Светлана Борисова - Эльфийский подарок

– Пей! Пока ничего другого предложить не могу. Вокруг нас нет существ, питающихся нормальной едой и не надо спрашивать, что едят уроды, находящиеся поблизости. Услышав их привычное меню, ты тут же расстанешься с выпитым молоком, а у нас и так не много съестных припасов.  

– Припасы? – удивилась Аталиса. – Я и не подозревала, что они есть. А где ты их держишь?

– Они хранятся в арет.

– Арет?

– Даже не знаю, как тебе объяснить, – Лесной король призадумался. – В общем, это такая невидимая пространственно-временная складка, созданная с привязкой к данной неустойчивой реальности...

– Понятно. Сумка-невидимка, – пришла ему на помощь девчонка. – Тогда дай хлеба или чего там есть у тебя, а то одним молоком сыт не будешь.

– Увы! В запасе только молоко.

 – Чёртов ушастик! Я же не кошка, чтобы всю дорогу лакать одно молоко вместо еды!

– Не хочешь молоко, нет проблем. Превращу тебя в кошку, и будем на пару ловить мышей. Хочешь?

Ведьмочка фыркнула.

– Вот дурак! Сам же говорил, что тебе жалко выпитое мной молоко, а ещё одно упоминание о мышатине и я подарю тебе его обратно.

– Вижу, ты совсем оклемалась, – засмеялся эльф.

– Кажется, да, – обсохшая на солнце девчонка, потянулась за одеждой, но он перехватил её руку.

– Подожди, не одевайся! Я уберу отпечатки лап мерзкого русала, а ты заодно согреешься.

– Ну ладно, – согласилась Аталиса, правда, не слишком охотно.

Ладони Лесного короля не касались её обнажённого тела, но она всё равно чувствовала себя не очень уютно. Но как он и обещал, багровые следы на её теле побледнели, а кожа начала гореть, будто опаленная сухим жаром, и это окончательно прогнало леденящий холод омута.

– Вроде бы всё, – проговорил он. – Одевайся и в путь.

– Дай мне минутку, и я буду готова. 

Привычными движениями Аталиса натянула на себя юбку и кофточку. Возясь со шнуровкой, она не замечала, что Лесной король не сводит с нее глаз.

– Ну что идём мы, наконец? Солнце уже высоко, а мы ещё с места не сдвинулись, – сердито проговорил он и, не дожидаясь ответа, устремился прочь.

– Постой, Раэтиэль! Ты не видел мой ведовской амулет?

Жутко расстроенная ведьмочка бросилась к месту, где лежала одежда, а затем на всякий случай переворошила лежак. «О боги! Неужели я потеряла его в воде?!» – перепугалась она.

– Раэтиэль! Ты действительно не видел амулет? – выкрикнула она с отчаянием.  

– Небесный отец! Какой ещё амулет? Это такой блеклый синий булыжник, что висел у тебя на шее?

– Отдай! – взвизгнула девчонка.

– Не могу! – обернувшись  к ней, эльф показал пустые ладони. – Видишь, у меня его нет. Брось, Аталиса, было бы из-за чего расстраиваться! Поверь, это просто жалкая поделка, у которой мало общего с настоящими концентраторами магической энергии. 

«Неужели выбросил?.. Не может быть!» – при одной только мысли о потере амулета у девчонки подкосились ноги, и она рухнула на колени. Гнилушка, попавшаяся ей под ноги, рассыпалась, и из трухи выскочили мокрицы. Несмотря на гигантские размеры и мерзкий вид, они не произвели на неё ни малейшего впечатления, хотя парочка лаково отблескивающих коричневых многоножек успела пробежаться по её руке. Случись это при других обстоятельствах, она уже визжала бы от омерзения.

– Раэтиэль! Сейчас же отдай мой амулет!

– А ты сначала догони! – донёсся смеющийся голос эльфа.

– Ну, всё! Убью ушастого паразита! – встревоженная ведьмочка бросилась следом за ним. В душе она опасалась, что он на самом деле выкинул драгоценный камень, который говорил о её принадлежности к ведовскому племени.

– Матушка, проснись!

– Матушка, к нам гости!

До сознания наставницы не сразу дошли голоса учениц.

"Раэтиэль, зачем ты это делаешь? Прекрати вмешиваться в мою жизнь!" – мысленно воскликнула она, с большим трудом выплывая из паутины воспоминаний.

"Никогда, Аталиса!" – отголоском далекого эха до ведьмы донесся издевательский смех Лесного короля. Его настроение вновь переменилось. "Игрушка, ты забываешься! Не смей указывать, что мне делать! Слышишь?! Я делал, и буду делать всё что захочу, – злобно прошипел он и, вновь оказавшись совсем рядом, вкрадчиво добавил: – Моя хорошая, что это мы ходим вокруг да около? Может, пора тебе умереть и этим решить все наши проблемы?"

Горло женщины перехватил спазм и от удушья у неё полезли глаза на лоб. Из тела – на этот  раз чужого – по капельке утекала жизнь, но от этого смерть не стала привычней. Воспоминания  о ней были ещё слишком свежи, чтобы переживать их заново.

"Не надо, Раэтиэль!.. Умоляю! – выдавила она из себя на грани беспамятства и с горечью осознала, что уже не впервые молит жестокосердного эльфа о снисхождении. – Дай мне ещё немного времени!.. Обещаю, я вернусь!"

"Не медли, любимая! Если ты переполнишь чашу моего терпения, то тебе никто не поможет. Даже Ваэль эн-Огран, несмотря на всё его влияние на моего отца".

Сонное наваждение и удушье отступили одновременно. Наставница резко села и зашлась в сильнейшем приступе кашля. Вскоре тот прошёл, а она по-прежнему хватала ртом прохладный лесной воздух. В этот момент ей казалось, что в мире нет ничего слаще, чем он. Когда слёзы перестали застилать глаза, она увидела около костра молчаливых всадников в воинском облачении. Судя по манере держаться, породистым животным и скромному, но дорогому облачению все восемь человек принадлежали к дворянскому сословию Эдайна.    

КРУГ ЧЕТВЕРТЫЙ

Вперед выступил предводитель отряда, с головы до пят закутанный в длинный шелковый плащ – слишком нарядный и непрактичный для долгого путешествия. Не слезая с чёрного породистого коня, нервно приплясывающего на месте, он высокомерно процедил:

– Эй, ведьмы, нам нужна лекарка из вашего проклятого племени. У нас тяжелораненый. Решайте, кто из вас поедет с нами.

Досадуя, что неожиданные визитёры застали её врасплох, наставница поднялась с лежака. Вооружённые мужчины-воины были опасны для молодых необученных ведьм. Ведьминские круги больше не имели того влияния, что прежде. В королевстве Эдайн исподволь распространялась вера в Единого бога. Почему-то новая религия встретила горячую поддержку именно у знати и жрицы Всеобщей матери понемногу теряли своё господство над паствой. Но многовековые устои рушатся не сразу, поэтому в обращении к ведьмам дворяне всё же сохраняли внешнее уважение, – ведь народ консервативен и не любит перемен. При случае он может запросто обидеться за пренебрежение и огрести обидчика ведьм дрыном по загривку, чтобы тот не забывал о почтении к верованиям предков. Но перемены уже давали знать о себе. Они проскальзывали в таких вот мелочах. В приложении к ведьмам слова: «проклятое племя» и «распутницы» звучали всё чаще и чаще, причём уже не только из уст проповедников Единого бога, которые словно саранча хлынули на земли Эдайна из сопредельных с ним государств.