Владимир Жариков - Четырнадцатое, суббота

У сборщика налогов глаза округлились, в них выступил испуг. Было заметно, что и мои попутчики слегка струхнули.

- Ч-ч-щ! Не Бэбэ, а Великий волшебник, Маг и Чародей…

- Да ладно тебе, слушать тошно. Не боись, жуков-тараканов у меня нету, повывела. Был бы волшебник - наколдовал бы себе золота столько, сколько надо и не обирал бы честных тружеников. Нету у меня денег, убирайся!

- Ты ж вон путников на ночь пустила, небось не беспла…

- Ах ты, морда твоя бесстыжая! Странников в дом не пустить, в чистом поле на ветру оставить, не накормить, не напоить, да кто бы я была после этого! Проваливай, пока ухватом не огрела!

Парень пожал плечами и вышел.

- Это кто? - спросил я Марфу.

- Да так, ОМОНовец.

- ОМОН? - удивился я.

- Да, Организация Мытарей и Обирателей народа. А ну его, никто тута его не боится. Труслив, как заяц, и фамилия такая. Да вы не подумайте, все, что полагается мы исправно платим. А уж сверх того - халтура там какая иль еще что - так уж извиняйте, гроша ломаного не дадим.

Позже я узнал, что за неимением в обращении более мелкой разменной монеты, с дензнаками тут поступали весьма вольно. Ежели цена на товар или услугу была меньше номинальной стоимости гроша, его (грош, то есть) ломали топором или клещами на две или четыре части, и эти части свободно обращались. Отсюда и пошло выражение: ломаный грош.

Мы еще раз поблагодарили Марфу, распрощались и вышли. На завалинке Марфиной избы печально сидел незадачливый сборщик налогов. Когда мы выводили из сарая оседланных коней, он все еще сидел, обхватив голову руками.

- Что, ОМОНовец, плохо дело? - спросил его Вольф.

- Отвали! - хмуро ответил тот.

- Выбрал бы ты, дружище, другую профессию!

- В советчиках не нуждаюсь.

Но Вольфа уже понесло:

- Собирать налоги - дело непростое. Тут надо иметь решительность, смелость, я бы сказал, наглость!

- Пошел ты!

- Я-то пойду! А ты - сиди, грусти, кури бамбук, а лучше - меняй профессию. Зарплату давно не платили?

- Три месяца.

- Ну, это ничего. Мне, бывало, по полгода не платили, ничего, пережил. Халтура, знаешь ли, выручала.

Вольф мечтательно поднял глаза и цыкнул зубом. Но, заметив наши с Лешеком укоризненные взгляды, пояснил:

- Вообще-то я почти вегетарианец.

- Сменю! - воскликнул вдруг незадачливый мытарь, решительно поднимаясь. - Сменю к чертовой матери эту профессию. В пастухи пойду или к плотнику в подмастерья. Только вот обидно до соплей, я же служил честно, лишнего не брал, начальство не обманывал, за что же такая несправедливость? Пойду в Алмазную долину, да я до самого Великого Волшебника, Мага и Чародея, Властелина ночи, Повелителя Алмазной долины Бэдбэара доберусь! Разве можно честных людей обманывать? Где моя зарплата? И не вернусь, пока мне не заплатят мои кровные!

- Вот это по-мужски, - одобрил Вольф. - Чем нюни-то распускать.

- Каска-то есть у тебя? - спросил я.

- Чего?

- Да понимаешь, в наших краях принято, когда требуешь выплаты задержанной зарплаты, сидеть на мостовой и стучать каской.

- Ничего, я и без каски как-нибудь. Вы сами-то, мужики, куда путь держите?

- Да туда и держим. В Алмазную долину.

- Мужики, я с вами, мужики! Вместе, ведь, веселее, а я вам пригожусь, вот увидите! Позвольте, составлю вам компанию, возьмите, не пожалеете! Обождите меня, я мигом, бедняку собраться - только подпоясаться!

Мои спутники вопросительно посмотрели на меня. Я несколько секунд колебался, потом сказал:

- Мужик, у тебя времени четверть часа.

Мы условились, что будем ждать его за околицей.

- Зря он на Марфу наезжает, - сказал Лешек.

- Это точно, - подтвердил Вольф. - С ведьмами лучше не связываться. Нашел бы кого попроще: торговца беленой или винокурщицу.

- А она ведьма, Марфа-то? - спросил я.

- А то! - ответил Вольф.

- Стопудово, - подтвердил Лешек. - Вон, девчонке ведьмин волос дала бородавку свести…

Мы стояли уже больше получаса и хотели было отправиться в путь без мытаря, но тут увидели, как он скачет, пыля, по улице. В какой-то охотничьей шляпе с пером, форменном кителе и с длинным ружьем на плече. И на очень странной кляче. Впрочем, вовсе не кляче, лошадка-то довольно упитанная, но это не мешало ее мослам выпирать со всех сторон, оттягивая шкуру. Она была буланой масти, крупной и ширококостной, а экстерьером сильно напоминала мула. Точнее, не просто мула, а помесь коня Ильи Муромца с Валаамовой ослицей. В общем, скажу вам - лучшего, чем наш новый попутчик, исполнителя на роль д 'Артаньяна в момент его прибытия в Париж просто не найти.

- Кто-нибудь может ориентировочно сказать мне время нашего прибытия в Алмазную долину? - спросил я, когда мы вчетвером рысили по хорошо наезженному тракту.

- Чтобы заказать цветы и оркестр? - спросил наш новый спутник Лёва.

- А мы не собираемся никого хоронить.

- Я имел в виду торжественную встречу. Долина большая, если не случится каких-нибудь неожиданностей, к заходу солнца пересечем ее границу. А оттуда еще день пути до мегаполиса.

Сегодня четвертые сутки моего пребывания в этом непонятном мире. Нет, не моего, нашего пребывания. Ведь где-то здесь томятся в плену мои друзья, и я должен их спасти. В том, что это параллельный мир, сомнений становилось все меньше. Слишком много нелепого и непонятного, чего не предусмотришь ни сценарием, ни режиссурой, да и очень уж много потребовалось бы на обустройство всего этого финансовых затрат. Значит, только послезавтра я смогу увидеть этого загадочного Бэдбэара. А захочет ли он мне помочь отыскать моих друзей и вернуть нас к привычной жизни? Я вспомнил о Катьке, и у меня опять защемило в груди. То есть я помню о ней почти всегда, но иногда накатывают невыносимые приступы сентиментальной тоски. Как там и где моя Катька? Вот спасу ребят, вернемся мы домой, первым делом пойдем с Катькой в городской парк, и залезу я в этот чертов фонтан, какая бы ни была погода.

Мы проскакали немного галопчиком, потом перевели лошадей на шаг и завели тихую светскую беседу. Нам интересно было разузнать поподробнее о нашем новом спутнике. Выяснилось, что родился он в Николаево, где и прошло его босоногое детство, а также беззаботное отрочество. Став юношей, да, собственно, не юношей, а почти что мужем, он был рекрутирован в действующую армию Алмазной долины. И когда уже приступил к выполнению воинского долга, прослышал о наборе добровольцев на альтернативную службу, которую можно нести по месту проживания. Тоска по дому, по родной деревне, по любимой девушке, которой предстояло ждать солдата и ждать долгих двадцать лет, подтолкнула его податься в эти самые добровольцы. Вот так, подписав контракт на десять лет, он стал сборщиком налогов. Теперь срок контракта истекает, он вполне может отказаться от его пролонгирования, получить жалование за последние три месяца, выходное пособие и заняться каким-нибудь ремеслом - пасти коров, рыть колодцы, заготавливать дрова или открыть скобяную лавку. Обмолвился он и о какой-то мечте, но пока что не стал о ней ничего рассказывать.