Денис Луженский - Воин вереска

— Давай, двигай ножками! — чубатый носач тащит из горницы в сени. Там у стены скорчилось обнаженное по пояс, недвижное тело…

— Бра-а-ат!.. — сквозь пелену слёз мнится: лежащий пошевелился в ответ, но сердце уже не верит в чудо. Сердце уже понимает — беда непоправима!

Пальцы-мучители чуть не выламывают плечо новым рывком. Возглас боли всё же срывается с губ, но ответом ему слышна уже не брань. Хуже. Кто-то смеётся, глумливо и жестоко — то ли двое, то ли трое из тех, что ещё стоят во дворе, держа наготове самострелы. Ещё один рывок… клещи чужих пальцев неожиданно разжимаются и ты летишь с крыльца… Навзничь — на ковер из цветущего белого вереска…

— Господин, что с вами?! — испуганная физиономия массажиста вернула Рэлеку чувство реальности. Он даже сумел в последний момент удержаться от удара по этой физиономии и только резко оттолкнул парня в сторону. На лбу обильно выступила испарина, а горло саднило… кажется, из него только что вырвался крик. В приоткрытую дверь сунулась чья-то растрёпанная голова, огляделась с тревогой и любопытством.

— Вердаммер хинт! — просипел Рэлек. Только скандала ему сейчас недоставало.

— Простите, господин! — массажист, похоже, уже готов был на колени упасть. — Ясным Небом клянусь, сам не пойму, как это вышло! Вы ж крепкий, как дуб! Уж я мял в полную силу, так вы ж не шелохнетесь, не пикнете… а тут… И несильно ж, вроде, сжал плечико-то… Только взялся ж…

— Рана там, — Рэлек пытался хоть за что-нибудь в комнате зацепиться взглядом, лишь бы не смотреть на перепуганного мастера и не думать о том, что только что произошло. Вот именно сейчас, в эту вот минуту — не думать. Забыть до поры.

— Давняя рана. Заросла и не болит. Но чуть нажмёшь — на стену лезу.

— Простите, господин…

— Это ты прости. Сам виноват — не упредил.

— Что тут? — в массажную комнату, отстранив любопытствующего, вернулся Нейт. Он бросил на мастера суровый взгляд, под которым бедняга окончательно поник, прямо-таки съёжился, потом проворчал укоризненно:

— Тебя на пять минут нельзя одного оставить, Тихоня, сразу бузить начинаешь. Ну, чего уставились, прохвосты? Всё мирно и чинно, нечего тут таращиться! Пошли отсюда, дружище. Довольно с нас на сегодня перья чистить, уже сейчас — хоть в полёт.

Они оделись и поднялись по лестнице на обширную застеклённую веранду, разгороженную тонкими стенками на небольшие «кабинетики» с дубовыми столиками и парой стульев в каждом. В отведённом им закутке на столе уже возвышался вместительный стеклянный кувшин, по самое горлышко наполненный янтарной жидкостью. Рядом с кувшином стояли две пустые ещё кружки полированного дерева, большая ваза с солёными семечками и орехами, тарелка мелкой вяленой рыбёшки и (о, чудо!) косица копчёного сыра.

— Богато живешь, — несколько отстраненно заметил Рэлек, пытаясь хоть на секунду забыть недавний кошмар. Ответом ему стал… смех…

Резко повернув голову, он увидел радостный оскал на румяном лице. Широкие плечи Нейта вздрагивали от веселья. Но главное — улыбка… Та самая улыбка!..Почти та самая…

До боли сжав кулак, он восстановил самообладание. Сел. Отпил из предупредительно наполненной Нейтом кружки, не чувствуя вкуса напитка. Наконец, выжал из себя вопрос:

— Давно дыру заделал?

— Ты про зуб-то? — Нейт ещё раз улыбнулся с видимым удовольствием. — Да уж два года как. У настоящего мастера заказал, большие деньги отвалил. Настоящая «рыбья кость», между прочим! Был Щербатый, да весь вышел. Так-то вот, Тихоня.

«Это не моя ненависть, —  твёрдо сказал себе Рэлек. — Та, к Кладену, ещё может быть моей, а эта вот — точно не моя. Никогда Нейта не ненавидел. Не было такого».

— Мы теперь, дружище, не армейское мясо, — бывший лейтенант «Мотыльков» довольно потянулся и зачерпнул из вазы горсть орешков. — Полковник стал по-настоящему сильной фигурой, да и мы при нём живем — не тужим. Большие дела делаем. А скоро пойдут и того больше.

— Что за дела?

Нейт хмыкнул и замолчал, глядя на Рэлека как-то исподлобья, задумчиво. Потом поинтересовался:

— Где ты пропадал все эти годы, Тихоня?

— Воевал. Продолжил там же, где бросил. А потом — ещё южнее.

— Ясно… а про нас когда узнал?

— Я в Глете случайно, — Рэлеку подумалось, что ещё ни на один вопрос ему не приходилось отвечать так часто, таким разным людям… и со столь раздражающе-похожим результатом.

— Да ну? — осклабился Нейт. — Совсем-совсем случайно? Хе… бывает, бывает… А чем заняться тут думаешь? Или за четыре года скопил больше сокровищ, чем я, пень жареный?

— Вряд ли.

— Вот и меня сомнения берут… да… Как насчёт настоящего дела, Тихоня? Кладену не помешают ребята вроде тебя. Ты же знаешь, он всегда ценил твою руку. Лучше тебя в полку был только Анг.

— Был, — буркнул Рэлек. И увидел, как превратились в щёлочки глаза давнего приятеля.

— Видел его? Когда успел? Поговорили?

— Утром в трактире. Разговор… не сложился.

— Да-а, — Рэлеку показалось, что Нейт кивнул с удовлетворением, — наш Красавчик порядком сдал. Не навоевался, видать. Или наоборот — перевоевал. А может, ещё возьмет себя в руки, как думаешь? Уж лучше бы взял, не то я его, ублюдка пьяного, сам в сырую землю зарою, клянусь Небом.

И снова возникло странное чувство: будто в шутке Нейта слишком мало, собственно, шутки. И слишком много замаскированной под шутку искренности.

— Много ещё наших в городе? — спросил Рэлек, чтобы изменить неприятное ему направление разговора.

— Юрдена ты видел у ратуши. Кроме него ещё четверо, и все под рукой. Куннвенд и Дрожек с самого начала с нами были, но Дрожек осенью в яму сыграл от болячки. Хиз года два назад появился, Тэнгрев и Ольд — прошлым летом. Теперь вот ты… Честное благородное, тебя я видеть рад больше, чем всех этих кретинов вместе взятых!

Нейт привстал и наполнил доверху обе кружки.

— Ты что же, и правда ничего не знаешь?

Рэлек хлебнул пива, разжевал солёную рыбешку… Нейт спокойно потягивал свой напиток, ожидая ответа.

— Когда война закончилась, мой полк был далеко от Ченгри. Я слышал, что Кладен подал в отставку, а «Ночные Мотыльки» разошлись по домам. За все годы никого ни разу не встречал и мало о ком слышал.

— Эх, Тихоня, — Нейт сочувственно усмехнулся, — самое интересное ты как раз и пропустил. Вот ведь попала же тебе тогда вожжа под хвост… Ну да ладно, не будем о том поминать. Дело прошлое… Видел бы ты нас, дружище, четыре года назад, когда мы в эту дыру явились. Из-под Зейна с Кладеном ушли сто тридцать семь, а после бойни у Ченгри осталось всего восемьдесят девять, из них половина — изрубленных в хлам. Но «Сынов Ветра» мы тогда всё ж таки добили, выкосили недоносков подчистую. Через неделю, как гром небесный: перемирие с Пятым Каганатом, а там и мир уже не за горами маячит. «Всё, — говорят, — навоевались братцы, скоро отдохнём». Отдохнуть-то, ясное дело, всем охота… ну, а потом-то как? Ведь дуракам ясно: «мотыльку» фермером не бывать…