Галина Ли - Своя дорога

Странно, вчера в тростнике был хорошо слышен гогот диких гусей. Птица эта хотя и осторожная, но отбиться от подводного жителя шансов у нее мало.

Постояв еще немного и убедившись, что в воде никто не таится, я снял сапоги, закатал штаны повыше, спрыгнул с откоса и зашел в реку по колено, надеясь зачерпнуть чистой воды с глубины. Лучше, конечно, набрать родниковой, но ближайший подземный ключ отсюда на расстоянии в полдня пути.

Прозрачная, чуть коричневатая от просвечивающего дна вода, отразившая в своей спокойной глади дерево с замершим на ее ветвях охотником, стала моей спасительницей. Я увидел краем глаза его движение и ушел в сторону, а в то место, где только что стоял, вонзился длинный острый гарпун. И тот же миг, уже со стороны реки на меня обрушился тяжелый чешуйчатый хвост, норовя сбить с ног. Его обладатель, тот самый, что пялился из-под топляка несколькими минутами раньше, вынырнул из омута фактически перед самыми моими ногами.

Вот зараза! Твою ж мать! И мой меч как назло остался на берегу!

От второго удара я увернуться не смог, полетев в воду и подняв кучу брызг. На мое счастье я упал не в омут, а в сторону отмели, что оставило шанс на спасение. А еще устроившие засаду твари просчитались, может, меч и остался на берегу, да вот только нож у меня всегда при себе, за поясом. Дотянуться не сложно, даже если стоишь на карачках в воде.

Острое блестящее лезвие вошло в серо-зеленую кожу, водяной житель взвыл и защелкал острыми хищными зубами, пытаясь освободиться от захвата и добраться до моей руки. Я навалился всем телом, с силой потянул нож на себя, и только потом выдернул оружие. Кровь окрасила воду розовой мутью, а раненый схватился рукою за вспоротый живот, в предсмертном стремлении удержать лезущие наружу внутренности. Теперь ему было не до охоты.

Впрочем, оставался еще один водяник, тот, что метал гарпун с дерева.

До чего же хорошо, что Ирия дал этим любителям сырого мяса хвост, а не ноги. Быстро слезть с дерева у него не получилось, и спрыгнуть он тоже не мог, дерево не нависало над водой.

Совсем еще юнец, не мудрено, что я его заметил. Был бы он опытнее, кормить бы мне этим утром подводный народ своей плотью. А теперь людоед со всех сил пытался добраться до воды. Не успел.

Я оставил водяников в том месте, где они умерли. Одного на отмели, второго у дерева. И гарпун вынимать не стал. Пусть их стая убедится, что ничего личного у меня к погибшим не было, просто они выбрали неудачную добычу. Надо думать, прежде чем устраивать засаду на путников. А мне стоило поспать подольше, еще с часок, дождаться, пока солнце выглянет из-за деревьев и только потом идти за водой. Ведь знал, что в этих краях живет водяной народ. Ну, чего уж тут, жалеть, разве что утонувший котелок.

Выругавшись еще раз, я подобрал сапоги и побрел к товарищам. Ребра, принявшие удар хвоста, болели. Колючки, которыми щедро снабжены эти твари, разорвали рубашку и оставили глубокие кровоточащие ссадины. Хорошо хоть шипы не ядовитые.

На поляне было по-прежнему тихо. Танита проснулась и сладко потягивалась, запрокинув вверх улыбающееся лицо. При виде меня, мокрого как мышь во время паводка, с изодранной рубахой, пятнистой от своей и чужой крови, ее глаза округлились.

- Хорошо спалось? - не удержался я от издевки, ведь драку у реки она тоже умудрилась не услышать.

Следующее ее движение вызвало сначала приступ сильнейшего изумления, который тут же перерос в ледяную злобу.

Эта… Блудливая… кошка… у которой здравого смысла меньше чем у курицы, оказывается, не страдала глухотой…

Нет! Эта дура, страдала полным отсутствием мозгов!

Она, оказывается, засунула себе в уши затычки!

У меня даже слов не нашлось, чтобы высказать девице все, что я о ней думаю. Да и сил на ругань тоже не осталось, поэтому я просто подошел к ней, забрал овальные шарики и кинул их тлеющий костер.

Танита вспыхнула, но промолчала, то ли помнила обещание оставить ее на дороге, то ли мой потрепанный вид служил наглядным примером ее неправоты.

Я молча переоделся, загрузил вещи на лошадей, растолкал Агаи со словами, - Досыпать и завтракать будем в другом месте. Через четыре часа.

Сирин ничего мне не сказал, только вяло залез в седло. По-моему он даже до конца не проснулся.

Всемогущие боги… С какими детьми я связался.

Одна отправляется в опасный путь, прихватив затычки для ушей, уж лучше бы для рта соорудила. Второй, лезет досыпать в седло, не поинтересовавшись, ради чего мы так резко срываемся с места.

Определенно, веселенькая будет дорога.

С этой мыслью я подхватил девочку и передал ее Таните.

Через два часа пути, когда солнце начало припекать наши головы, Агаи соизволил очнуться. Он огляделся по сторонам и невинно поинтересовался, - Дюс, а почему мы так рано выехали? И ягодного отвара не выпили?

Пока я подыскивал соответствующие случаю слова, которые можно употреблять в присутствии женщин и детей, Танита зыркнула на мужа своими глазищами и быстро ответила, - Давай я сама тебе объясню.

Глава 7

Вопреки опасениям, наш путь по самой населенной части королевства прошел спокойно. Даже ночевать в лесу пока не приходилось.

Агаи, осмелев после удачного сотворения заклятия, предложил создать для меня личину. В принципе идея хорошая, и я отказываться не стал.

Единственное, меня немного тревожило, что опыта в этом деле у нашего колдуна нет. Что с него взять, хоть и талантливый, но самоучка. Всю свою жизнь провел за составлением лечебных отваров, мятных пастилок ну и прочих лекарств для страждущих. Его компаньон обыкновенный человек, и рецепты, которые он передал своему ученику, тоже обычные, без волшебства.

А куда денешься, если чародеев среди людей почти нет, и вообще магия у Фирита на особом счету?

Колдунов в Наорге, конечно, в отличие от южной Риволии не сжигали, но и воли особой не давали. Как-то само собой получалось, что они или мирно переходили в число служащих короны, или…

'Или' у нашего правителя всегда кроилось по одной колодке. Так что родителей моего соседа можно понять: единственное, чему они по настоящему учили своего сына - казаться таким как все, не выделяться. Да только у парнишки оказался нешуточный магический дар, и, став самостоятельным, первое, что он сделал, как выяснилось, - раздобыл несколько книг по колдовству. Притом две из них настоящие.

Да еще жена попалась из тех, кто приключений на задницу ищет, потакала его желанию стать магом. Повезло сирин, что его до сего дня не вычислили.

Ну, в общем, согласие поколдовать над собой я в итоге дал.