладил, и терся своим вспучившимся местом. Разумеется, Мария могла дать ему по морде и высвободиться, потому что никто в Империи не осмеливался противоречить ей, даже в горизонтальном положений, но Мария вместо этого только приподнялась на локте и с жалостливостью мамы наблюдала за ним, как за неразумным животным. Движения Купы становились уже конкретнее, основательней и целенаправленней, вот он закатил глаза и стал постанывать, плотней прижавшись к левой Марииной ноге, потом он дрожащей рукой нашарил и ухватил правую, в изнеможении поднес к губам, облепил голень слюнявым ртом, содрогнулся и почти сразу обмяк.

Мария осторожно высвободилась.

– Бедные мои. Бедная страна. Все, мой мальчик, успокойся. Мария тебя простила... и никому не расскажет. Пойди, высморкайся, – приговаривала она.

Она вскочила на ноги и оправила платье.

– О, госпожа Мария! – захныкал Купо. – Вы так добры, так справедливы всегда, мы все тут готовы умереть за вас...

– Перестань ныть, – теперь уже в обычной своей бесчувственной манере оборвала его племянница Калиграфка. – Это я забираю...

Она смотала остаток пленки, сняла с магнитофона бобину и напоследок еще раз напомнила о своей угрозе: – Вылетишь сразу из Заповедника, – и показала многозначительно бобину в руке.

– Ну что вы, госпожа Мария, как можно! Да за вас... – зарычал ревностно Купо.

Но Мария уже выскользнула за дверь и стала теми же коридорчиками, лесенками и поворотиками выбираться из глубины здания в направлении гостиной.

...Пер и Магнус, в замешательстве, обернулись, оборвав разговор на полуслове. Мария быстро прошла к ним от двери и остановилась между их креслами.

– Я немного заставила вас ждать, – сказала она, – но для этого потребовалось известное время.

С этими словами Мария протянула Магнусу магнитофонную пленку, но секрет ее объяснила, почему-то, обернувшись, Перу:

– Вы так увлеклись, что совсем забыли об осторожности. Вот что я хотела вам показать. Во всяком случае, этот ваш разговор я вам могу вернуть обратно.

Магнус принял из ее рук бобину и внимательно на нее уставился.

ВТОРОЙ ПРОТОКОЛ

Не успел Пер вернуться в Домик Персонала, и ему сразу пришлось бежать на Станцию. Как доложил Уэлш, Министр Шенк вдруг запросил разговор с секретарем Большого Конгресса.

– Йоцхак уже там, – сказал Дермот.

По дороге Пер размышлял не столько о причине такой спешки Министра, сколько о смысле донесения, которое придется передавать в планирующий офис немедленно. На Станции он сразу прошел в кабинку для прослушивания и недолго думая нацепил наушники. На середине какой-то фразы он услышал «голос секретаря»:

«...да, мы уже советовались и решили выделить вам потребительских товаров сколько потребуется.

Министр: «То есть, чтобы удовлетворить потребности не только краймеров, но и всего остального населения? Я вас правильно понял, господин секретарь?»

«Голос секретаря»: «Совершенно верно, хотя... Вы сами понимаете, какой это риск и не только экономический...»

Министр: «Да-да, господин секретарь, именно об этом Я и хотел теперь поговорить. Именно риск и не только экономический. Ведь Я примерно понимаю ход ваших мыслей, товары надо создавать или зарабатывать самостоятельно, иначе они вместо процветания повлекут еще большее падение... нравов».

«Голос секретаря»: «Это не ход моих мыслей, как Вы изволили выразиться. Об этом предупреждают нас специалисты в области социального планирования...»

Министр: «Разумеется, здесь есть проблема... Товары надо ценить, а как их ценить, если они не заработаны... и так далее, вплоть до выводов о последующем вырождении всего общества в иждивенцев и нищих попрошаек, и в итоге, – его исчезновение с лица Земли...»

«Голос секретаря»: «Ну, это слишком мрачно и пессимистично. Всегда можно уберечь хотя бы часть».