Алена Даркина - Убывающая луна: распутье судьбы

Во дворе послышался шум. Мирела подошла к окну, чтобы понаблюдать, правда ли Даут уезжает. Колени дрожали. Принцесса удивилась — она испытывала не страх, а тревогу, но тело неожиданно ослабело. Даут вскочил на коня. Раздался отрывистый приказ, гомон слуг, и вскоре все стихло.

— Пойди… проверь… — приказала Мирела, язык стал тяжелым, непослушным. "Что со мной происходит?" — вновь изумилась она.

— Что с вами, ваше высочество? — встревожилась Векира. — Вам как будто плохо?

— Наверно… пере… волновалась… Сяду… А ты… проверь…

— Сейчас, сейчас. Все узнаю, — горничная усадила ее на стул. — Может, воды вам?

— Нет. Иди…

— Иду… — девушка выбежала, а Мирела решила, что надо уже надеть плащ и взять вещи, чтобы как только Векира вернется, покинуть комнату.

Мирела поднялась и сделала шаг, но тут же ноги подкосились, и она со стоном упала на пол. Живот свело такой острой болью, что слезы навернулись. В сознании звучали слова отца Узиила: "Внезапная слабость… Острые рези в животе… Упала со стула…" Принцесса обреченно закрыла глаза, даже не пытаясь встать. Ее отравили так же, как мать.

Рекем ожидал принцессу на конюшне. Как только Даут со слугами выехал, он оседлал лошадей. Но принцесса медлила. Что если она передумала? По правде говоря, он бы обрадовался, если бы это произошло. Он прекрасно понимал, чем может закончиться такое путешествие, но и бросить девушку одну не мог. Вдруг послышался шум, чей-то плач. Он бросился в замок. Там, начиная от кухни, поднялась суета. Он нашел Щутелу и потребовал отчета.

— Ее высочеству плохо, — сообщил конюх, пряча взгляд. — Как бы не отравили тоже. И ведь совпало как: Даут приехал, и слегла наша голубка.

Рекем направился к спальне принцессы. Оттуда как раз выскочила горничная.

— Что? — спросил он, поймав ее за руку.

— Ой плохо! — запричитала девушка сквозь слезы. — И так неожиданно. Сидела, собиралась ехать, тут вижу — шатается. А меня послала посмотреть, уехал Даут или нет. Я возвращаюсь, а она на полу лежит и не шевелится совсем. Уж я испугалась…

— Врач! — крикнул Рекем. — Врач есть?

— Да где же есть… Мы врача из города приглашали.

— Где? — потребовал граф. Каким-то чудом, девушка поняла, чего он хотел.

— В Шаалаввине на центральной площади крайний дом слева, — залепетала она. — Доктор Юмагужа.

— Я еду, — он помчался обратно в конюшню.

Остальная часть дня прошла как во сне. Рекем отключил эмоции и мысли. Мама учила: "Нельзя чего-то хотеть очень сильно. Спугнешь этим желание. Надо сделать вид, что тебе все равно, сбудется твоя мечта или нет". Поэтому он старался не думать о том, что торопится, потому что очень боится: Мирела умрет. Она ведь такая хрупкая, яд на нее может подействовать еще быстрее, чем на королеву.

Он вернулся чуть раньше, чем прибыл доктор на своей карете. Даут тоже возвратился от Керлина. Они обменялись взглядами — Даут смотрел чуть насмешливо, Рекем спокойно и серьезно. Бернт прислонился к стене в коридоре напротив спальни принцессы, ожидая вердикта врача.

Когда через час невысокий, начинающий полнеть, доктор вышел из спальни принцессы в распахнутом камзоле, Рекем убедился, что наставления матери не помогли. Он все равно умудрился спугнуть желание. Либо силы, ополчившиеся против принцессы, были слишком сильны, и такими простыми уловками их было не пронять. Юмагужа рассеянно поглаживая длинную острую бородку, сбивчиво пояснил:

— Если это яд, то я не знаю какой. Пустил кровь, но, кажется, это не очень ей помогло. Вы, граф, не могли бы съездить в Шаалаввин? — увидев утвердительный кивок, подал записку. — Возьмите у аптекаря это лекарство. Оно поможет. Я пока поживу здесь.

Рекем вырвал записку у доктора и опять поехал в город. Вернулся быстрее, чем ожидал Юмагужа, чуть не загнал лошадь до смерти и вновь занял пост у дверей. Пока доктор пытался хоть чуть-чуть улучшить состояние Мирелы, обсудил произошедшее с горничной. У девушки покраснели глаза, она плакала не переставая. И сейчас, когда заговорила с ним, вновь начала плакать.

— Я ведь, знаете, чего боюсь? Священник приезжал, так он говорил, что не простое это отравление, что колдовство это. Если колдовство, то доктор ничего не сделает.

— А где духовник ее высочества? Его позвать?

— Он недавно уехал. В соседнем замке у графа Аззана мать умирает, он поехал туда. Может, завтра вернется, а может и еще задержится. Да вот если бы духовник мог помочь, то тогда бы отец Узиил королеве Езете тоже помог, а он вон к королю поехал за разрешением матери дочь перед смертью увидеть. Ой, боюсь я. Что же с нами-то будет?

— Я все-таки съезжу за духовником. Где, говоришь, замок Аззана?

Рекему было проще ехать куда-то, чем смотреть, как умирает эта светлая девушка. На закате, еще раз взглянув на Даута и с его молчаливого согласия, он выехал из замка, на лошади принцессы.

10 юльйо, Жанхот, королевский дворец.

Вчера Ялмари и Полад закончили трапезу в кругу семьи. Сначала беседовали ни о чем, боясь затронуть опасные темы. После этого принц и принцесса покинули столовую, оставив родителей наедине.

— Как тебе это удалось? — спросила Эолин, пока они шли по коридору. — Я с ним говорила, но Полад был неумолим.

— Он согласился ради моего приезда. Сказал, что только на один раз.

— А он не сказал, что у них произошло?

— В общих чертах. Но мне кажется, тут какое-то недоразумение. Очень надеюсь, что они помирятся. И так проблем много…

— Я тоже на это надеюсь, — вздохнула Эолин. — А то каждый раз, когда приходится разговаривать с Поладом, чувствуешь себя предательницей. Ты куда сейчас?

— Хотел уехать в свой замок, но Мардан просил быть поблизости. Так что — опять в домик лесника.

— Хотел уехать? — не поверила принцесса. — А как же горничная? Ты знаешь, что она, оказывается, дочь графа Лаксме? Полад сказал. Ее отец долго был в плену в Лейне. Они его выкупили, продав все, что только можно было продать, но он все равно вскоре умер. Теперь ее брат живет у тети, а ее хотели замуж выдать за сына главы цеха мясников. Представляешь? В общем, она предпочла служить горничной. А я хотела сделать ее фрейлиной, так она отказалась. Такая гордая!

— Тогда понятно, — хмыкнул принц.

— Что понятно? — уточнила Эолин.

— Понятно, почему она меня так холодно встретила. Дочь графа и лесник… Не пара, — он криво усмехнулся.

— Так ты бы сказал ей правду. Мне кажется, давно пора.

Они постояли на лестнице. Здесь принцесса должна была свернуть в галерею, а Ялмари, спуститься вниз, чтобы покинуть дворец.

— Не хочу, — покачал головой он. — Думаешь, это очень весело, когда тебя любят лишь за то, что ты принц?